-Хорошо. Сегодня это понадобится, потому что мы будем разбираться со щитами – Фёдоров для наглядности сделал взмах рукой и оказался в полусфере, которая едва заметно преломляла свет – Можешь для лучшего понимания выстрелить в меня из семерки. Я спорить не стал, вытащил лазерный карабин из пирамиды, выставил регулятор на максимум и пальнул в майорскую ступню. Бережёного бог бережет, а черти не трогают. Вдруг что не так пойдёт, пусть лучше пострадает протез, а не плоть. Но луч дальше полусферы не прошёл. Я сделал пару шагов и положил ладонь на призрачную преграду в месте попадания лазера. Тепла предсказуемо не ощущалось. -Данный щит является стандартным, пропускает воздух, действует как на кинетические снаряды, так и на лазерное оружие, не пропуская больше света, чем того желает псионик. Можно конечно сделать его и вовсе непрозрачным – при этих словах полусфера на секунду стала чернее ночи – Но тогда ты не будешь видеть противника и к тому же демаскируешь себя. Но мы с тобой начнём только с кинетики. Для начала ты должен представить себе полусферу. Чётко, подробно, со всех сторон и не терять мыслеобраз, пока я не скажу, что хватит. Не сопротивляйся, когда я буду смотреть в твой разум, мне нужно чёткое понимание, что ты всё делаешь правильно. Устраивайся по удобнее и начинай. Я сел, скрестив ноги по-турецки и начал представлять щит, чувствуя, как Фёдоров лезет в мою голову. Ну что ж, надо значит надо. С воображением у меня к счастью все было неплохо, полусфера нарисовалась в нём легко. Удерживать её было сложнее. Шутку под названием «Не думай о белой обезьяне» я знал. В данном случае было немного наоборот, необходимо было как раз думать о щите, щите и только щите. Полусферическая форма, надежность против внешних воздействий материальными предметами, но возможность пропускать свет и воздух. Никаких посторонних мыслей. Не отвлекаясь от щита на ощущения пола под задницей или слегка зачесавшегося уха. Хм, хорошо – произнес майор через несколько минут – Даже лучше, чем я ожидал. Теперь перейдем к второй части. Использование щита требует энергии и тебе необходимо её зачерпнуть. Но меньше, чем в тот раз, когда ты попытался сделать это сам. Гораздо меньше. Щиты не самая расточительная техника, особенно когда по ним никто не стреляет. Я буду контролировать процесс и если что прерву тебя. Передохни, подготовься, настройся и начинай. Зачерпнуть, превратить в полусферу. Я встал, слегка размял ноги, походив туда – сюда, почесал злосчастное ухо и снова сел. Что ж, я это уже делал, но тогда просто не знал с чем столкнусь. Теперь знаю, а потому буду действовать куда осторожнее. Я медленно погрузился в медитацию, чтобы снова не хватить лишки. И как не странно мне это удалось, энергии мироздания я зачерпнул куда меньше, чем в предыдущий раз. Она так же как и тогда требовала выхода, действия. Но уже не грозила разорвать меня изнутри. Я вновь представил полусферу щита во всех подробностях и попытался влить силу в видение своего воображения. Полупрозрачная плёнка меня окутала так же как и майора, отличался только уровень преломления света. Мой щит был ощутимо темнее и я постарался привести его к стандарту. Через несколько секунд плёнка посветлела. А майор вытащил из кармана гайку и кинул в меня. Металл упал на пол, щит схлопнулся. Я произнес, потерев виски: -Млять… -Ну не так чтоб уж совсем она. Мало кому вообще удаётся построить щит с первого раза. А что его пока пальцем можно проткнуть, так всё приходит с опытом. Передохни и повторим. Вторая попытка, так же как и третья, закончилась остановленной гайкой на семнадцать и схлопнувшимся щитом. В четвертый раз полусферу удалось удержать, но гайка на девятнадцать, запущенная майором с несколько большей силой, похоронила и эту попытку. На том мы в тот день и закончили, сходу майор меня слишком сильно нагружать не стал. Голова и так болела, а самочувствие стало неважнецким, навалилась усталость. Но всё приходит с опытом. Стрельба начиналась с удобного положения, закончилась поражением целей в движении. Спустя месяц я вполне пристойно держал кинетический щит в спокойной обстановке. Ещё через два делал это на бегу. Майор всё усложнял задачи. Вскоре и на стрельбище и во время охоты в тундре я был в постоянной готовности построить полусферу, чтобы не выхватить выстрел из пистолета-разрядника. Здоровью миниатюрное гражданское оружие самообороны не вредило, особенно на минимальной мощности. Но упасть на бегу от того, что мышцы свело судорогами – это удовольствие ниже среднего. Фёдоров умел мотивировать, что есть, то есть. Пришлось повысить бдительность, ожидая не только ментальных атак или приказов, но и вполне физических неприятностей. Но мне всё равно нравилось учится. Осваивать различные виды щитов. И кинетика, и лазер и чистая энергия могли быть остановлены разными вариантами этой техники. Так же наставник подчеркивал их косвенную полезность, очень многие космонавты отдали бы руку за возможность использовать щит, не пропускающий воздух в дыру в корпусе корабля при повреждениях. Ну или полусферу дающую им возможность добежать до скафандра при разгерметизации. Следующим навыком, который я освоил, был телекинез. Здесь всё пошло гораздо проще, чем со щитами. Возможно потому, что я уже навострился использовать зачерпнутую из имматериума энергию на что-то полезное. Снегоход майора я правда и через пару месяцев мог поднять только в состоянии полного покоя и с огромным трудом, но всё же это был хороший результат. Затем настала очередь учится усиливать своё тело. Я однажды уже делал это, но тогда всё едва не закончилось плачевно. Но теперь всё было иначе. Я становился быстрее, сильнее, не чувствовал усталости, повышал скорость своей реакции. Но майор правда ворчал, что за мной теперь приходится тщательно следить на физических тренировках. Я и сам старался контролировать себя на них, но периодически использование усиления случалось рефлекторно, особенно когда я тянул последние подтягивания через не могу. В соответствии с изменениями в учебе изменился и график. Псионику я теперь изучал по утрам, после обеда трудился над обычными человеческими науками, а вечерами майор гонял меня по физухе для лучшего сна, как он шутил. Рассказал Федоров и о защите разума во время ночного отдыха, хотя проверкой этой техники не злоупотреблял. Всё таки ему был нужен бодрый ученик, а не варёный. Моя жизнь меня в принципе вполне устраивала кроме одного нюанса. В бункере не было особ противоположного пола, а я как раз входил в возраст, когда общения с ними хочется по самое не могу. Конечно постоянные тренировки и учеба выматывали, не оставляя много сил и времени на мысли о бабах. Но человек тварь выносливая, а инстинкты в нас сильны. Не думать обо всём этом совсем не получалось. Но в один не особенно прекрасный день Фёдоров подкинул мне другой пищи для размышлений, которая надолго заняла мои мысли. День прошёл как обычно, но вечером вместо своей конуры я отправился с майором в доселе не посещаемую комнату. Войдя внутрь после биометрической идентификации нас обоих, я увидел пару стульев и стекло, которое отгораживало от нас ещё одного человека, который сидел в углу. Парень лет двадцати на вид имел довольно тощее телосложение, растрёпанные короткие волосы и затравленный взгляд, которым смотрел в одну точку перед собой. -Стекло односторонней прозрачности, он видит в нём только своё отражение. Пора переходить от теории и попыток влезть в мою голову на тренировках к практике на обычных людях. Прочти его мысли, узнай почему он здесь. Я пожал плечами, ответил «Есть» и начал осторожно проникать в разум парня, стараясь сделать так, чтобы он не почувствовал вторжения. Звали молодого человека Афанасий Петров. Парень в данный момент боялся до колик и это облегчало мне работу. А история его была банальна до безобразия. Студент исторического факультета не доучился и был вышишкан из вуза. Жил в столице за счет денег, которые присылали родители. Устроился курьером и однажды привез заказ в пригород к старушке. Там этого ухаря поразила богатая обстановка скромного на вид загородного дома, в частности антиквариат. И парень решил тихонечко обокрасть бабушку, а добычу сдать в один мутный ломбард. Идея была тупой, как пробка. Мутные ломбарды всегда на карандаше у органов. Но в тюрьму он угодил не за кражу, а за убийство, причем двойное. Бывший студент вел слежку за домом и дождался момента, когда старушка уедет. Но она неожиданно вернулась с малолетним внуком и застала ухаря на месте преступления. Тот запаниковал и избавился от свидетелей с помощью столового ножа. Взяли его буквально через два дня. В мире, где так много камер, совершать преступления тяжело, а оставаться безнаказанным ещё тяжелее. Дальше был суд и смертный приговор, который пока что не был приведён в исполнение. Из тюрьмы его забрали неприметные люди, которые и привезли сюда. Афоня увидел на дверях эмблему псиоников, а потому теперь ждал чего-то ужасного. И я был склонен считать, что он прав в своих страхах. Пересказав майору всё, что узнал за несколько минут, я поинтересовался: -Зачем он нам? -Не нам. Тебе. Он проверка того из какого теста ты сделан – майор снял с пояса штык-нож и протянул мне – Приведи приговор суда в исполнение. Это приказ. Я уставился на нож и задумался. Тёплых чувств к человеку за стеклом я не питал, наказание своё тот заслужил аж два раза. И за бабку и за внука. Но сам формат этого действия радовал мало. Что это, проверка лояльности приказам или проверка психотипа? Если второе, то возможно из меня будут лепить не солдата, а скажем хирурга? Ой вряд ли. Фёдоров отлично знает, что у меня в голове. А вот проверить то, как я исполняю приказы похоже необходимо. Или возможно я копаю не в ту сторону и юных псиоников таким способом противопоставляют обычным людям? Возможно собирают компромат на случай, если кто-то из нас уйдет в свободное плавание? Мол посмотрите, это же маньяк, он уже в нежном возрасте людей убивать начал. Нас и так не любят, а с таким пиаром беглецу и вовсе помощи нигде не найти. Или я просто чего-то не знаю и все мои предположения ошибочны? Впрочем разницы нет. Урода всё равно казнят, нет смысла ради его небольшой отсрочки получать пятно на свою репутацию из-за отказа выполнить приказ. Я взял нож и пошел к двери в комнату с заключённым. Биометрия снова считалась и створка отъехала в сторону. Я проговорил: -Что ты чувствовал, когда резал ребёнка ножом? Преступник промолчал. Я и так знал ответ, но хотел спровоцировать злость, агрессию. Не по мне резать людей, как баранов. Даже таких. Я продолжил. -Он ведь пытался сбежать, сопротивлялся. Даже разок, лежа на земле удачно пнул тебя под колено. -Это была случайность, я упал на него с ножом в руке – процедил сквозь зубы убийца то, что уже не раз повторял на допросах. -Врешь. После того пинка ты разозлился и ударил пацанёнка в грудь со всем старанием. -Это не правда. -Это правда. Ты детоубийца. Гниль человеческая. Позор своих родителей. -Заткнись! – крикнул заключённый. -Ну так заткни меня детоубийца – хмыкнул я, стоя к нему слегка боком и скрывая штык-нож. -Убирайся прочь – процедил парень, вставая и направляясь ко мне. Когда он попытался схватить меня за плечо, чтобы вышвырнуть за дверь, я сделал резкий подшаг вперёд и загнал клинок ему между рёбер в сердце. Быстро и неожиданно для мертвеца. Тратить время на попытки вытащить оружие я не стал, а просто посторонился с пути падающего тела, а затем вышел обратно к майору. -Болтать было не обязательно – проворчал он. -Давать мне штык-нож тоже. Пережал бы ему шею телекинезом и дело с концом – пожал плечами я. -Это не дело, ты должен был сейчас почувствовать каково убивать своими руками, чтобы потом не дрогнуть. Ладно, иди в свою комнату. -Есть – ответил я и отправился спать. Уже в кровати мне вспомнилась фраза «Дай нам бог сил изменить, то что возможно изменить. Смирения принять то, на что мы не можем повлиять. И мудрости, чтобы отличать одно от другого». Что ж, надеюсь я поступил мудро, а не малодушно. Глава 6 Я люблю свою работу, Я приду сюда в субботу И конечно в воскресенье, Здесь я встречу день рожденье, Новый год, 8 Марта, Ночевать здесь буду завтра! Если я не заболею, Не сорвусь, не озверею, Здесь я встречу все рассветы, Все закаты и приветы. От работы дохнут кони, Ну, а я… бессмертный пони! Моё обучение шло своим чередом, занятия и самоподготовка съедали почти всё время. Псионические дисциплины чередовались с общими предметами и военной подготовкой. И чем дальше всё это продолжалось, тем больше я задумывался над тем, кого из меня готовят. То что я стану военным специалистом было понятно. Но кроме того из меня по сути делали социального инвалида. Отсутствие общения с кем-то кроме двух учителей накладывали свой отпечаток. К счастью я судя по всему был уже состоявшейся личностью не смотря на стирание памяти. Но всё же бытие определяет сознание. Хотя наверно можно было считать себя везунчиком. Если обычного ребёнка – псионика помещают в такую же среду, то на выходе должен получаться нелюдимый социопат, который более напоминает исполнительный механизм, чем человека. Автоматон к винтовке приставленный. Наверно это было логично со стороны верхушки общества. Псионики по сути не становились частью этого самого общества, а значит не могли оказывать значимого влияния. Разделяй и властвуй во всей красе. К тому же вряд ли кого-то из нас учат психологии, экономике и тому подобным вещам. На выходе получаем хороших специалистов, но никаких руководителей. По обмолвкам Фёдорова я понял, что при этом мы всегда находимся на полном обеспечении из казны, но всегда при этом под контролем. Относительную свободу псионики получают только ближе к преклонному возрасту. Сам майор тому пример, он перешёл с настоящей военной службы в наставники. Кто-то идёт другим путём и переквалифицируется в те же хирурги или становится следователем, которому не один допрашиваемый не способен соврать. Но грозило это мне не скоро, если я вообще доживу до такого счастья. В пятнадцать мироздание в лице наставника сделало мне подарок и я получил доступ в сеть. Пусть крайне урезанный и ограниченный, но тем не менее наконец появилась возможность изучать мир за пределами места, где я живу, чтобы не быть «уж совсем валенком». А ещё читать новости. И они не радовали. Шторма имматериума постепенно стихали, а значит приближался момент выяснения отношений между звёздными государствами. И мне придётся принять в этом карнавале насилия непосредственное участие, никуда не денусь. Хорошо хоть не в роли обычного пехотинца, которые горят в огне сражений как дрова. Псионик – это элитная боевая единица. Но не стоит забывать, что таким и задачи ставят не из простых. Хотя обычная пехота в нарождавшемся Союзе Четырёх была очень солидно упакована. Надёжная броня с экзоскелетом и сервоприводами. Мощное личное оружие, рядом с которым охотничья семерка рядом не стояла. Продвинутая электроника. Только был нюанс. Пехотная винтовка Д-25, так же известная как четвертак или дырокол, которая стояла на вооружении Союза и делалась на Вохле-4, давала представление о том, в чью пользу идёт соревнование щита и меча в наше время. Пехотная броня Легионер-12 нормально держала попадание дырокола только нагрудной бронепластиной, наплечниками и шлемом. Игла, которая использовалась в винтовке в качестве снаряда, успешно делала дырки в остальных местах брони. В первых версия она ещё и ломала гордому носителю легио шею, но проблему удалось исправить, соединив шлем с остальной бронёй сервоприводами. Но в тяжёлом сотрясении мозга радости тоже мало. Данные казусы заставляли думать, что нужно убивать врага до того, как он начнёт стрелять в тебя, что на войне получается прямо скажем не всегда. К тому же у противника, винтовки которого вряд ли будут хуже четвертаков, наверняка найдутся и станкачи, и гранатомёты, и артиллерия, и авиация и бог его знает что ещё. Сомнительно, что легио будет держать удар достаточно надежно от подобного добра. Мне конечно по штатному расписанию был положен Легионер-12МП, то есть модернизированная версия, к тому же специально заточенная под псиоников. Но Фёдоров чётко дал понять, что надёжной защитой от всего её считать не стоит. Впрочем в любом случае должен признать, что тренироваться в броне и с настоящим оружием мне нравилось. Все мальчишки любят подобные штуки, причём до старости. Натаскивал майор меня правда на индивидуальные действия, ввиду того что у нас как-то не случилось пехотного взвода, с которым и должен работать псионик. Был конечно персонал бункера, который я научился чувствовать своими способностями, но от таких на войне пользы не много. Техники, повар, кастелян… В общем наставник в этом отношении решил ограничится теорией, практические тренировки мне должны будут перепасть уже по месту службы, когда обучение будет закончено. К этому замечательному моменту кстати всё шло. Мой возраст приближался к восемнадцати годам и скоро мне необходимо было принести присягу и отправится в действующую часть. Была надежда на военное училище, но майор меня обломал. Псионикам после учебы присваивают звания младших лейтенантов просто так. Это меня вновь покоробило. Наверху похоже никому не нужны были типы со сверхспособностями, обученные как настоящие офицеры. Только хорошие индивидуальные бойцы, следующие приказам более знающих товарищей, но не способные сами нормально управлять людьми. С неприятной действительностью нас видимо должен был примирять вкусный офицерский паёк и не маленькая зарплата. Правда не очень понятно на что её тратить тем, кто не интегрирован в общество. На шлюх разве что, ведь успехом мы у противоположного пола не пользуемся из-за отношения общества в целом. В общем блеск. Рано или поздно всё проходит. Прошли и дни до моего восемнадцатилетия. Развеселой пьянки с друзьями не случилось. Алкоголь псионикам воспрещён, потеря контроля над собой чревата. А друзей у меня нет. Даже наставника я не мог назвать таковым. Фёдоров был продуктом ровно той же системы, которая взрастила меня. То есть неразговорчивым и нелюдимым человеком, которого мало что интересовало, кроме его работы. Хороший и надежный винтик государственного механизма, достойный уважения. Но не друг. Вместо праздника мне была выдана парадная форма и новый комплект полевой со всякой мелочёвкой, а так же объемный армейский заплечник для всего этого добра. Всё пришлось по размеру. За последние годы я солидно подрос, по утрам из зеркала на меня смотрел накаченный парень с тяжелой нижней челюстью. При росте метр восемьдесят три я разъелся на казённых харчах до восьмидесяти кило. Серые глаза смотрели прямо, волосы имели русый цвет, после подъёма приходилось брить щетину. Наверно меня можно было назвать внешне красивым, но информация из сети ясно указывала, что псионикам за любовь особо не дают. Ну да и черт с ним. Сегодня утром я переоделся в парадку и пробежал в голове текст присяги, который придётся произнести. После завтрака, мы с майором поднялись на поверхность. Ещё в конце приема пищи, я почувствовал приближение четырёх разумных наверху, осторожно считав их поверхностные мысли и эмоции. Два пилота, которые сажали военнотранспортный шаттл были спокойны и сосредоточены, для них это был просто ещё один рабочий день. Два командира. Один почти совпадал в своих эмоциях с пилотами, второй несколько нервничал. Надо думать прибыли покупатели. Я мысленно хмыкнул. Видимо второй будет моим непосредственным командиром, а потому переживает, как сложатся отношения с необычным подчинённым. Выйдя из лифта и пройдя через двери на свежий воздух, я увидел на площадке Б-24. Рабочая лошадка космодесантных войск, такой и целый взвод бойцов с орбиты на планету привезёт и ракетами с пушками врага причешет. Конструкторам удалось соблюсти баланс между грузоподъёмностью и боевой эффективностью. На фоне летней тундры хищная машина смотрелась красиво. Перед ней на посадочной площадке стояли два офицера, оба высокие и подтянутые. Подполковник лет пятидесяти и старлей лет тридцати на вид. Оба в парадной форме и с традиционными голубыми беретами, которые десант предпочитал всем остальным головным уборам. Армия сильна традициями. Подполковник держал знамя Вохлы, простое полотно, разделённое на белый и зелёный. Мы с майором строевым шагом подошли к ним, затем мой наставник кивнул, а я громко и четко произнёс: -Здравия желаю, товарищ подполковник. Курсант Драгунов для принесения присяги прибыл. -Здравия желаю, товарищ курсант. Приступайте – усмехнулся подпол. -Я, Драгунов Владислав, – проговорил я, опуская отчество, которое мне досталось от биологического отца – торжественно присягаю на верность своему Отечеству – планете Вохла. Клянусь свято соблюдать Вохлийскую Конституцию, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость конституционный строй Вохлы, народ и Отечество.