Задний двор только назывался двором. На самом деле это была полоса между зданием и бетонным забором, заросшая кустарником, увядшим чертополохом и заваленная ржавыми панцирными кроватями, которые примыкавшая к моргу больница поленилась вывезти на свалку. — Вот наша развалюха, — указал шофер на заднюю часть серого фургона, торчащую из кустов. Валеев посмотрел под ноги. На мягкой мокрой земле были отчетливо видны следы шин. Он откинул панцирную сетку, перегораживающую путь. Следы шин заканчивались в точности под колесами фургона. Валеев пригвоздил шофера профессиональным взглядом опера при исполнении. — Не на ходу, говоришь. А следы свежие. И колеса хорошо накачаны. Мужчина озадаченно почесал затылок: — Ну, я не знаю… Мы даже думать про него забыли. Валеев подошел к фургону, раскрыл обе задних дверцы. Стали видны два низких оцинкованных лежака, привинченных к полу. Отсек не имел окон и был наглухо отгорожен от кабины. Оперативник изучил внутреннее пространство и обернулся. — Есть следы смыва, — доложил он. — Там сток, чтобы из шланга, — пояснил водитель и поперхнулся, натолкнувшись на суровый взгляд полицейского. — Удобно, — не мигая изрек Валеев. — Проверь кабину, — попросила следователь. Марат прикрыл дверцы и подошел к кабине. Сначала он заглянул через стекло, что-то явно его заинтересовало и насторожило. В правой руке он приготовил пистолет, а левой резко распахнул дверь. И замер. Что-то не так, забеспокоилась Елена, наблюдавшая со стороны. 49 Изучив кабину, Валеев медленно повернул голову. Теперь он смотрел только на водителя, и не просто смотрел, а буравил недобрым взглядом. Более того, взял его на прицел и приказал: — Стоять! Водитель сжался, шелуха иронии слетела с него, он был явно напуган. Валеев подошел, не опуская пистолета, и заявил: — Ты нас обманул. — Я ничего такого, — оправдывался шофер. — Машина на ходу, даже ключ в замке зажигания. Ты врал! Кто ею пользовался? — Без понятия. — Может, ты? — Нет. — Выезд мимо главного корпуса больницы? Там камера, я проверю. — У нас свой. — Шофер указал взглядом на грунтовую колею через проем в заборе. — Прекрасно! Как ловко ты придумал, — наседал оперативник. — Выезжай в любое время, машину с красным крестом не досматривают, включил мигалку — и нарушай правила. И самое прикольное, следы крови в труповозке никого не волнуют. — Ребята, вы че? — попятился шофер. Елена остановила Марата: — Оставь его. Мы выяснили то, что нужно. Валеев, как бы с сожалением, убрал оружие. — Не трогать тут ничего, — приказал он шоферу. — Тебя вызовут, не вздумай смыться. А пока свободен. Шофер поспешил уйти. Петелина осмотрела кабину. Там висел дождевик, смутивший Марата. Универсальная вещь для грибников и потрошителей — убережет от проливного дождя и от брызг крови, если потребуется. Марат спросил: — Будешь звонить Кулику? — Чтобы нарваться на грубость? Нет уж, с меня достаточно. — Жалко оперов: бегают по электричкам, дежурят на вокзалах. А Токаев умотал на машине, не на этой, так на другой. — Кулик их не отзовет, будет отрабатывать все версии. Лучше скажи, если Токаев уехал, то куда? — Ясно куда — рванул из города. — Это я и хотела услышать. Очевидная версия. Но в этом деле очевидные версии оказывались ложными. — Что ты имеешь в виду? — Токаева ищут везде. На трассах, на вокзалах, но не в городе. Все думают, что он в бегах, и спешит убраться как можно дальше. — А ты сомневаешься? — Я думаю. — Для тебя это одно и то же? — Когда мысль одна, то нет сомнений, а когда мыслей много… — Понятно. Так что будем делать? — поторопил Марат, предпочитающий действовать. — Заглянем в его кабинет. Они прошли в отделение судебно-медицинской экспертизы. Дверь в кабинет Токаева была заклеена полоской бумаги с печатью. — Здесь уже побывали, — показал Марат. — Не сомневаюсь. Открывай. Марат осторожно, чтобы не порвать, отклеил бумагу, они вошли в кабинет. Следы торопливого обыска были видны повсюду. — Спешили, — констатировала следователь. — Каждый хочет быть первым. За маньяков звездочки на погоны быстрее всего падают. Среди вороха бумаг на столе выделялась рамка с семейной фотографией Токаевых. Елена взяла ее, рассмотрела и убедилась в правоте классика — счастливые семьи похожи друг на друга, а несчастье каждого настолько индивидуально, что способно превратить нормального человека в маньяка. Она промолвила: — За сына он отомстил, убив чиновника по закупкам медоборудования. Но жизнь Токаева потерпела крах не в больнице, а раньше, на Ярославском шоссе и по вине другого чиновника, выехавшего на встречку. — С тех пор он убил восьмерых. Может и тот среди них. — А если нет? — Поймаем, узнаем. Недолго маньяку бегать. — А я хочу знать сейчас. Если Токаев не добрался до главного виновника своей трагедии, то никуда он не уехал. Он в городе и готовится к новому убийству. Недаром он переехал именно во Владимир. — И как мы узнаем фамилию чиновника? — Ты сказал, что у него водитель Кузнецов, — припомнила Елена. — Вот именно. Был бы Смит — другое дело. — И он порезал лицо? — продолжала развивать идею следователь. — Ему наложили несколько швов, заклеили и отпустили.