Какие-то разговоры насчет потерянного платка Ника вчера слышала. Данила спрашивал, кто его потерял. «Мог бы и сам съездить к Лизе», – зло подумала Ника. Данила с Лизой отлично знакомы. Впрочем, ей сразу стало стыдно и очень жалко свекровь, которая использовала любой повод, чтобы позвонить Нике. – И еще… Кирюша квартиру снимал. Нужно оттуда все забрать. Месяц кончается, к марту жилье надо освободить. Поможешь? – Конечно. – Приезжай. Я тебе платок дам и ключ. Ника нащупала ногой тапочки, поплелась в ванную. Квартиру родители ей купили, когда Кирилл ее бросил. Разменяли свою трехкомнатную на две однушки. До этого Ника с Кириллом квартиру снимали. Мама очень переживала, пыталась и тогда совершить какой-то обмен, но не успела. И слава богу. Теперь Ника понимала бывшего мужа гораздо лучше и поостереглась бы доверить ему собственную недвижимость. Впрочем, не исключено, что в ней просто говорит ревность брошенной женщины. До дома свекрови ехать было далеко, новое жилье Ники располагалось почти у МКАД. На улице сильно потеплело, эта зима отличалась резкими перепадами температур. По дороге к метро Ника осторожно обходила лужи, уставившись себе под ноги. Кирилл бросил ее в такой же слякотный день. Странно, но у нее тогда не было никаких дурных предчувствий. Она готовила ему ужин и радовалась, что мясо получилось замечательное, когда в двери заворочался ключ. – Кирюша! – выбежала к мужу Ника. – Кирюшка, как я соскучилась! – Мне надо с тобой поговорить, Ника. – Он хмурился и старательно отводил глаза. А потом посмотрел с жалостью. То есть тогда Ника еще не понимала, что он смотрит с жалостью. Тогда ей было весело. – Говори, – засмеялась она. – Только быстро, ужин остынет. Кирилл повесил куртку, переобулся. – Послушай. – Он осторожно обошел жену, встал у окна в комнате, уставившись в темноту ночного города. – Наш брак не получился. Нам надо расстаться. – Что? – не поняла Ника. Действительно не поняла. Еще утром Кирилл целовал ее на прощание, а до этого ночью им было по-настоящему хорошо, она и теперь в этом не сомневалась. – Кончай, Ника! – Он начал злиться. Ему хотелось поскорее все разрешить. – Не строй из себя дуру! Самым стыдным было то, что она долго не могла поверить в происходящее. Она плакала и смотрела на него непонимающими глазами. – Но… как же так… Кирюша… – повторяла Ника, пока не догадалась спросить: – У тебя… другая? – Да! – заорал он. – У меня другая! У меня другая женщина, и я хочу остаться один! Он вызвал ей такси и так и стоял у окна, пока она одевалась. Хорошо, что хоть не вытолкал за дверь. Или, наоборот, плохо? Может быть, тогда она не мечтала, чтобы он вернулся. Во дворе свекрови что-то изменилось, только Ника не поняла, что именно. То ли подросли деревья, то ли расширили детскую площадку. Впрочем, деревья и раньше были большими. Ника приезжала сюда с Кириллом пару раз в год, на большие семейные праздники. Если честно, ездить к свекрови она не любила и чувствовала себя в гостях неуютно. Елена Сергеевна здоровалась с Никой ласково, целовала и сразу переставала сноху замечать. Ника улыбалась, когда нужно было улыбнуться, кивала, когда следовало поддакнуть, и с облегчением уходила отсюда на следующие полгода. Кода подъезда она, конечно, не помнила, вошла вместе с мальчиком-подростком, поднялась на второй этаж пешком, позвонила в дверь. – Кто? – спросила из-за двери свекровь. Вообще-то, в двери был глазок, она не могла не видеть Нику. – Я, – глупо объяснила Ника. – Я, Елена Сергеевна. Зашуршали замки, свекровь посторонилась. – Проходи. Ника замялась, не зная, стоит ли раздеваться, расстегнула куртку и прошла вслед за хозяйкой в комнату. В дверь заглянул свекровин друг, покивал Нике – поздоровался, ласково обратился к Елене Сергеевне: – Лекарства прими, Леночка. – Потом, – отмахнулась свекровь. Мужчина исчез. За Елену Сергеевну можно было порадоваться, в голосе мужчины слышалась настоящая забота. Нике тут же стало стыдно за такие мысли, женщина только что потеряла единственного сына. – Вот. – Елена Сергеевна протянула Нике деревенский пуховый платок. – Передай Лизе. – А это точно Лизин? – спросила Ника, убирая платок в сумку. – Кто-то сказал, что она потеряла. Она же единственная уехала, не осталась на поминки. У всех оставшихся Данила спрашивал. Обижаться на Лизу было нельзя, у нее не меньшее горе, но Ника промолчала. – А ты напрасно не пошла на Сашины похороны. Кирилл с Сашей дружили всю жизнь. Ника опять промолчала. Елене Сергеевне хотелось забыть, что Ника давно не жена ее сыну. Наверное, ей так легче. – Вот ключи, Ника, – свекровь протянула ей связку. Брелок был еще Никин, она сама его сделала лет пять назад. Сплела из бисера, добавив несколько старых бусин. Брелок был красивый, Ника им гордилась. Но оставила его на столе вместе с ключами, когда уходила из их общего с Кириллом дома. То есть когда Кирилл ее выгнал. – Елена Сергеевна, – выдавила Ника, – а где Кирилл жил? Свекровь подняла на нее непонимающие глаза, с недоумением назвала адрес. Адрес был их старый, бывший муж не поменял за прошедшие годы места проживания. – Только не выбрасывай ничего из вещей, – предостерегла Елена Сергеевна. – Сначала покажи мне. – Конечно, – кивнула Ника. Ей бы в голову не пришло выбросить чужие вещи. До сих пор она и в руки-то чужих вещей без разрешения не брала. Больше говорить было не о чем. Ника вышла на лестничную площадку, кивнула на прощание, свекровь заперла за ней дверь. Только спустившись вниз, Ника с запозданием вспомнила, что Лизиного телефона у нее нет. Пришлось звонить Елене Сергеевне, спрашивать. Ника уничтожила телефоны друзей Кирилла год назад, когда Кирилл стал для нее просто неприятным воспоминанием. До этого телефоны Лизы, Саши и Данилы казались хоть какой-то связью с прежней любовью, которую она долго надеялась вернуть. Лиза звонила ей несколько раз, пыталась поговорить, поздравила с днем рождения. Это было почти сразу после того, как Кирилл ее бросил. Они поговорили о чем-то, а потом Ника не выдержала, спросила, есть ли сейчас у Кирилла девушка. – Не знаю, – сказала тогда Лиза. То ли действительно не знала, то ли хотела Нику успокоить. – С нами Кирилл никого не знакомил. Ника, мужчины часто делают глупости, а потом об этом жалеют. У вас все еще может вернуться… Она еще что-то говорила в том же роде, а Ника чувствовала себя униженной и хотела поскорее разговор закончить. Лизу она с днем рождения не поздравила и до печального звонка Елены Сергеевны о ней не вспоминала. Звонить не хотелось. Ника набрала продиктованные свекровью цифры, к собственному стыду мечтая поскорее отделаться и от платка, и от Лизы, и ото всего, связанного с бывшим мужем. Лиза проваливалась в полусон и снова из него выныривала. Нужно было встать, через силу позавтракать, но она продолжала лежать, кутаясь в одеяло. Телефон зазвонил громко и тревожно, она протянула руку, отозвалась. – Лиза, это Ника, – сказала трубка. – Ты забыла платок на похоронах. Можно я его привезу? Пропажу платка Лиза заметила еще вчера вечером. Платок ей купил Саша. Зима стояла непривычно морозная, а Лиза привыкла добегать до машины без шарфа и головного убора, и муж ее за это ругал. Куплю себе что-нибудь на голову, обещала Лиза и не покупала, она терпеть не могла шапки. В конце концов Саша принес этот платок, который сначала показался Лизе абсолютным уродством. Пока она не разглядела, как красив тончайший пух. Настоящий оренбургский, оценила сестра Татьяна. Не то, что бабки на улице продают. Когда-то Лиза читала, что оренбургский платок однажды был подарен английской королеве. То ли от воспоминаний о королеве, то ли еще почему, но к платку Лиза быстро привыкла и носила его даже в оттепель. – Привези, – попросила она Нику и вежливо добавила: – Пожалуйста. Теперь встать было необходимо. Лиза тяжело поднялась, задержалась у портрета, объяснила, что сейчас приедет Ника. Саша смотрел на нее понимающе. Лиза вздохнула, поплелась в ванную. Глядя в зеркало и не замечая собственного отражения, в который раз подумала, что лучше бы не стало ее, чем Саши. Ника позвонила в дверь минут через пятнадцать, Лиза как раз успела приготовить кофе. – Вот, – протянула она платок. Лиза забросила его на вешалку. Вешалка висела высоко, под Сашин рост. Лизе дотягиваться до нее было тяжело. Но она не станет перевешивать. Это их общий дом, и здесь всегда будет ощущаться Сашино присутствие. – Проходи, – посторонилась Лиза. Ника замялась. Разговаривать с Лизой ей было не о чем, сидеть просто так – глупо и тоскливо. – Проходи, Ника. Кофе попьем. – Лиза медленно пошла на кухню, Нике ничего не оставалось как пройти следом. – Как Елена Сергеевна?