— А как насчет Вашей «прогулки» за чертой города? Тогда Вас завербовали в этот синдикат? — Эй, красотуля, — свистнула Дези. — Ты за мной пришел, или решил докопаться до единственной женщины в рамках километра, у которой яйца поменьше твоих будут? «Идиотка», — Рему даже пришлось зажать себе рот рукой. Но сделал он это не без восхищения. Наконец, Дези показала свое истинное лицо. Может, после этого Габриэль поймет, что их стоит отпустить в Нижний город. — А Вам, мисс Домингос-Сальва, я напомню о Вашем праве хранить молчание, — процедил Гектор. Он хотел ответить и грубее, но под ехидным взглядом Габриэля понял, что лучше не рисковать. Дези игриво закинула ногу на ногу и чуть наклонила голову, открывая взгляду декольте. Гектор стиснул зубы. Не хватало еще повестись на провокацию. — Я не снимаю с Вас подозрений… — И одежду, — парировала она. — К сожалению. Хотя, если вежливо попросите… Гектор повернулся к Кане и смерил ее пристальным взглядом. — Одно неверное движение или слово от Вашей подопечной, и я сделаю все возможное, чтобы она отправилась туда, где ей самое место. — На шелковые простыни? — осклабилась Дези. Но Гектор уже круто развернулся и покинул дом. Когда его пыльные шаги зашуршали по дорожке, Габриэль Тимидо позволил себе сдержанные аплодисменты. В комнату вернулся Рамон. Глаза его были открыты чуть шире, чем пять минут назад. Кана с замиранием сердца вспоминала, что она оставила в комнате, в которую не планировала пускать посетителей. «Черт», — подумала она, перебирая все возможные варианты под немым взглядом Рема. — Что ж, теперь я понимаю, почему полицейские в участке просили забрать эту юную леди как можно быстрее, — вздохнул Габриэль. — Мне нужно связаться кое с кем из Нижнего города, — сказал Рем. Веселость тут же покинула лицо Габриэля. — Это исключено, — будто извиняясь, сказал он. — Вся коммуникация сейчас будет жестко отслеживаться. — Там есть старый телефон. — Вот как… — усмехнулся Габриэль. — Что ж, это меняет дело. Номер знаете? Рем кивнул. Габриэль пообещал найти телефон в Верхнем городе. *** Вскоре Габриэль уехал. Кана отвела своих непрошенных постояльцев на второй этаж. Там, под скатом крыши, находилась гостевая спальня с огромнейшей кроватью и собственной ванной. Хозяйка еще не успела сказать «располагайтесь», а Дези уже скинула ботинки и бросилась на подушки. Рем застыл в дверях и переводил взгляд с ученой на сестру и обратно. — Мы постараемся не доставлять неудобств, — произнес он так, чтобы Дези точно услышала. Кана благодарно кивнула. — О, все в порядке. Возможно, с помощью вас с Дезире я смогу узнать, как быстро организм способен восстановиться после продолжительной депривации сна. — Я понял только слово «помощь», — развел руками Рем. Кана устало изогнула губы в улыбке. Внешне она казалась спокойной, пока не начинала шевелиться. Стоило ей прийти в движение, и каждый жест, каждый поворот головы выдавали, до чего же ей хочется свалить из этого дурдома. Рем сделал шаг в сторону, открывая ей путь к отступлению. — Если что, Дез смотрит все эти видео про готовку. Она может что-то сварганить. — Да! — подала голос Дези. — Я могу приготовить суп, салат, горячее и… — Не стоит, — выдавила Кана. — Думаю, нам всем стоит как следует отдохнуть. Особенно вам, Дезире. Вы пережили стресс. — То же мне стресс. Вот у копов был стресс, пока они меня держали. И у Ривы стресс. И у тебя, подруга. Тебе бы формулу освоить, а то так и будут эти мужики на тебе ездить. Попроси Рема, он тебя научит. — Формулу? — Глаза-горло-пах, — ответил Рем. Кана сделала вид, что поняла. Потом вымучила из себя: «спасибо, в другой раз» и скрылась на лестнице. Когда ее шаги стихли, Дези перевернулась на кровати и внимательно посмотрела на Рема. — Даже не надейся, что я пущу тебя на кровать. — Очень мне нужно твое разрешение, — сказал молодой человек и бухнулся рядом. Дези подскочила и по-детски расхохоталась. — Ну, как тебе местный участок? Всех выбесила? — Одного даже до слез довела, — хохотнула она. — На бабка наша… ты был прав. Я только постучала, а она сразу копов вызвала. Прости, Рем. Добавила я нам приключений. — А я говорил, — хмыкнул брат и потрепал ее выбившиеся из прически кудри. Они проговорили еще немного, пока усталость не укрыла их, как тяжелое одеяло. На середине разговора оба уснули. А Кана, громко сипя, молотила подушку в своей комнате. На кровати рядом с ней одиноко валялся брошенный там еще накануне ярко-розовый вибратор. Глава 12. Картина мира Габриэль Тимидо сдержал слово, в тот же день курьерская служба привезла огромный контейнер с одеждой, обувью и вещами первой необходимости. В маленьких именных кейсах обнаружились прошитые трекеры, беспроводные наушники, а в посылку для Рема положили еще и очки дополненной реальности. Все последней модели. В Верхнем городе это был «базовый набор», но вот в Нижнем даже на деньги с продажи запчастей от таких штук можно было бы жить и горя не знать пару лет. Если, конечно, финансовая система не засечёт, что ты каким-то образом срубил одним махом кучу денег. Свой контакт Габриэль оставил только Кане, и Рем как-то не решался спрашивать, можно ли будет оставить вещи себе, когда необходимость в нем и Дези иссякнет. «Если так подумать, нахрена ему требовать это все обратно», — заключил Рем для себя и принялся возиться с техникой. В очках работать было гораздо удобнее. Благодаря ним Рем мог не перенапрягать воображение, «лабиринт», который он проходил каждый раз, вырастал вокруг него сам собой, и механик мог сконцентрироваться только на мелькавших перед глазами данных. В технике прилагались карты памяти, на которых оказались внутренние обучающие материалы, с которыми работали безопасники Лас-Риаса. Рем, конечно, предполагал, что дело серьёзное, но насколько… он не сильно интересовался этими подробностями. Габриэль только сказал, что нужно будет «построить мост на облако», то есть перегнать данные в облачное хранилище. Рем и раньше такие штуки делал, когда нужно было спрятать «лишние» выручки. Но тут явно дело было не только в чьих-то тёмных делишках. Около суток ему понадобилось, чтобы собраться с силами и приготовиться обсудить происходящее с Каной, может, попросить девушку передать какие-то его вопросы Габриэлю. Но сделать это не представлялось возможным, потому что в их маленьком доме буйствовал настоящий ураган. Имя ему было «Дезире». Как только пришла посылка, Дези выпотрошила ее, примерила каждое платье, размазала косметику по лицу, а когда свободное место на щеках, глазах, лбу и носе кончилось, принялась покрывать боевым раскрасом предплечья, бёдра. Если бы ей хватало гибкости, она и на спине бы что-то нарисовала. И каждое движение сопровождалось довольным визгом и воплями восторга. Как будто у неё был день рождения. Кана сперва улыбалась, но общительности ей хватило на десять минут. После этого на каждый вопль Дези она дёргалась, словно у неё под ухом взрывалась граната. Кана очень старалась быть вежливой и гостеприимной хозяйкой, как ее учили всю жизнь. Она ничего не запрещала своим гостям, чтила их личное пространство и каждый раз, когда зубы сами собой стискивались до кровоточащих дёсен, напоминала себе, что вообще-то все обитатели этого дома — жертвы обстоятельств и амбиций Габриэля Тимидо. Но виновника этого незапланированного сожительства рядом не было, а источников раздражения было предостаточно. И Кана просто грозно сопела и поджимала губы, а потом, в ванной, яростно разминала лицо руками, прогоняя непрошеные морщины. И так изо дня в день. Нужно отдать брату и сестре должное, они старались не мешать. Но сам факт их присутствия нарушал устоявшееся течение жизни в этом доме. Обычно Кана просыпалась, загружала свои показатели в систему, чтобы та в очередной раз напомнила девушке о ее нереализованным репродуктивном потенциале. Потом учёная завтракала и переходила к рабочим задачам. Они, в основном, заключались в проверке почты и молитвах, чтобы городская администрация соизволила прочесть хотя бы одно из ее писем с запросом о предоставлении данных. Как правило, в почтовом ящике царила тишина, только иногда приходили рекламные буклеты новых инициатив по сохранению редких видов животных. Или агитационные материалы об отказе от мясной продукции. «Мы научились лечить рак и СПИД, а человечество до сих пор не может договориться, есть мясо или нет», — вздыхала Кана. После первого приступа отчаяния, следовавшего за молчанием городской администрации, Кана делала небольшой перерыв. Она читала, в последнее время что-то художественное, потому что чужие научные работы все чаще заставляли ее задумываться о бессмысленности собственных изысканий. Потом, когда трекер показывал снижение уровня стресса, она переходила к самой сложной части дня. На своём планшете она открывала самый незаметный, затянутый в самую тёмную часть экрана, файл на несколько сотен страниц текста. Ее научная работа. Ее огромное исследование, посвящённое сну и его влиянию на социальное благополучие. Кана знала наизусть каждую страницу, каждую строку. По несколько часов она могла сидеть над единственным абзацем, складывая слова в предложения. А потом тратила еще несколько дней, шлифуя полученный текст, подгоняя слова друг к другу, как фрагменты мозаики. Это была долгая и кропотливая работа, и Кана ненавидела ее почти также сильно, как любила. И этой крошечной разницы между двумя чувствами было достаточно, чтобы учёная изо дня в день открывала текст и изо всех сил старалась довести его до совершенства. Во время работы над монографией датчик стресса и пульсометр несколько раз достигали критических значений. Кана выпивала несколько графинов кофе, потом медитировала, чтобы унять тахикардию. Затем делала перерыв: проверяла почту и читала новости. И то, и другое вызывало новый всплеск отчаяния, так что обычно, где-то в пять часов, девушка оказывалась лежащей на полу. Она обнимала прижатые к груди колени и неизменно спрашивала себя, а зачем ей, собственно, это все нужно. Эти исследования, путешествия и попытки влезть в засекреченные базы данных. Можно же было просто рисовать абстрактные картины и говорить, что это Искусство до тех пор, пока остальные в это не поверят. Или придумать сюжет для проходного веб-сериала про врачей и затянуть его сезонов на двенадцать. Из всех возможных вариантов она выбрала самый сложный путь и зачем-то шла по нему. Потом она умывалась и, если появлялись планы на вечер, отправлялась в центр. Теперь же Кана словно стала тенью в собственном доме. Ей бы очень не хотелось, чтобы Дези или Рем увидели ее лежащей на полу в шаге от кофеиновой комы. А работать над исследованием она вообще не решалась в присутствии посторонних. Казалось, достаточно одного чужого взгляда на ее текст, и всему миру станет известно, что из-под ее пальцев вышло самое нелепое и бесполезное исследование. В общем, теперь Кана шаталась по дому, старательно исполняя обязанности хорошей хозяйки: незаметной, но вездесущей. Получалось не очень. В первую очередь потому что любопытная Дези находила ее везде. Она очень серьезно отнеслась к отведённой ей роли ассистентки доктора Хикари. Даже выпросила у Рема планшет, чтобы вбить в поисковике существующие научные работы своей «наставницы». Кана сделала вид, что ей приятно такое любопытство и останавливать девушку не стала. Об этом она пожалела уже через несколько часов, когда Дези, с ее живым умом, составила примерное понимание работы учёной и начала предлагать свою посильную помощь. — Ты, значит, хочешь узнать, как мы в Нижнем городе живем? Круто-круто, тебе попался настоящий эксперт. Я знаю все, могу ответить на любой вопрос. Вообще на любой. Только сформулируй его как следует, а то я как начну болтать, меня хрен заткнешь. — О, правда? Надо будет принять к сведению. Где-то в углу то ли хмыкнул, то ли усмехнулся сливавшийся с мебелью Рем. За несколько дней, сожительства он облюбовал одно из кресел и большую часть времени проводил либо в нем, либо в комнате. — А запись будет? Как в интервью? Мне можно будет не указывать какие-то имена и места? А то ртом будут траблы, ну… всякого характера. С этими штуками, — она махнула рукой с новеньким трекером. — и так жизни нихрена нет. Ну хоть микрофоны из них все-таки убрали. — Посмотрим. Дези и такой ответ устраивал. Она тут же находила новую тему для разговора. То рассказывала о себе, то расспрашивала Кану о ее жизни на Островах. Учёная отвечала неохотно, больше в попытках свести разговор на нет, при этом не показавшись невежливой. Наблюдавший за их общением Рем только хмыкал. Складывалось ощущение, что Дези пыталась выболтать Кане все, что не мог выслушать уставший после работы брат. Хотя тут и он получил свою долю информации из уст Дезире. В первый день она в подробностях пересказывала ему свое задержание и пребывание в местном участке полиции в течении часа, а то и больше. В какой-то момент взгляды Рема и Каны встретились. В тёмных глазах учёной застыла стыдливая, превозмогающая всякую гордость, мольба о помощи. Дези нужно было придумать занятие. Срочно. Рем понимающе кивнул. — Дез, а у тебя не осталось контакта нашего барахольщика? Может, через него получится достать старый мобильник, чтобы позвонить Тай и передать весточку? Дези неохотно оторвалась от своей собеседницы и бросила на Рема недовольный взгляд, кричавший: «Ну ты и зануда». — Ты хочешь, чтобы я к нему сгоняла? — Я этого не говорил, но идея хорошая. — Да какого хрена?! Почему сам не пойдешь? — Потому что Габриэль сказал мне сидеть тут и не высовываться. Дези надула губы и скрестила руки на груди, посмотрела на Кану в поисках поддержки. Но ученая уже давно выбрала сторону. — Если ты захочешь отправиться в центр, то у меня тоже будет к тебе небольшое поручение, — улыбнулась она мягко, невинно. — Нужно забрать кое-какие вещи из универмага. Она даже продемонстрировала Дези список покупок на своем трекере. Девушка окинула его быстрым пристальным взглядом. — Триптофан, мелатонин… сахар? Странный набор, — недоверчиво нахмурились она. Кана удивлённо вскинула бровь. — Знаешь, зачем это все нужно? — Ну, первые два — да. Они на сон влияют, — довольно улыбнулась Дези. — Моя мама… ну, то есть наша, была врачом в Верхнем городе. — Точно, ты говорила. Тогда… сможешь забрать их? Они мне нужны для практической части моего исследования. — А эксперименты будут? Мне можно будет ассистировать? Я даже готова быть подопытной. — Посмотрим, — улыбнулась ученая. Дези тут же как ветром сдуло. Она унеслась вверх по лестнице, а через секунду вернулась, уже наряженная по моде Верхнего города.