На холме к северу от нас виднелся всадник. Он стоял неподвижно и держал копье, острие которого было опущено. Какое-то время он наблюдал за нами, затем развернул коня и скрылся за гребнем. – Третий за сегодня, – проворчал мой сын. – Господин, вчера было два, – напомнил Рорик. – Надо бы нам убить одного или парочку, – мстительно заявил Берг. – Зачем? – возразил я. – Пусть кузен знает, где мы находимся, и придет под наши копья. Всадники были разведчиками, и я полагал, что это кузен высылает их следить за нами. Они хорошо знали свое дело. Уже много дней окружали нас широкой петлей дозора, по большей части невидимого, но я-то знал, что он постоянно здесь. Как раз когда солнце скрылось за горами на западе, я заметил еще одного конного. Умирающее солнце отбросило кроваво-красный блик от острия его копья, затем лазутчик скрылся в тени, направляясь к Беббанбургу. – Двадцать шесть голов скота за сегодня, – доложил Финан. – И четыре лошади. Пока я выманивал войско кузена из форта, Финан охотился за добычей к югу от Этгефрина. Захваченный скот отправляли по перегонной дороге в Дунхолм. – Их захватили Эрлиг и его четверо ребят, – продолжил Финан. – Еще на юге замечены разведчики, всего парочка. – Мы засекли других на севере и на востоке. И эти парни хороши, – буркнул я. – Значит, теперь у него полторы сотни новых воинов? – с подозрением спросил Финан. Я кивнул: – Норманны. Все до единого наемники под началом человека по прозвищу Эйнар Белый. – Выходит, еще один, кого предстоит убить, – отозвался Финан. Он был ирландцем и старейшим из моих друзей, мой заместитель и товарищ по бесчисленным «стенам щитов». Волосы у него поседели, а лицо избороздили морщины, но это я мог бы сказать и о себе. Я старел и очень хотел окончить свои дни в крепости, которая принадлежала мне по праву. По прикидкам, на взятие Беббанбурга мне требовался год. Сначала, за лето, осень и зиму, я полностью отрежу подвоз в форт продовольствия, перебив или захватив весь скот, обитающий на широких равнинах и зеленых холмах. Разрушу зернохранилища, сожгу сенные сараи и пошлю корабли истреблять рыболовные лодки кузена. Погоню его перепуганных крестьян искать убежища за высокими стенами твердыни, и двоюродному брату придется кормить больше ртов из своего скудного запаса провизии. К весне гарнизон оголодает, а голодный человек слаб. И когда они доедят последних крыс, нанесу удар. Таков, по крайней мере, был мой первоначальный расчет. Мы строим планы, но судьбу нашу вершат боги и три норны, сидящие у подножия Иггдрасиля. Мой замысел строился на том, чтобы ослабить, измотать и в итоге перебить кузена и его людей, но wyrd bi? ful ar?d. Не стоило мне об этом забывать. Судьбы не избежать. Я надеялся выманить двоюродного брата в долину к востоку от Этгефрина, где мы окрасили бы кровью два бегущих там потока. Под Этгефрином спрятаться особо негде – только остатки оседлавшего вершину холма форта, одного из тех, что строили люди, жившие в Британии до прихода римлян. Земляные стены давно осели, но обмелевший ров еще окружал вершину. Здесь не было ни поселения, ни домов, ни деревьев – одна только просторная макушка холма под непрестанно дующим ветром. Неуютное место для лагеря. Хвороста не найти, а до ближайшего источника шагать полмили, зато обзор отсюда был отличный. Никто не мог подойти к форту незамеченным, и если кузен отважится послать войско, мы сразу обнаружим его, да и окажемся в выгодном положении, выше неприятеля. Он не пришел. Вместо него три дня спустя после моей стычки с Вальдером мы заметили приближающегося с юга одинокого всадника. То был низенький человек на низенькой лошадке, и облачен он был в развевающуюся на холодном и сильном морском ветру черную рясу. Незнакомец поднял голову, поглядел на нас и погнал своего недомерка к крутому склону. – Священник, – заметил Финан кисло, – а это значит, что вместо драки они хотят поговорить. – Думаешь, мой кузен послал его? – спросил я. – А кто еще? – Тогда почему он едет с юга? – Это же священник. Он задницу-то свою не найдет, если его крутануть разок и пнуть для скорости. Я пытался высмотреть разведчика, но никого не заметил. Их не видели вот уже два дня. Это наводило на мысль о замышляемой кузеном пакости, поэтому мы в тот день отправились к Беббанбургу, где и прикинули, нельзя ли самим устроить какую-нибудь каверзу. Люди Эйнара возводили новый частокол поперек ведущего к Беббанбургской скале песчаного перешейка. Норманны, похоже, строили новую внешнюю стену. Двоюродный брат опасался пускать их внутрь укреплений, поэтому они делали для себя убежище, которое нам придется брать прежде, чем мы сможем пробиться к нижним, а затем и к верхним воротам. – Ублюдок зарывается в землю, – проворчал Финан. – И не собирается драться в поле. Хочет, чтобы мы умирали на стенах. – У него теперь три пояса укреплений, – подтвердил я. Нам предстояло преодолеть новый частокол, затем внушительные укрепления нижних ворот, и даже после этого останется могучая стена, прорезанная верхними воротами. Новая стена не была худшей из новостей. По-настоящему у меня упало сердце при виде двух новых кораблей в гавани Беббанбурга. Один был боевой, поменьше тех четырех, за прибытием которых мы наблюдали, но, как и они, с драконьей головой Эйнара на стяге. Рядом с драккаром расположилось пузатое купеческое судно. Люди, шлепая по отмели, сгружали на берег бочки и складывали припасы на берегу прямо у нижних ворот. – Эйнар доставил им еду, – уныло буркнул я. Финан промолчал. Он понимал, что? я сейчас чувствую – отчаяние. У моего кузена прибавилось воинов и появился флот, способный снабжать гарнизон провизией. – Теперь измором их не взять, – заключил я. – Пока эти ублюдки здесь. И вот, когда солнце клонилось к закату, в Этгефрин прибыл священник. Я подозревал, что он привез издевательское послание от моего кузена. Посланник подъехал достаточно близко, чтобы я мог разглядеть длинные черные волосы, грязными патлами спадающие по обе стороны бледного испуганного лица, обращенного к нашим земляным валам. Поп замахал, очевидно ожидая сигнала, что его готовы встретить, но никто из моих воинов не ответил. Спешившись, священник слегка покачнулся. Осмотрелся и содрогнулся при виде зрелища, представшего его глазам. Он видел моих людей. Людей в кольчугах и коже. Людей суровых, с мечами. Никто не заговаривал с ним, мы просто ждали объяснений. Наконец поп нашел глазами меня, отметил золото у меня на шее и на предплечьях, приблизился и упал на колени: – Это ты лорд Утред? – Я лорд Утред. – Меня зовут Эдиг. Отец Эдиг. Я искал тебя, господин. – Я же сообщил Вальдеру, где меня найти, – отрезал я. Эдиг недоуменно посмотрел на меня: – Вальдеру? – Ты ведь из Беббанбурга? – Из Беббанбурга? – Он затряс головой. – Нет, господин. Мы приехали из Эофервика. – Из Эофервика? – Мне не удалось скрыть удивление. – И кто это «мы»? Сколько вас? Я посмотрел на юг, но других всадников не увидел. – Господин, из Эофервика мы выехали впятером, но на нас напали. – И ты один остался в живых? – с укором спросил Финан. – Мои спутники задержали нападавших. – Отец Эдиг обращался ко мне, не к Финану. – Они хотели, чтобы я пришел к тебе. Им известно, что дело важное. – Кто тебя послал? – спросил я строго. – Король Сигтригр. Сердце похолодело и сжалось. Короткий миг я не отваживался заговорить, боясь того, что сообщит священник. – Сигтригр, – повторил я наконец, гадая, какая беда могла заставить моего зятя отправить посланца. Меня терзал страх за дочь. – Стиорра больна? Или дети? – Нет, лорд. Королева и ее чада здоровы. – Тогда… – Господин, король велит тебе вернуться, – выпалил Эдиг, выудил из-под рясы пергамент и протянул мне. Я взял измятый свиток, но разворачивать не стал. – В чем дело? – Саксы. Нортумбрия ведет войну. – Он все еще стоял на коленях и смотрел на меня снизу вверх. – Королю нужны твои воины. И нужен ты. Я выругался. Беббанбургу придется подождать. Нам необходимо мчаться на юг. Глава вторая Выступили мы на следующее утро. За мной следовали сто девяносто четыре воина и десятка два мальчишек-слуг. Мы шли на юг под дождем и ветром, под тучами, черными, как ряса отца Эдига. – С какой стати мой зять отрядил гонцом священника? – поинтересовался я у попа. Подобно мне, Сигтригр поклонялся древним богам, настоящим богам Асгарда. – Господин, мы выполняем для него работу писарей. – Вы?