Маргарет Доусон быстро собралась с мыслями и, приказав одной из своих служащих подменить ее за кассой, отвела Харри и Эндрю в сад, где они уселись за белый деревянный столик. Между деревьями Харри увидел сетку, которую поначалу принял за невод, но при ближайшем рассмотрении она оказалась огромной паутиной. — Кажется, будет дождь, — сказала миссис Доусон, потирая руки. Эндрю кашлянул. Она прикусила нижнюю губу: — Извините, констебль. Я так волнуюсь. — Все в порядке, мэм. Ну и сеточка у вас. — Ах, эта! Это сетка Билли, нашего паука-птицееда. Лежит сейчас, наверное, где-нибудь и спит. Харри поежился и поджал ноги: — Птицеед? Вы хотите сказать, что он ест… птиц? Эндрю улыбнулся. — Харри — из Норвегии. Там такие большие пауки — диковинка. — Ну я могу вас утешить: большие не опасны, — сказала Маргарет Доусон. — А вот малюсенький проказник, которого мы называем «redback»,[24] ядовит. Но он предпочитает города, где можно, так сказать, затеряться в толпе. В темных подвалах и сырых углах. — Кажется, я таких знаю, — заметил Эндрю. — Но вернемся к делу, мэм. Это касается вашего сына. Вот когда миссис Доусон действительно побледнела: — Эванса? Эндрю посмотрел на коллегу. — Насколько мы знаем, миссис Доусон, раньше у него проблем с полицией не было, — сказал Харри. — Нет. Нет, конечно, не было. Слава Богу. — Собственно говоря, к вам мы заехали, потому что ваше заведение как раз по пути в Брисбен. Мы подумали, вдруг вам известно что-нибудь об Ингер Холтер. Она повторила про себя имя, будто пробуя его на вкус. Потом покачала головой: — У Эванса было не так много девушек. А тех, что были, он привозил сюда, чтобы познакомить со мной. После того как родился сын — у него с… той проклятой девчонкой, имя которой я, кажется, забыла, — я запретила… я сказала, по-моему, он должен подождать. Пока не найдет подходящую. — Почему он должен подождать? — спросил Харри. — Потому что я так сказала. — А почему вы так сказали, мэм? — Потому что… потому что так будет лучше, — она посмотрела в сторону магазина, давая понять, что ей дорого время, — и потому что Эванс — очень ранимый мальчик. В его жизни было много негативной энергии, и ему нужна женщина, на которую он сможет целиком и полностью положиться. А не эти потаскухи… которым лишь бы вскружить моему мальчику голову. Ее глаза затуманились. — Вы часто видитесь с сыном? — спросил Эндрю. — Эванс приезжает сюда, как только у него выдается время. Ему здесь спокойно. Бедненький, он так много работает. Вы пробовали травы, которые он продает? Иногда он привозит их мне — я завариваю их с чаем и кофе. Эндрю снова кашлянул. Уголком глаза Харри заметил какое-то шевеление между деревьями. — Нам уже пора уходить, мэм. Последний вопрос. — Да? Похоже, Эндрю что-то попало в горло — он все кашлял и кашлял. Паутина начала раскачиваться. — Миссис Доусон, у вас всегда были такие светлые волосы? В Сидней они вернулись уже поздно вечером. Харри чувствовал себя настолько измотанным, что мечтал лишь о том, чтобы поскорей вернуться в свой номер и завалиться спать. — Пропустим по стаканчику? — предложил Эндрю. — Нет, спасибо, — отказался Харри. — В «Олбери»? — Ну, это уже почти работа. — Именно. Когда они вошли, Биргитта улыбнулась. После очередного посетителя она направилась к ним. Ее глаза были прикованы к Харри. — Привет, — сказала она. Харри понял, что сейчас хочет просто упасть в ее объятия и уснуть. — Именем закона, два двойных джина с тоником, — потребовал Эндрю. — Я бы лучше выпил грейпфрутового сока, — сказал Харри. Она принесла заказ и склонилась над стойкой. — Tack så mycket för i går,[25] — прошептала она Харри. Харри узрел у нее за спиной свое отражение с идиотской улыбкой. — Эй, там! Хватит вашей скандинавской воркотни! Пока за выпивку плачу я, будьте добры говорить по-английски, — строго посмотрел на них Эндрю. — А сейчас, молодые люди, я вам кое-что расскажу. Любовь — бо?льшая тайна, чем смерть. — Театральная пауза. — Дядя Эндрю расскажет вам древнюю австралийскую легенду, а именно историю об огромном змее Буббуре и Валле. Они пододвинулись ближе, и Эндрю с довольным видом причмокнул, зажигая сигару. — Жил-был на свете молодой воин по имени Валла, который очень сильно любил девушку по имени Муура. А она — его. Валла прошел племенной обряд посвящения и теперь был мужчиной, а значит, мог выбрать себе в жены любую женщину племени при условии, что она не замужем и тоже его любит. А Муура его любила. Валла очень не хотел расставаться с любимой, но по традиции он должен был отправиться на охоту, чтобы принести добычу в дар родителям невесты. Только так свадьба могла состояться. В одно прекрасное утро, когда на листьях еще лежала роса, отправился Валла в путь, воткнув в волосы белые перья какаду, которые дала ему Муура. Пока Валлы не было, Муура отправилась собирать мед для праздника. А между тем его было не так-то легко найти, и ей пришлось уйти от стоянки дальше обычного. И пришла она в долину валунов. Над долиной распростерлась удивительная тишина: не было слышно ни птиц, ни насекомых. Она уже хотела идти дальше, как вдруг увидела гнездо, а в нем — крупные яйца. «Надо взять их с собой к празднику», — подумала она и протянула к ним руку. В то же мгновение она услышала, как по камням кто-то ползет, и не успела Муура ни шагу ступить, ни рта раскрыть, как огромная коричнево-желтая змея обвила ей живот. Муура пыталась освободиться, но у нее никак не получалось, змея начала душить ее. Девушка посмотрела в небо и попробовала выкрикнуть имя Валлы, но у нее не хватило воздуха. А змея все душила и душила ее и в конце концов выжала всю жизнь из Мууры и переломала ей все кости. Потом змея уползла туда, откуда и приползла, — в тень, где ее невозможно было разглядеть, потому что все цвета сливались в один в игре солнечных лучей меж деревьями и камнями долины. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь