Родительница что-то хотела сказать, но как-то растерянно улыбнулась и махнула рукой. Ребёнок схватил меня за два пальца и, весело бухая по ламинату резиновыми сапожками, потянул в сторону туалета. Разобравшись по картинкам на дверях, кому в какую дверь, мы разошлись по разным помещениям. — Ты как? — с намёком спросил я у Женьки. — Я всё умею… не маленькая, — досадливо махнув в мою сторону, ответила девчушка. — Руки не забудь… не маленькая, — крикнул я вслед исчезающей за дверью женского туалета клетчатой мини-юбочке. — Отстань. — чуть слышно ответило эхо в кафельном кубе. По возвращении нас ждал сюрприз. «Сюрприз» еле вмещался на поверхности нашего столика. Бутылка грузинского красного вина, стакан свежевыжатого апельсинового сока, большая тарелка сырной нарезки, две розетки с грибным жюльеном, ваза с фруктами и тарелка бутербродов с красной икоркой и сёмгой. Видно, прочитав на моём лице удивление, мама Женьки попыталась успокоить меня: — Вы не беспокойтесь. Горячее и кофе с «наполеончиком» принесут чуть позже. А пока я вам бифштекс с кровью заказала. Вы не против? — Да я, собственно… — неуверенно пробурчал я, решительно застёгивая молнию на кармане брюк, где лежал мой кошелёк. Девушка взяла бокал с уже налитым вином и, улыбнувшись, предложила: — Честно говоря, не думала, что сегодняшний день так закончится. Нам с Женькой последнее время не везёт на новые знакомства. — Одни козлы попадаются, — согласно кивнула девчушка, пытаясь вилкой наколоть красную икринку на бутерброде. — Не перебивай маму. А тут… новый город и сразу. Меня Ксенией зовут. — А меня Женькой, — напомнил о себе ребёнок, шумно булькнув в стакане с соком. — Андрей Вас. Андрей, в общем. Очень приятно, — чуть привстал я и коснулся своим бокалом бокала Ксении и стакана с соком Женьки. Мягкий свет хорошо продуманного освещения зала кафе-бара, тихая и приятная музыка, лёгкая расслабляющая усталость от неожиданной вечерней пробежки, шум дождя за окном и несколько глотков замечательного вина сделали своё дело. Я перестал наконец комплексовать и стал открыто рассматривать своих новых знакомых. Тем более что это им не мешало. Девочки ели. Ели жадно, быстро, всё подряд и не стесняясь. По всему было видно, что сегодня это их первая добыча. Через пять минут, пока я миндальничал с грибным жюльеном, на столе опустели тарелки с закуской, и Ксения начала подавать зашифрованные семафорные знаки официанту по поводу заказанных горячих блюд. Ксении на вид было слегка за двадцать. Рост средний. Блондинка. Вроде натуральная. Красивое чистое личико, обрамлённое мелко закрученными кудряшками каракуля альбиноса. Выразительные, умело нарисованные, удивительной голубизны глаза. Неяркие, красивой формы губы, очаровательная улыбка. Идеального прикуса и цвета зубки, как из рекламного буклета зубной пасты «Colgate». Голос приятный, не писклявый, речь с хорошей дикцией. Премиальная во всех отношениях фигура. Надо будет повнимательней рассмотреть её спину. Где ангелы её породы прячут свои крылья? Перед такими, как она, мужчины открывают двери «бентли». Встретив, оборачиваются на улице, не стесняясь жён. На таких тратят большие деньги, находясь под гипнозом их достоинств. О таких мечтают, как о любовницах. Но почему-то не берут в жёны (мне так казалось). Всё ясно: школьная любовь, ранний ребёнок, непонимание родителей, осуждение педагогического коллектива. Сплетни, бытовые проблемы, неидеальные знакомства, отсутствие постоянной работы… может быть, даже связь с криминалом. О! Куда меня понесло. Ну, что делать? Отпечаток. Отпечаток профессии, я говорю. Моей профессии. Вторая. Мелкая. Безусловно, дочь. Рождена вне брака. Наверняка отца в глаза не видела. Развитый не по годам ребёнок. Сколько ей? Пять, шесть, семь… старше? Миникопия мамы. Но по повадкам видно: вырастет — будет круче! Весь вечер глаз с меня не сводит. На кого-то похож? Странный ребёнок. Мне б такую. Мне б такую? Это что же получается… старшая практически мне в дочки годится, а младшая во внучки? Бред! — Я так понял, что вы не местные? Откуда и куда, если не секрет? — поинтересовался я из вежливости. Должен же я знать, за чей ужин сегодня плачу. — А тебя точно Андреем зовут? — как бы невзначай спросила Женька, позёвывая в ладошку. — Жень, ты наелась? Посиди спокойно, — попыталась отвлечь дочь от моей персоны Ксения. — Да, мы впервые в Москве. Вернее, я была здесь, ещё когда в школе… Мы из Ярославля приехали. У меня здесь подруга удачно замуж… а потом развелась. Короче, у неё фитнес-клуб, а я тренер. Вот приехала к ней на работу проситься. «Понятно, — подумал я, потягивая «Кахетинское» сухое, — а я голову ломаю, откуда у тебя такое всё правильно подогнанное… сижу, как дурак, живот поджимаю». — Художественной гимнастикой, наверное, занимались? — поинтересовался я у Ксении. — Нет, — немного смутилась молодая мама, — я тхэквондо серьёзно занималась. У меня первый кып — это коричневый пояс. А потом ключицу на соревновании сломала, мама истерику устроила. Ключица срослась, а тут вдруг эта откуда не возьмись, — как-то грустно улыбнулась Ксения, посмотрев на задремавшую в кресле Женьку. — А сейчас куда? К подруге? — попробовал догадаться я. — Нет… не такая уж она мне подруга, чтобы так поздно к ней заваливаться. До утра перекантуемся где-нибудь. Этот же барчик до последнего клиента работает? Вот мы и будем последними, пока не выгонят. Да, Жека? Ой, а она уже спит, — тихонько засмеявшись, кивнула в сторону посапывающей дочки Ксюша, — тем более я с ними с двумя не справлюсь, — намекая на розовый чемодан, пошутила молодая мамаша. — Так можно же в гостиницу. Тут совсем рядом есть. Хотите, провожу? — поглядывая на дрыгающую во сне резиновыми сапогами Женьку, предложил я. — Ну, нет! Разве, что обратно на вокзал. Я, когда сюда ехали, всё на счётчик такси смотрела, боялась, что больше натикает, чем у нас с Женькой в кармане. Последние триста пятьдесят рэ таксисту отдаю, а он с меня, гад такой, триста шестьдесят требует. Пока я с ним цапалась, эта всё стояла ныла, что кушать хочет, а потом раз — и делась куда-то… А тут вы… спасибо, что рядом оказались, — с благодарностью произнесла Ксюша, положив свою руку на мою. — Так, а как же вы дальше? — спросил я, чувствуя, как приятно немеет моя рука под её ладошкой. — Ой, тоже мне проблема! Ещё и не из таких непоняток выбирались, — перейдя на шёпот, объясняла обладательница коричневого пояса по тхэквондо. — Мне подруга сразу аванс пообещала. Сначала в фитнес-центре поживём, а потом квартирку незадорого снимем. — Вы собираетесь с ребёнком между тренажёров существовать? Ксюша, по-моему, вы не совсем понимаете. — в свою очередь начал путаться в планах своей собеседницы я. — Зато прикольно. Андрей, у меня к вам просьба. Когда вам счёт принесут, вы им деньги не отдавайте. Ладно? Пусть они у меня будут. Вы уйдёте, а мы тут пока побудем и расплатимся уже, когда с ними истерика случится. Ну не будут же они выносить под дождь спящего ребёнка, — логично рассуждая, объяснила Ксения, укрывая дочку жёлтым плащиком. Решение пришло само собой, тем более что дождь за огромным окном нашего временного убежища почти прекратился. В зале кафе оставались занятыми только два столика. Наш и столик в глубине зала, где очень близко друг к другу сидела влюблённая беспризорная парочка с двумя чашками чая. Им явно было негде. Иногда с их стороны доносились приглушённые постанывания партнёра и попискивание партнёрши. И тогда официант с хмурым лицом, проходя мимо них, «нечаянно» что-нибудь ронял и громко спрашивал у бармена, стряхивая салфетку с крошками в сторону влюблённых: — Сань, когда закрываемся? Через пять? Я понял, тогда буду просить рассчитаться! — У меня есть предложение, Ксения. Живу я здесь совсем рядом. Живу один. Квартира небольшая, но двухкомнатная. Горячую воду не отключали и фен на гвоздике висит. Через десять-пятнадцать минут мы сможем уже пить чай на моей кухне. Правда, холодильник пустой, но зато у меня кот есть. Живой. Ну, а завтра… завтра вы созвонитесь со своей подругой и поедете осваивать тренажёры в свой фитнес-центр. Как вам? Посмотрите, вон тот официант уже минут десять трёт соседний столик и тихо нас ненавидит. Лично мне его жалко, — предположил я, трусливо набрасывая на сумму счёта лишний полтинник. — Андрей, вы и так… а как мы… просто я не хочу, чтобы вы думали… и за сегодняшний ужин я, конечно же, с первой зарплаты. — начала было в чём-то меня убеждать Ксюша-мама, забирая из вазы последние два яблока, — а из еды у нас есть кое-что. Две булочки вчерашние, сырок плавленый и сахар с паровозиками из поезда. Я согласно кивнул и начал осторожно укутывать Женьку в чуть влажный плащ, стараясь не разбудить потяжелевшего после ужина ребёнка. — Мальчик, а принеси нам три кусочка хлеба, — сделала последний заказ Кения. * * * Из кафе (с теперь уже историческим названием «Почему нет?») мы вышли под молчаливое одобрение коллектива заведения. Молодёжь за крайним столиком после третьей кружки чая переместилась в один из туалетов и на настойчивые призывы покинуть помещение только громко сопела. Я нёс самое ценное, завёрнутое в ядовито-жёлтый плащ. «Ценность», положив свою головку мне на плечо, тихо посапывая в моё левое ухо, спала, в такт шагов покачивая резиновыми сапожками. Её молодая мама, цокая по мокрому асфальту копытцами на высоких каблуках, волокла свой розовый чемодан, стараясь не отставать от лидеров движения. Иногда попадались лужи. Перепрыгивать было нельзя, чтобы не дай Бог не разбудить «ценность». Приходилось форсировать вброд. Ксения тоже не перепрыгивала, но причина была другой. Чемодан. С ним не подпрыгнешь. Он, как броненосец, входил в очередную лужу, поднимая мутные волны и щедро брызгая на модно дранные джинсы Ксении, что вызывало у неё сонный гнев, а у меня тихий восторг. — Андрей, у вас кроссовки красивые, — сказала Ксения, чтобы скоротать разговором путь. — Вот мы и пришли, — поддержал я разговор, — код подъезда — 123, нажмите, пожалуйста. Поднявшись в лифте на мой шестой этаж, я заметил, как Ксения, глядя на кнопочки лифта, чуть слышно прошептала: — Шестой… «Запоминает…» — стало понятно мне. Чуть подпрыгнув и прислушавшись к внутренним ощущениям, я попросил шёпотом, прижимая к себе скользкий плащ Женьки: — Если не ошибаюсь, ключи в правом боковом кармане брюк. Там молния. Достаньте, пожалуйста. Ксюша кивнула головой, присела на корточки, осторожно отодвинула в сторону Женькины сапожки и расстегнула молнию на кармане спортивных брюк. В это время резко щёлкнул замок соседской двери напротив… и на дверной коврик ступила объёмная нога в домашнем шлёпанце моей соседки Фиры Самойловны Петровой (по мужу). Мы замерли. Я с открытым ртом и спящей Женькой на руках. Ксения на корточках с рукой, торчащей у меня из правого кармана, чуть сползших вниз брюк. И окаменевшая от собственных фантазий Фира, с надкушенной котлетой на вилке. — Твои? — разрядила обстановку коротким вопросом Петрова, первая вышедшая из кратковременной комы. — Мои, — так же коротко ответил я, почувствовав, как тревожно шевельнулись пальчики Ксении у меня в кармане, и почему-то густо покраснел. — Здрас-с-с-сьте, — тихо сказала Петрова, откусывая котлету с другой стороны, и захлопнула дверь. Ксения наконец достала ключи от квартиры и открыла дверь. «Сто восемнадцать», — неслышно обозначила номер квартиры мимика её губ. Мы толпой вошли в прихожую. Опешив от неожиданного вторжения, нас встречал заспанный Боцман. — Это кто? Ты кого приволок на ночь глядя, Андрюха? — спросил меня кот, недоверчиво изучая три лишних претендента на жилплощадь. — Хоть бы посоветовался, я не знаю… Мне казалось, что именно такими словами нас бы встретило это животное, стоящее перед нами посреди прихожей, нервно подёргивая своим толстым хвостом. Боцман явно нервничал, зло прищуривая зелёные глаза и прижав к лобастой башке свои маленькие круглые уши. — Вот мы и дома! — попробовал как можно приветливей сказать я, но не получилось. Интересно, откуда эта наглая хрипотца в голосе? Так что получилось, как у тюремного надзирателя, встречающего очередную партию заключённых. — Ой, кошечка! Андрюша, поставь меня, — неожиданно для всех радостно закричала проснувшаяся Женька. Боцман, поняв, что сейчас его будут любить против его же кошачьей воли, поджал хвост и, шипя, залез под диван. Чемодан как-то самостоятельно проехал пару метров и, застряв колёсиками в домашних тапочках, остановился. Женька, сбросив сапожки, поползла на коленках в сторону дивана, а Ксения, пнув надоевший чемодан, нерешительно спросила: — Я осмотрюсь… Можно? И пошла почему-то сразу в спальню. Это потом я понял, что женщина ищет улики присутствия другой женщины, а заодно проверяет на честность сказанные мной слова: «живу один». — Кровать ваша, чистое бельё в комоде. А я здесь на диване с Боцманом, только подушку нам одну отдайте, — скороговоркой объяснил я дислокацию спальных мест в своей квартире. — Вы располагайтесь пока, а я первый в душ. Смою с себя лёгкую атлетику! Мылся я долго и тщательно, понимая, что после пробежки, мутных луж после дождя и холодного пота от переживаний при оплате счёта в кафе дух от меня, прямо скажем, исходил, как от коня-ветерана. К тому же нужно было дать время дамам осмотреться и устроиться. Выходя из ванной, я с удивлением увидел очередь. Прямо за дверью в коротеньком розовом шёлковом халатике, с висевшей Женькой на плече, нервно прохаживалась Ксения. Сурово посмотрев на меня, мол, товарищ, сколько можно ждать… я тут с ребёнком, а он… моя новая знакомая протиснулась в ванную и громко щёлкнула дверной щеколдой. Я с удивлением заметил, что кровать в спальне и мой диванчик уже были застелены чистым бельём, вещи аккуратно сложены, а стиральная машина что-то добросовестно молотила в своей утробе. Впрочем, на кухне чем-то хрустел, довольно урча, Боцман, а на кухонном столе булькал, закипая, электрочайник. Женька окончательно уснула на переходе из ванной в спальню. Ксения налила в чашки чай и, улыбаясь, выдала мне порцию сахара в «железнодорожной» упаковке. В махровом банном халате было жарковато, но не сидеть же в трусах перед этим длинноногим ангелом в чалме из полотенца. Ну да! Нечаянно обратил внимание на её ноги… А что делать, если тонкий шёлковый халатик, как копирка, передавал все неровности, выпуклости, ложбинки и симметрию её тела? Ну и, конечно, я зажмурился, когда Ксения, потянувшись через стол, наливала в мою чашку чай. Ну, как зажмурился. — Ой, Андрей, так ты мент? — спросила девушка, глядя мне за спину. Я обернулся. За моей спиной на стене висело несколько фотографий. Я по форме у входа в Управление. Я с группой захвата и освобождённые заложники. Я с табельным «макаром» сдаю зачёты по стрельбе. Я в камуфляже у горного ручья с группой быстрого реагирования во время командировки в Чечню. Я с Чегеварой на броне «бетера» возвращаюсь с боевой операции. — Как бы да. Служу в полиции, — ответил я, немного напрягшись. — Капитан? — посчитала звёздочки на фото Ксения.