Я хотел обнять её, услышать фирменное “придурок” и увидеть улыбку, когда она показывает мне средний палец. Хотел почувствовать, как она волнуется за меня, складывая руки у пухлых губ в момент, когда я забиваю шайбу в ворота котикам, в её, черт дери, честь! Ханна Уэндел - украла у меня всё. Мысли, разум и моё проклятое сердце. Чувствую себя сладким растаявшим пончиком в клубничной глазури, когда рядом нет моего маленькой ведьмы. И это сводит меня с ума. Блять… Я абсолютно не мог сосредоточиться на игре. Каждый перерыв, я проверял почту, снапчат, инстаграм, твиттер и ждал, что она ответит мне. Ждал, что она придёт и начнет снимать меня на телефон, сексуально прикусывая губу, когда я подмигну ей в объектив. Но нет. Этого не произошло. Все мои ожидания - остались всего лишь ожиданиями и не больше. Когда всё это дерьмо закончилось, и пустоголовая журналистка с сиськами больше мозгов отстала от меня со своим интервью, я поспешил в раздевалку, чтобы в сотый раз проверить свою грёбаные соцсети. Предчувствие, что Ханна написала мне, было стопроцентным. И я был прав. “Litlle_witсh”:Поговори со своей рукой или с моим папочкой, дурацкий бог. Я понятия не имел, что это может значить. Но раз её телефон стал не доступен и даже ДэдПол не знал где делась его дочь, в этом не было и нет ничего хорошего. После душа, я переоделся в проклятый официальный костюм и собрав сумку направился в отель, пока моя команда и тренер пошли отмечать победу в бар, находящийся неподалеку от спортивной арены. Да, я бросил ребят. Я бросил свою семью ради неё. И что с того? Вы какое нахрен право имеете меня осуждать? Плевать! Мне не важно, что я поступил, как самый настоящий мудак. Меня больше волнует, что такого могла увидеть эта сумасшедшая девчонка, что даже не пришла на грёбаный матч! Вернувшись в отель, я построил глазке девушке на ресепшен и она сообщила мне, что Ханна выехала ещё до завтрака. А также то, что попросила забронировать на имя её отца билет на ближайший самолет в Энн-Арбор. Сказать, что я был удивлен? Нет. Раздавлен? В точку! Эта ебаная новость добавила ещё больше тревоги в мой, и без того омерзительно дерьмовый коктейль. Записывайте рецепт, если хотите испытать то же самое. Двести миллилитров провальной игры. Немного сломанных плавающих рёбер. Одна сбежавшая девушка, которая не берет телефон. И щепочка бессонной ночи. Сочетание дерьма с дерьмом, которое украшено, сука, дерьмом! – Эй, ты в норме, чувак? Выглядишь как хренова задница. – молча киваю Коуэлу и отворачиваюсь к иллюминатору, рассматривая родной штат Мичиган, который наконец-то появляется среди облаков. Я должен найти Ханну и выяснить причину, почему она улетела и игнорирует мои звонки. – Ты помнишь, что мы устраиваем вечеринку сегодня? Снова отвлекает меня Фрай. – Помню. – тихо бормочу и ударяюсь головой о сидение. – Лучше бы, мне снесли башку на игре, и я вообще нихрена не помнил. Ханна – Наказана? Ты шутишь? – Ты пропустила матч, Ханна. Бросила свою команду и отца! – Того отца, который скрывал от собственной дочери, что спит с тренершей группы поддержки его хоккейной команды? – рычу я, разбивая кофейную чашку о край столешницы. Отец срывает кепку с головы и бросает на пол. – Как, по-твоему, я должен был это сказать? Ты возненавидела свою родную мать, за то, что она нашла себе нового бойфренда, Ханна! – Я не ненавижу мать. Просто больше не общаюсь с ней. – складываю руки на груди, рассматривая свой маникюр. – Хорошо. “Просто не общаешься” Как бы ты отнеслась ко мне, если бы я рассказал? – я поднимаю на него глаза и недовольно причмокиваю. – И? – Я бы разбила твои любимые пластинки Битлз и сожгла книги Никласа Натт-о-Дага. – опускаю глаза. – А ещё, покрасила бы твой газон и… – Ты сама ответила на свой вопрос. – неуверенно бормочет он и поднимает кепку с эмблемой хоккейной команды “Воронов” с пола, прежде чем направится в мою сторону. – Я боялся разбить твоё сердце, понимаешь? Вы хотите знать, как я себя чувствую, чёрт возьми? Я чувствую себя отвратительной дрянью. Эгоисткой. Стервой. И просто кучкой дерьма! – Прости. – сглатываю и наклоняясь к полу, поднимаю осколки от разбитой фарфоровой чашки. – Ты не виновата, Ханна. – говорит отец и прижимает меня к себе, стоит мне подняться. – Я люблю тебя больше всех на свете, дочь. И просто боялся причинить тебе боль. Я же видел, как тебе сложно. Я не слепой. – он гладит меня по спине, а по моим щекам уже бегут слезы. – И мне, между прочим, было не легче, знаешь ли? – Отец отстраняется и усмехается, вытирая мои слезы большими и огрубевшими пальцами. – Я тоже люблю тебя, пап. – улыбаюсь, сглатывая подкативший к горлу ком. – Ты можешь позвать Мисс Адамс завтра на ужин, если хочешь. – Абрамс. Она мисс Абрамс, дорогая. – Неважно. Я буду звать её просто Меган и я… Она мне нравится, правда. – он взлохмачивает мои волосы, как делал это в детстве, и я начинаю смеяться, выпутываясь из его объятий. – Перестань, пап! Ну, отвали! Вырвавшись, я сморкаюсь в салфетку и выбросив её в мусорное отделение, достаю две кофейные чашки из посудомоечной машины. – Стой. А почему ты сказала “завтра на ужин”, ты сегодня занята? Ставлю чашки и включаю кофемашину, настукивая ногой ритм призывающий работать мозг. – Я, – хочу ляпнуть что-то о том, что у Мистера Фогеля день рождения и мы с Мэйб пойдём ловить рыбу в пруду гольф клуба, но отец решает сказать за меня. – Вечеринка у Маккейба? – оборачиваюсь в его сторону, протягивая чашку с капучино и молча прислоняю губы к своей, делая вид, что пью и не могу ответить. – Хорошо, ты можешь пойти. Но, передай этому засранцу, если он посмеет обидеть тебя, я вырву его чёртовы яйца. Идёт? Мой безудержный смех прямо в чашку, делает настоящий фейерверк из кофейных брызг. – Ханна, ну чёрт дери! Быстро выбегаю из кухни, сжимая чашку в руках, пока моей заднице не угрожает опасность. – Я люблю тебя пап и прости, что я разлила кофе ещё и в гостиной! – громко верещу и смеюсь, пытаясь не наступить на кофейные капли. – Ты нарвалась, Ханна! Я включаю свою любимую песню. – Можешь делать всё что угодно папочка, я к Мейбл, мне нужно выбрать платье на вечеринку к своему парню. Глава 34. Брайан – Ну возьми же трубку, Ханна. – ударяю кулаком по холодильнику и прислоняюсь к нему лбом. – Эй, зачем нам столько ванильной колы? – спрашивает Коуэл. Медленно оборачиваюсь в его сторону, облокачиваясь на кухонную тумбу. – Это для Ханны. Не для нас. Усмехнувшись, он открывает одну из банок и делает глоток. – Думаешь она придет на вечеринку? – Думаешь если я расстроен, то не сломаю тебе нос? – Отбираю у него жестяную банку и делаю глоток, моментально кривясь от количества сахара. – Я разговаривал с Мэйбл и она сказала мне, что они придут. – Супер. – он салютует мне двумя пальцами и развернувшись как Майкл Джексон, направляется к лестнице на второй этаж. – Стой. – Фрай не спеша засовывает руки в карманы шорт и медленно оборачивается. – Притронешься к коле моей девушки, можешь забыть о карьере вратаря и задуматься над выбором надписи на своем надгробие, – протягиваю руку, в которой держу банку с колой и выставляю указательный палец вперед. – Ясно разъяснил, мудила? – Дерьмо. – Коуэл натягивает улыбку и мотает головой, – Маккейб, самое время показаться психиатру, а заодно и кардиологу. Твоё сердце вот-вот лопнет от хреновой любви к этой девчонке, это опасно. Сердце… Я смотрю на Коуэла. Он смотрит на меня. – Ты думаешь о том же, о чем и я? *** – Почему я должен соблазнять мисс Дикинсон? – недовольно бурчит мой лучший друг, сжимая в руках букет декоративных роз, которые мы нарвали у неё же в саду. – Потому что не меня она называет “Карамелька”, – выделяю кавычками из пальцев и толкаю его ближе к двери, нажимая на сенсорную кнопку звонка. – К тому же, ты сам сказал, что в женщинах разбираешься лучше, чем в камерах наблюдения.