Глава 21. Брайан Она смеется, когда я пачкаю ей нос пенкой от коктейля "Мокко-Карамель". – Перестань, чёрт дери! – не могу оторвать глаз от этой улыбки. – А ты бываешь милашкой, Уэндел. – констатирую я и делаю большой глоток своего напитка. Я пью без трубочки. Как по мне, парни выглядят нелепо, втягивая напиток подобно сплетницам в торговых центрах. – Я всегда милашка, – фыркает она, закидывая ногу на ногу. – Ты когда-нибудь задумывался о том, что в наших вещах может быть душа? Наклоняю голову, наблюдая за тем, как она нежно поглаживает свой мотоцикл. – Не знаю какую травку ты курила, но… – не успеваю договорить, как в моё солнечное сплетение влетает её кулак, – Блять… – откашливаюсь в ладонь, отставляя напиток на столик. Мы сидим у террасы заведения Крэйзи Джима и, кроме парня внутри за стойкой, тут нет ни души. – Я серьезно, мудила. – она забирает мой стаканчик и вставляя трубочку, шумно втягивает напиток в рот. Втягивает в рот… Святые ангелы. Это явная провокация. Её губы собираются в сексуальный бантик, и она зажмуривает глаза. Брови Ханны принимают забавную форму, словно указывают наверх. И я уже знаю куда. На дьявольские рожки этого маленького демона. – Ммм… Твой гораздо вкуснее. Сглатываю слюну, пока пошлые мысли поражает меня, как хренова опухоль. – Выпей меня до дна, детка. – срывается с моих губ рваным хрипом. Лицо Ханны моментально меняется. Из спокойной и умиротворенной, она превращается в исчадие ада, которое сжимает мои яйца в пылающем пламенем кулаке. – Что, прости? – То есть, блять, если хочешь, можешь допить его. – Она подозрительно улыбается, в её голубых глазах открывается грёбаный проход в преисподнюю. Твою мать, какого хрена мой мозг и язык синхронизируют мысли? Откашливаюсь, прерывая зрительный контакт и пытаюсь разрядить обстановку. – Если, по правде, я суеверен. Я не занимаюсь сексом за день до игры. Ношу с собой талисман. А ещё, – Уэндел перебивает меня. – А ещё, спишь с плюшевым мишкой и не спускаешь ноги с кровати, боясь того, что носкожор, стянет с тебя носок? Маленький суккуб заливается дьявольским смехом, складываясь пополам. – Как я мог назвать тебя “милашкой”? Ты же настоящий демон. – ухмылка на моем лице, вызывает у нее ехидную усмешку и лёгкий румянец. – Пошёл ты, – Ханна поднимается со своего места и метко ретирует мой пустой стаканчик в мусорный бак. – Поехали, нам пора. Поднимаюсь, прихватывая со стола мотоциклетный шлем. – Ты отвезёшь меня домой, исчадие ада? Уэндел выставляет средний палец за спину усаживаясь на мотоцикл и умело снимает его с подножки. – Оставлю у райских врат, демонам туда вход воспрещен. Когда я оказываюсь позади неё, нежно провожу руками по талии, прежде чем прижаться к ней всем телом. Она вздрагивает, и её нога соскакивает с педали. – Чёрт, – рычит Ханна и я слышу это, даже несмотря на заглушающие звуки, шлемы. Она хочет меня. Ханна Пол Уэндел - хочет сесть на мой член. Блять, мне не нравится упоминание тренера и моего члена в одном предложении. Надеюсь, Иисус не воспримет это буквально? Мотоцикл срывается с места. Мне захватывает дух от молниеносности набора скорости. Думаю, это одно из лучших ощущений, которые я только испытывал. Адреналин бурлит в венах, обжигая виски. Член каменеет только от одной мысли, что управляет этим зверем, хрупкая девчонка. Мне срочно нужно подрочить! Это переходит все оставшиеся границы. Если я не сделаю этого, то вместо:“Привет, Ханна!”, буду говорить:“Отсоси мне, прелесть!” Крепче прижимаюсь к телу Уэндел, укладывая голову на её плечо. Она такая, мать его, маленькая. Такая удобная. Мы с ней как половинки одного целого. Важный вопрос: С каких пор я стал таким сентиментальным и подкаблучным полудурком? Ханна же, считает моё поведение весьма положительным. Она не сопротивляется близости. Делает маленькие шажки на встречу, чуть отводя спину назад, чтобы быть ко мне ближе. И… Это добавляет ещё несколько тонн грёбаного эндорфина в мою кровь, мать вашу! Отстраняюсь слегка назад, сжимая бедрами её ноги и поднимаю руки над головой. – Юх-ху, детка! Уэндел запрокидывает голову и смеется, резко входя в поворот. Я впиваюсь руками в её талию, чтобы не сорваться и меня настигает дикое желание прикоснуться к её коже. Мягкой и приятной как шёлк. Запускаю пальцы под резинку её спортивных штанов. Она ускоряется, поток ветра пытается оторвать меня от неё, но я прижимаюсь еще сильнее. Если Уэндел затормозит прямо сейчас, как и обещала, то я явно не оправлюсь к игре, которая уже послезавтра. Стоп. А с чего бы ей это делать? Она ничего не говорила о моих руках под резинкой её штанов, верно? Мы договаривались, что я не буду трогать её грудь. И я не делаю этого. Ухмыляюсь и запускаю пальцы глубже, касаясь края кружевного белья. Уэндел откидывается мне на грудь, слегка сбавляя скорость, но всего на мгновение, прежде чем войти в очередной поворот и скинуть меня на траву у соседнего дома. У нас был уговор? Забудьте! Уэндел всегда нарушает правила игры. И это и есть то, что сносит мне крышу. Она оставляет мотоцикл на обочине и срывая шлем, направляется в мою сторону. Я валяюсь как хренова куча собачьего дерьма у куста, проверяя, не сломал ли я что-нибудь. Я пролетел над розами мисс Дикинсон как пчела. Только вместо того, чтобы нюхать их носом, я нюхал задницей. – Какого хрена, мудила? – рычит маленькая ведьма, нависая надо мной. Возникает ощущение, что сейчас она достанет грёбаную метлу и вмажет мне ей по роже. Стягиваю шлем, ворочая шеей из стороны в сторону и безобидно улыбаюсь. – Ты ничего не говорила мне о… – Я замолкаю, когда Ханна поднимает глаза и замирает. Девчонка не дышит, она прожигает взглядом что-то за моей спиной, как хренов апокалипсис. – Боуи! Ты издеваешься, сукин ты сын?! Ханна переступает через меня, как через мешок с помоями, наступая на мой указательный палец. Его хруст заставляет меня сглотнуть. – Это было… – шиплю, прежде чем закусить язык и не ляпнуть лишнего. Эта стерва, чуть не сломала мне палец? Оборачиваюсь, чтобы сказать ей об этом и замечаю, как она направляется к… – Блять! Нет-нет-нет. Только не чертовы гномы, Ханна! Мисс Дикинсон вырвет мне яйца! Подрываюсь с травы и бегу за девчонкой, которой управляет непонятное дерьмо. Успеваю схватить её до того, как она впивается пальцами в гнома в пурпурных гавайских шортах. – Что ты делаешь, Уэндел? – оттягиваю её в сторону, но она вырывается как дикий зверёк. – Он нужен мне! Отпусти! Я думала отец прикончил Боуи, но этот ублюдок жив! Я её не понимаю. Это отработанный сценарий, чтобы спугнуть меня? Или у Ханны тронулась крыша? Дергаю её сильнее на себя, когда она впивается в декоративный заборчик у густых кустов пепельных туй. Уэндел фыркает и неожиданно отпускает руки. Мы вместе падаем как в замедленной съемке, в полёте я успеваю прижать её тело к себе и сгруппироваться, прежде чем мы оказываемся на траве. Она переворачивается и садится сверху меня, грубо упираясь ладонями в мою грудь. Милые брови девчонки сводятся вместе у переносицы, а растрепанные от шлема волосы, нежно подлетают от шаловливых рук ветра. Она шумно дышит с приоткрытым ртом и смотрит мне в глаза. Песня Ghost Of Mine заполняет мысли. Ханна - как грёбаное воплощение моей самой заветной и одновременно грязной мечты. – Ты поехавшая, – шепчу я, заправляя светлые пряди ей за ухо. Во рту становиться сухо от её пронзающего взгляда. – Пошёл ты, – фыркает она и схватившись двумя руками за ткань моего свитшота, впивается в мои губы самым желанным поцелуем. Меня ударяет током, когда я чувствую нежный кончик языка этой сумасшедшей девчонки. Её запах вишни и мяты, впитывается в мои ноздри, и я ловлю себя на мысли, что хочу чувствовать его до конца своей грёбаной жизни. Постоянно. Ежесекундно. Каждый вдох. Стягиваю с неё свитшот и отстраняюсь, чтобы ещё раз заглянуть в бесконечные голубые глаза.