– Мне вообще не стоило делать то, что я сделал. Это скверно, и мне ужасно стыдно. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня. У нее в голове все поплыло. – У тебя были на то свои причины. – Не было, во всяком случае, теперь я их не вижу. В общем, нужна твоя подпись. Можешь заехать ко мне в офис, или я отправлю к тебе курьера, если так проще. – Спасибо. Он пожал плечами, отвернувшись от сверкающего города. – Я вот что подумал. С деньгами, которые мы сегодня собрали, можно открыть еще один Поко Рио. Как насчет того, чтобы найти подходящую недвижимость для меня в Барселоне? – Для тебя? Неожиданно. – Я плачу за здание и реконструкцию. А из фондов можно платить персоналу и брать на повседневные нужды. Я был бы рад оплатить все прямо сейчас. Расходы на персонал, ремонт, все. Деньги, собранные сегодня, предназначены для этого центра и имеют полное право быть потрачены на него. Но еще могут использоваться для помощи другим детям в подобном положении. Если продолжим сбор средств, сможем привлечь больше внимания к тому, с чем приходится жить этим детям, и помочь им. – Хочешь, чтобы я помогла тебе в этом? – Ну да. А я бы тебе платил. – Мне не нужно платить. – Знаю, но я бы все равно платил. В том случае, если ты примешь мое предложение. Она открыла было рот. Интересно, что он хочет сказать. – Не отвечай. Подумай. И дай мне знать, когда примешь решение. У Чарли и до этого голова шла кругом, но это пустяк по сравнению с тем, что она почувствовала сейчас. Он доверяет ей. Действительно верит в нее. – Мне хотелось бы повернуть время вспять. Мой круг – «мыльный пузырь». Да, я привык в нем жить, никогда не задумывался, каково будет тебе. Ты права, это другой мир по сравнению с тем, который ты знала. Я надеялся, ты адаптируешься, но не думал, что и мне нужно как-то меняться. Неудивительно, что груз оказался слишком велик для тебя. – Чарли молчала, позволяя ему высказаться. – Я знаю, мои стандарты слишком высоки. Я с детства во всем старался добиться совершенства, в надежде заставить отца гордиться мной, услышать от него хоть слово похвалы. – То, что ты несовершенен, не делает тебя хуже, напротив, делает человечным. – Я знаю. Ты научила меня этому. Я поклялся, что никогда не стану таким, как отец, но в жалкой попытке наказать тебя за то, что ты ушла, не хотела ребенка, стал именно таким. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Чарли улыбнулась: – Уже простила. Рауль провел пальцем по ее щеке. – Я использовал наказание в качестве предлога. А мне так не хватало тебя, и, когда появилась возможность вернуть тебя в мою жизнь, я не мог ею не воспользоваться. – Он коснулся губами ее уха. – Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, Чарли Казорла. Чем бы ты ни решила заняться в будущем, будь счастлива. С этими словами он поставил бокал на столик и повернулся, чтобы уйти. – Я солгала, – бросила она ему вслед. Он застыл на середине шага. – Когда ты спросил, могу ли я быть счастлива с тобой, я солгала. На самом деле эти два месяца с тобой стали самыми счастливыми в моей жизни. А последние две недели без тебя самыми ужасными. Он застыл на месте. Словно одна из мраморных статуй, окружавших атриум. Чарли уже ни в чем не была уверена, однако хотела довести это до конца. Две недели назад Рауль открыл ей свое сердце, а она отвергла его. Даже если он отвергнет ее, надо высказаться. Не хотелось провести остаток жизни, сокрушаясь о том, что позволила единственному шансу на счастье просочиться сквозь пальцы. – Я была напуганной жалкой дурочкой, дважды уходила от тебя и не стану винить, если ты скажешь мне исчезнуть. Но, Рауль, я люблю тебя. Понимаю, я не заслуживаю этого, но если ты захочешь, то это могло бы стать для нас еще одним счастливым шансом. Третьим. Через мгновение она уже была в его объятиях. Казалось, они простояли так целую вечность, пока он мягко не отстранился и, обхватив ее лицо, не заглянул ей в глаза. – Я думал, между нами все кончено. – Никогда. – Я думал, что потерял тебя. – Никогда. Я отдала тебе мое сердце в день нашей первой встречи. – Carino. – Я люблю тебя. Ох уж этот твой круг. Все равно что пытаться усидеть на двух стульях. Думаешь, можно жить вот так, одна нога там, другая здесь? Он рассмеялся, и это очень радовало ее. Она снова поцеловала его. Рауль вытащил маленькую квадратную коробочку. – Это тебе. Подарок на день рождения. – Что это? – Открой и увидишь. На темно-синем бархате лежало обручальное кольцо из белого золота с огромным бриллиантом. Чарли восхитилась: – Какое красивое! Рауль надел кольцо ей на палец: – Это в знак моей любви к тебе. Навсегда. Кольцо подошло идеально. – Ну вот, теперь ты снова моя. Ее глаза так и лучились счастьем. – Carino, мы построим собственный мир, – он поцеловал ей руку, – чтобы жить и наслаждаться собственным несовершенством. – Ты, я и наши дети? Его смех оборвался, лицо стало серьезным. – Мы заведем детей, когда ты будешь готова, не раньше. И плевать на совершенную семью. Совершенство – это так скучно. И пусть дети станут выражением нашей любви и преданности друг другу. – Как насчет того, чтобы через семь месяцев? Рауль изумился так, что Чарли рассмеялась. – Да-да, Рауль Казорла, скоро ты станешь папой. – Но как? Она опять рассмеялась, с облегчением увидев в его глазах восхищение и радость. – Помнишь тот раз в офисе? О контрацепции я даже не подумала. – Я тоже. – Я сделала тест вчера. Ты и представить не можешь, как я счастлива. А ты счастлив? – Счастлив?! Чарли, я только что вернул женщину, которую люблю больше всего на свете, и еще узнаю, что скоро стану отцом. Счастлив – это еще не то слово! Они еще долго стояли на палубе, обнявшись, не замечая проходящих мимо пассажиров и завистливых улыбок. Эпилог Рауль разрезал розовую ленточку перед входом в новый центр.