Бедра графини открылись перед ним, все тело подалось вверх, принимая его напор, ноги оплелись вокруг его тела, и каждый раз, когда он толчками входил все глубже в нее, в такт с его движениями маленький язычок проникал к нему в рот. Король дошел до предела, и уже не мог контролировать себя, но все же сумел приостановить процесс, а через несколько минут, когда графиня нетерпеливо задвигалась под ним, ощутил новую волну возбуждения. Она снова и снова, как молитву, повторяла его имя. Король потерял голову от страсти, но и на этот раз сдерживал себя до тех пор, пока не убедился, что и она вместе с ним оказалась на вершине блаженства. Обессиленные любовной игрой, они лежали на кровати, тяжело дыша. Наконец, он заговорил: – Ты пугаешь меня, Кэт! Дьяволица! Обычная женщина из плоти и крови не способна доставить мужчине такое удовольствие. – Но я способна, милорд. Вы довольны мной? – Да, любовь моя, ты выжала из меня все соки. Ты, случаем, не применила магию? Кэт вспомнила о приверженности его величества суевериям и с улыбкой произнесла: – Разве что магию своего тела. Потянувшись, как довольная кошка, она встала с кровати и направилась к буфету. – Красное или белое, милорд? – Красное. Кэт наполнила два хрустальных кубка рубиновым вином и подала один королю. Потягивая напиток, Джеймс спросил: – Это Патрик тебя всему научил? – Кто же еще? – И ты не знала других мужчин? – Нет, ни одного. Я ведь по рождению Хей из Грейхейвена, из самой глубинки, так что ни с кем, кроме братьев и кузенов, не общалась. – У тебя была большая семья? – Почему была? Есть. У меня четверо братьев – один старше, трое младше – и родители. – Тебе повезло, милая, – вздохнул король. – Это лишь часть моей семьи. Не забывай, у меня муж и шестеро детей. – Катриона в упор посмотрела на короля. – Когда королева прибудет из Дании, ваше величество, я намереваюсь вернуться домой в Гленкирк. Пусть вы король, но я не позволю вам разрушить мой брак! Я люблю Патрика Лесли, люблю детей. И я скорее покончила бы с собой, чем отдалась по своей воле другому мужчине! Он схватил ее за волосы и притянул к себе. – И все же, мадам, вы ответили на мою страсть, и так будет до тех пор, пока меня это устраивает. – Да, ответила, но не я, а мое тело, потому что Патрик научил его реагировать на ласки. – Неужели все Лесли настолько хороши в постели? – спросил он не без сарказма. – Если судить по рассказам их жен, служанок и вообще всех девок в нашей округе, то это так. Моя кузина Фиона, например, места себе не находила, пока не вышла замуж за брата милорда, Адама Лесли. Теперь образцовая жена. – Фиона Лесли, – пробормотал, вспоминая, король. – Ну да! Знойная такая дамочка с рыжеватыми волосами, серыми глазами и кожей, подобной атласу цвета слоновой кости. Да, я видел ее, но у меня и мысли не было, что это твоя родственница. Возможно, как-нибудь я приглашу ее и займусь вами обеими. – А что, меня одной вам уже недостаточно? Толкнув короля спиной на подушки, Катриона поцеловала его одним из своих особых способов, затем рука ее скользнула к нему между ног. Ее умелые пальцы почти мгновенно заставили восстать его плоть, но прежде, чем он сумел подмять под себя любовницу, та взяла инициативу на себя и оседлала его. С торжеством во взгляде она смотрела на удивленное лицо короля. Не успел он остановить ее, как она принялась подпрыгивать на нем, словно верхом на лошади, сжимая коленями его бока. Ни одна женщина никогда так не обходилась с Джеймсом Стюартом. Шокированный, он пытался перехватить инициативу, но она не позволила, со смехом поинтересовавшись: – Ну и как, вам по вкусу, когда вас насилуют, мой король? Он так и не сумел вырваться из объятий ее сильных и горячих бедер. К стыду своему и ужасу, он почувствовал, как излил в нее свое семя. Она же распласталась на нем утомленная. Разгневанный король перевернулся, подмяв Кэт под себя, но ее глаза смеялись, а губы дразнили. Ему пришлось несколько раз шлепнуть нахалку, но это привело лишь к тому, что вожделение вновь овладело им. Он тут же вошел в нее: грубо, жестко, так что она вскрикнула от боли. Это несколько утихомирило его гнев. – Из всех женщин, с которыми я спал, ты, Катриона Лесли, лучшая любовница, но если еще раз проделаешь со мной такое, изобью так, что мало не покажется. Я тебе не какой-нибудь придворный хлыщ, а король! – Прошу меня простить, ваше величество, – едва слышно произнесла Кэт, но никакого смирения в ее тоне он не заметил, – просто Патрику нравится, когда мы совокупляемся подобным образом: он может играть с моими грудями, ласкать меня там, где… – Если мне захочется помять твои сиськи, то сделаю это по-гречески, – прервал он ее, – и прямо сейчас! – Нет, не надо, прошу вас! Я терпеть это не могу! Нет! Теперь наступила его очередь смеяться. Он хотел наказать ее, и сообразил, как это осуществить. Она должна почувствовать такой же стыд, какой испытал он. Грубо перевернув ее на живот, он резко вошел в нее, больно стиснув прелестные груди, и ощутил удовлетворение оттого, что она плакала и пыталась выскользнуть из-под него. Когда все закончилось, упрямица выглядела куда более покорной, и Джеймс почувствовал, что он снова обрел власть над ней. После нескольких часов сна он проснулся, взглянул на спящую любовницу и опять овладел ею, не потрудившись даже разбудить. На сей раз он был ласков с нею, а закончив, с улыбкой сказал: – Сегодня вечером я приду позже, ближе к полуночи. Прихватив кусок марципана с тарелки на ночном столике, он набросил домашний халат и вышел из ее спальни через потайную дверь. Кэт, совершенно измученная, откинулась на подушки. Тело ее было настольно истерзано, что она сомневалась, удастся ли подняться на ноги и сделать несколько шагов. Уже погружаясь в сон, она подумала, что сможет продержаться еще некоторое время, а Джеймс получит воспоминания, которые навсегда сожгут его изнутри. Ни одна другая женщина больше не сможет удовлетворить его. И это станет ее местью. Однако ей не приходило в голову, что Джеймс может просто не отпустить ее от себя. Несколько часов спустя Эллен пришла взглянуть на хозяйку, и картина, которая предстала ее взору, определила дальнейшие действия. – Графиня сегодня неважно себя чувствует, – сказала она двум младшим служанкам. – Вот вам серебряная монета – можете сходить на ярмарку, но после обеда возвращайтесь. Эллен закрыла дверь в покои и, вернувшись в спальню Катрионы, принялась за вязанье. Катриона проснулась только после обеда и сразу же спросила: – Который час? – Начало третьего. Великий боже, миледи! Что он с вами проделывал? – То, что тебе и не снилось, – устало буркнула Кэт. – А где Силис и Юна? – Я отпустила их, когда увидела, в каком вы состоянии. Но скоро вернутся. – Я хочу ванну. Горячую-горячую ванну! – Нельзя же так уматываться каждую ночь, – укорила ее Эллен. Катриона печально рассмеялась. – Нельзя. Я просто не смогу. Но не бойся, Эллен. Прошлой ночью мы с королем только примерялись друг к другу. Теперь он знает мои возможности, а я – его! Полтора часа спустя графиня Гленкирк в сопровождении шести своих вооруженных охранников выехала за город на конную прогулку, вызывая восхищение городских обывателей, которые, зная репутацию графини, показывали ее своим дочерям как пример добродетели. Весь конец лета и начало осени Катриона служила украшением двора Джеймса. Не было ни одного придворного, старого или молодого, который не вожделел бы ее, но никому из них леди Лесли не уступала: оставалась любезной, очаровательной, грациозной и – недоступной. Адам Лесли искренне восхищался ею, а однажды сказал: – Запомни, никто никогда не узнает, что ты любовница короля. Патрик мог бы гордиться тобой. – Сомневаюсь, – возразила она сухо. – Кстати, получше присматривай за Фионой: Джейми как-то упомянул о ней как о знойной девице, как бы не возжелал ее. Адам разволновался, и это доставило ей неописуемое удовольствие. – Когда же наконец прибудет эта королева? Катриона, сразу помрачнев, ответила: – Да они отправились было в путь, но попали в шторм. Насколько я знаю, их судно прибило к берегу где-то в Норвегии. Там они ждут, когда море успокоится. Ходят слухи, что все это неспроста. Джейми все больше тревожится: того и гляди сам пустится за ней. – Оставив Шотландию? – в недоумении переспросил Адам. – Зачем? Отправил бы за ней своего главного адмирала. – Ботвелл не поедет. Джеймс после их последней ссоры обобрал его до нитки – так что денег для подобной экспедиции у него нет. Адам расхохотался. – А он отважен, этот пограничный лорд! Ему даже гнев королевского кузена нипочем. Ты в самом деле считаешь, что Джеймс может сам отправиться за женой? – Ну да. В конце концов, он хочет иметь собственную жену, а не чужую. Катриона позволила себе улыбнуться. Именно от нее зависело настроение короля. Уже в течение двух с половиной месяцев он делил с ней ложе, и весь этот унылый период ночи его наполнялись теплом и даже ощущением безопасности. Любовница оказалась ласковой, доброй и щедрой и уверила его, что собственное брачное ложе будет столь же восхитительным. Судя по тому, что королевская династия Дании была многочисленной, королева Анна нарожает ему наследников. Подумать только, что уже через год Джеймс может стать отцом! Чем больше расписывала Катриона радости супружества, тем сильнее Джеймс Стюарт желал соединиться со своей невестой. Когда его терпение лопнуло, король стал готовить свое правительство для работы в его отсутствие. Оставив регентом своего кузена, Френсиса Стюарта-Хепберна, графа Ботвелла, Джеймс вышел в море из Лита 22 октября 1589 года. Удача сопутствовала ему: ветер был попутный, небо голубое, спокойное, – так что до Норвегии король добрался быстро. С отъездом короля Катрионе не было смысла оставаться при дворе, поэтому она стала думать о возвращении домой. Однако в последний момент король заставил ее пообещать, что она отправится к себе только тогда, когда королева окажется во дворце. Графиня обещание дала, но очень надеялась, что с появлением королевы избавится от внимания Джеймса. Она страстно желала Патрика, хотя порой и задавалась вопросом, одиноко ли ему там так же, как ей здесь. Глава 17