Не без его участия – он рычал и бесновался. Есть ли вариант, что она решила, что он ударит ее? И еще… А если она систематически подвергается домашнему насилию? Такое имеет место быть? Да запросто! Потом Натан отмахивался от подобных мыслей. Дана – чужая жена! Это все, что ему надо о ней знать. На этом точка. Если у девочки чистые намерения, высокая мораль, открытость миру, она, будучи замужней, пошлет любого ухажера нахер. Не позволит к себе приблизиться на пушечный выстрел. А тут? Дана позволила все. Поэтому никаких сомнений, никаких оправданий. Ничего. Решить легко, сложнее воплотить. Точнее, как оказалось, нереально. День за днем Натан Тавриди снова и снова возвращался к ней. Он запретил себе что-либо о ней узнавать. Улетела и улетела. Хорош. Как оказалось – нихера. Натан смотрел на других девушек и никого не хотел. Ни душевно, ни физически. Не интересовало. Трахался. Много. Чтобы вытравить Данку из головы и сердца. Не помогло. Матушка первой усадила его за стол и потребовала: – Рассказывай. Он лишь усмехнулся. Далее пошел приговор: – Влюбился. Отрицать не стал. Подтверждать тоже. – И чего маешься? Влюбился – забирай. – Она замужем, – фыркнул он, зная, что матушка придерживается его домостройно-шовинистских взглядов. Но тут она смогла его удивить. – И что? – пожала она плечами, поднимаясь. – Не прошло через месяц-другой, не пройдет и потом. Не прошло… Матушка ушла, Натан остался сидеть на веранде. Первое, что он сделал, – отменил встречу с новой знакомой. Ему надо подумать. Решить. Думать долго не пришлось. Душа рвалась к ней. К той, что обманула… Почти предала. Доводы разума не срабатывали. Все разбивалось о эмоции, которых даже по прошествии нескольких месяцев хватило с лихвой. Предположим, Дана поругалась с мужем. Сбежала на море, чтобы привести голову и чувства в порядок. Решить, куда двигаться дальше. Чем больше думал Натан в этом направлении, тем сильнее оно ему нравилось. Самообман будет похлеще надежды. А в тандеме они способны не просто прогнуть человека – уничтожить. Сюрпризы посыпались почти сразу. Дана носила фамилию Томашевских… Очень интересно. Куда более интересным оказалось то, что она носила не только известную ему фамилию. Но и ребенка под сердцем. Срок беременности – четыре месяца. Он помнил их единственный незащищенный акт. А еще на стол ему легла информация об обследовании Даны у гинеколога. С молодой женщиной все было в порядке. Но ее заставили пройти обследование. Натан долго крутил фото Даны. Вот, значит, кто ты, девочка… То, что он покажется в России, – дело решенное. Мама будет только рада. Его бабушка имела русские корни, поэтому он безупречно знал русский язык. Говорил на нем с детства. Вторым родным ему был. Беременность Даны сбивала. Готов ли он воспитывать чужого ребенка? Рушить брак, где должен появиться малыш? И не от него ли малыш… Какой процент, что Дана забеременела именно от него? Минимальный? Но он, сука, был! Чем больше думал об этом Натан, тем сильнее накручивал себя. Почти успокоился и заново. Если ребенок его… Всего три слова. И в голове взрывалась атомная бомба. Натан был собственником во всем. За своего ребенка он перегрызет горло любому. В прямом и переносном смысле. Сначала, конечно, в переносном. А если потребуется, то и в прямом. * * * Вид несчастной Даны не понравился Натану. От слова совсем. Беременность проходит тяжело? Почему она бледная? Встревоженная? Он увидел ее сразу, как только она поднялась на палубу. Одинокая и потерянная. Грудь пронзила тягостная тоска. Отчаянная, глухая. Бьющая наотмашь. Почему Дану никто не сопровождает? Почему беременная девочка ходит одна? Да-да, беременность – это не болезнь! Но черт побери!