– Ох, милорд! Мы и в самом деле едем? Когда же? Боже мой, мне нечего надеть! Мег Лесли улыбнулась невестке и повернулась к сыну. – Благодарю тебя, мой дорогой, но я слишком стара для путешествий. – О нет, мадам, вы непременно должны поехать с нами. – Да-да, – взмолилась Катриона, – пожалуйста. Вам едва за сорок, а это вовсе не тот возраст, когда сидят дома. Ну, соглашайтесь же! – Я всегда хотела увидеть Лондон, – задумчиво произнесла Мег. – Тогда поехали! – Кэт обхватила ладонями руки свекрови и с мольбой посмотрела в добрые глаза. – Поехали! О, как мы там повеселимся! Театр «Глобус»! «Медвежий сад»[3]! Маскарад при дворе! – Вдруг она в волнении повернулась к мужу. – Мы появимся при дворе, Патрик? – Да, моя дорогая. Помнится, у меня там имелись знакомые, и хотя я сильно сомневаюсь, что ее величество придет в восторг при виде двух прекрасных дам, придворные наверняка будут очарованы. – Патрик, – встревожилась Кэт. – А как же Джейми? – Нам придется оставить его здесь, милая. Не думаю, что дальняя дорога пойдет ему на пользу. Лицо Кэт вытянулось. – Но я не могу оставить его здесь. – Придется. Поездка может быть опасной. – Он с нежностью взглянул на жену. – Салли и Люси будут заботиться о нем, а Фиона и Адам на время заменят ему родителей. Нас не будет всего несколько месяцев. Искушение оказалось непреодолимым, и Кэт, обнимая мужа, наконец приняла решение: – Джейми остается, а я еду. Спасибо тебе, Патрик. Хоть она и жаловалась на бедность своего гардероба, сундуки с ее вещами вполне могли заполнить целую повозку, так что Патрику пришлось проявить твердость. – По одному сундуку на каждую. Если что-то понадобится, купим в Лондоне, а заодно и обновим вам гардероб. Такое решение привело его женщин в восторг. В Питерхед они въезжали теплым солнечным днем, напоенным ароматом зелени и цветов. В небольшой бухте на рейде стояла, покачиваясь на якорной цепи, шхуна под названием «Отважный Джеймс». До судна они добиралась в шлюпках, которыми управляли матросы. Кэт подняли на борт шхуны в боцманском кресле, и она не выказала никакого неудовольствия, а вот Мег была от этого не в восторге. Путешествие прошло без каких-либо неожиданностей, от морской болезни никто не страдал, никаких судов они не встретили, пока не вошли в устье Темзы и не направились вверх по течению к Лондону. Здесь произошла неожиданная встреча. С капитанского мостика судна явно пиратского вида Патрика окликнул молодой человек с бородой и усами. Всмотревшись в него, Гленкирк во весь голос рассмеялся и воскликнул: – Кого я вижу? Рэли![4] Ты никак стал пиратом? – Боже мой! Возможно ли такое? Гленкирк! Какими судьбами? – Давай, бунтовщик чертов, прыгай ко мне! Выпьем по стаканчику. Несколько минут спустя англичанин, уже на палубе «Отважного Джеймса», пожимал Патрику руку. – Ты уже был при дворе? – спросил Гленкирк. – Нет. Для такого дела у меня нет денег. К тому же я тут малость нашкодил. Французские суда – легкая добыча. Сейчас я собираюсь отправиться в Ирландию. Возможно, тогда, если у меня в карманах заведется золотишко или удастся чем-нибудь прославиться, попытаюсь представиться королеве. Ты же знаешь, я простой парень из Западной страны[5], Патрик. Пока что я могу похвастаться лишь тем, что прихожусь внучатым племянником старой гувернантке королевы Кейт Эшли и леди Денни, но этого недостаточно, чтобы быть представленным ко двору. Патрик усмехнулся. – Пойдем, честолюбивый черт! Я хочу познакомить тебя со своей женой и матерью. Постучав, они вошли в капитанскую каюту, прекрасно оборудованное помещение с широкими окнами, позволявшими обозревать морское пространство вокруг судна. Мег поднялась им навстречу. – Мама, это мистер Уолтер Рэли! – озорно улыбнувшись, представил гостя Патрик. – Он, кстати, внучатый племянник леди Денни. Пиратского вида молодой человек широко улыбнулся и склонился к руке Мег. – К вашим услугам, мадам. – А это моя жена Катриона, графиня Гленкирк. Рэли отпустил руку Мег и впился восхищенным взором в Кэт. – Боже мой! Такой может быть любовница короля, да и то если ему здорово повезет, но только не жена! Все рассмеялись, а Катриона, лишь немного покраснев, спокойно ответила на комплимент: – Увы, должна разочаровать вас, мистер Рэли. Я и в самом деле графиня Гленкирк, и не только жена, но еще и мать. Склонившись к ее руке, Рэли вздохнул: – Лицезрея такое совершенство и не надеясь отыскать подобную вам, я предпочту остаться холостяком, мадам. – Рэли, вы самый очаровательный повеса. Опасаюсь за добродетель всех девиц вашей Западной страны, – рассмеялась Катриона, мягко высвобождая руку из его ладони. Кэт и Мег жадно слушали рассказ Рэли, оказавшегося настоящим кладезем сплетен и всевозможных забавных историй. Был он также в курсе насчет последних мод, поскольку и сам следил за новинками и слыл самовлюбленным щеголем. Увы, увлекательная беседа была прервана капитаном судна, который доложил, что прилив достиг своего максимума и вскоре сменится отливом. Если не войти в устье реки немедленно, придется ожидать следующего прилива еще двенадцать часов, стоя на якоре. Рэли поднялся из кресла, и, поцеловав дамам руки, галантно попрощался. Гленкирк проводил его на палубу и при расставании выразил надежду увидеть Рэли при дворе еще до возвращения в Шотландию. Вскоре, поймав парусами попутный ветер, «Отважный Джеймс» вошел в Темзу и двинулся вверх по течению. Глава 13 То, что Елизавета Тюдор отметила в свой сорок седьмой день рождения, безжалостно подтверждало зеркало. Однако она все еще королева. И хотя весь двор отлично знал, что у нее как не было, так и нет намерений выходить замуж, претендентов на ее руку и сердце не стало меньше. Ее постоянно окружали изысканные джентльмены самых известных фамилий, осыпая цветистыми комплиментами, так что появление очередного вряд ли смогло заинтересовать. Красота шотландского графа Гленкирка была иной – какой-то дикой. Большинство придворных кавалеров носили усы, бороды, от них за версту несло самыми дорогими ароматами. Граф же, чисто выбритый, источал мужество и чистоту. Он был так высок, что возвышался над самыми заметными мужчинами на несколько дюймов, хорошо сложен, с чистой загорелой кожей и темными вьющимися волосами. Взгляд его золотисто-зеленых глаз завораживал. Помимо всего прочего он был хорошо образован, а королева терпеть не могла невежд. При всем этом граф не угодничал, не пытался ее очаровать, чем выгодно отличался от ее придворных. Наверняка он никогда не согласился бы стать одним из ее фаворитов, хотя его вежливая холодность и произвела на нее впечатление. Королева сразу же вспомнила гордого графа, хотя после его первого появления при дворе и прошло несколько лет, и был он тогда всего лишь лорд Патрик. Преклонив колено, он поцеловал грациозно протянутую руку королевы, но его светло-зеленые глаза, в глубине которых поблескивали золотистые искорки, не отрывались от ее лица. – Ваше величество… – глубоким бархатным голосом произнес Гленкирк, поднимаясь с колен. Елизавета порадовалась, что ее трон стоял на возвышении, но даже в таких обстоятельствах их глаза оказались почти на одном уровне. Это несколько раздражало королеву, которая предпочитала смотреть на обожающих ее придворных со значительной высоты. – Итак, шотландский плут, ты наконец-то вернулся, – прищурившись, произнесла Елизавета. – Да, ваше величество. – И какими же такими важными делами ты занимался все это время, раз не нашел возможности посетить нас? – Всего лишь женился и стал отцом, мадам. Несколько самых юных придворных захихикали, посчитав, что из-за своей прямоты граф потерял все свои шансы на особое отношение королевы. – И как долго вы уже женаты, милорд? – Два года, ваше величество. – А сколько лет вашему сыну? – Два года, ваше величество. Глаза Елизаветы округлились от удивления, а уголки рта задергались. – Бог мой, Гленкирк! Только не говорите, что были застигнуты разъяренным отцом. – О нет, мадам! Я был помолвлен со своей женой еще в пору отрочества. За этим скрывается какая-то тайна, подумала Елизавета, но, безусловно, не для ушей ее двора, и так уже погрязшего в сплетнях. Пусть себе строят догадки. Она встала. – Пойдемте, Гленкирк. Мне хочется выслушать вашу историю без посторонних ушей. Пройдя через толпу придворных, королева привела Патрика в небольшую приемную. – Давайте без церемоний, граф. Садитесь. – Она села первой, наполнила два бокала вином и, пододвигая ему один, сказала: – А теперь, Гленкирк, рассказывайте. – Кэт было четыре года, а мне тринадцать, когда нас обручили. – Кэт? – переспросила королева.