– А где мой непутевый сын? Или ты одна? Томашевский-старший нахмурился и посмотрел ей за спину. – Нет, мы с Вадимом приехали. Он отошел. Сейчас будет. – Будет, значит… Тон не предвещал ничего хорошего. Дана так и не научилась не реагировать на строгость Николая Николаевича непредвзято, хотя тот как раз ее ни разу не обижал. Но вот если он когда-то узнает, что она беременна не от его сына… Кажется, только сегодня до Даны начал доходить весь масштаб авантюры, даже катастрофы, в которую она ввязалась. Если правда выплывает наружу, от нее не оставят мокрого места. Раздавят. – Да. В туалет пошел. Или важный телефонный звонок. – Хм… Как у вас дела? – Пытаемся помириться, – честно призналась Дана. Здесь лукавить не пришлось. – Пока сложно принять тот факт, что он мне изменил. Рассылка того видео была адресной и предназначалась не одному человеку. – Он порой бывает полным идиотом. Но кто в двадцать пять не дурил? А ты, Даночка, молодец. Не ожидал… Честно. Прогуляешься пока со стариком? – Конечно. Сочту за честь. У них с Николаем Николаевичем была своя игра. С флером романтики прошлых столетий. Ему нравилось, и она ему подыгрывала. Да чего греха таить – ей тоже нравилось. Особенно после того как Вадим окончательно сорвался и перестал с ней возиться. Самое парадоксальное заключалось в том, что он продолжал утверждать, будто любит ее. Что она его девочка. Его мечта… А с мечтой расставаться нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Заявляя последнее, он кривил губы. Угрожающе… – Ты легко одета. Не замерзнешь? – Я пиджак взяла. – Правильно сделала. К ним постоянно кто-то подходил. Дана привыкла, что Николай Николаевич в центре внимания. Конечно, империя Томашевского продолжала быть на пике, хотя за спиной поплыли нехорошие слухи. И если они дошли до Даны, которая к их бизнесу не имела никакого отношения, Николай Николаевич и подавно был в курсе. Но когда старика волновали слухи? Хотя стариком Томашевского-старшего язык не поворачивался назвать. Красивый статный мужчина. И очень опасный. Дурное предчувствие снова овладело девушкой. Или гормоны разбушевались, повысив тревожность до максимального значения? Нет… Другое. Дана четко осознавала, что если она оставить все как есть – быть беде. Беременность может протекать по-разному. Роды тоже. Более того. Если предположить, что у Николая Николаевича закрадутся сомнения – мало ли, человек привык всегда все проверять и контролировать – и он отправит биоматериал внука на тест ДНК, что тогда будет? Или другой вариант, кошмар любой матери. Будут роды с осложнением, потребуется кровь малышу… Дана перебирала в голове все возможные варианты. И чем больше она думала, тем отчетливее понимала – надо выходить из игры. Каким способом – вопрос. Томашеский-старший не простит ее. Не забудет измены и предательства. Вадим тоже. Грудь девушки сдавила тяжесть от нарастающей паники. – Даночка, все хорошо? Ты что-то побледнела. – Нет. Нехорошо, – быстро ответила она, радуясь, что выдалась минута и они с Николаем Николаевичем остались вдвоем. – Мне надо с вами поговорить. – Что-то серьезное? Мужчина стоял против света, и она не могла видеть его глаза. – Да. – Связано с изменой Вадима? За что она уважала свекра, так это за прямолинейность. Он не играл в замысловатость, не делал вид, что не понимает сути разговора. Пусть и не принимал ее как равную, тут Дана не строила иллюзий, но и за дурочку-блондинку тоже не считал. – С ней тоже. С нашим браком в целом. И с тем, что случилось несколько месяцев назад. По коже девушки побежали крупные мурашки. Она боялась. Ей было очень-очень страшно. Николай Николаевич повернулся к ней и склонил голову набок, всматриваясь в лицо. Она перестала улыбаться. Не до улыбок как-то… – Хм… Знаешь, Даночка, а я в тебе не ошибся, – внезапно проговорил мужчина, кривя губы. Дана замерла, пытаясь понять суть услышанного. Неужели?.. Она моргнула и как-то нервно сглотнула, поднеся пальцы к горлу. – Да-да, Дан, ты неглупая девочка. И, что вдвойне приятно, не считаешь, что я глупец. Я тебя на данный момент услышал. И считаю, что здесь не место и не время для серьезного разговора. А он у нас будет серьезным, правильно? – Да, – выдохнула она. – Я пришлю водителя за тобой. Завтра. Нет, послезавтра. А пока… – Свекор внимательно посмотрел на Дану и скупо улыбнулся. – Расслабься. Тебе вредно волноваться. Ты же помнишь? – Конечно, – быстро кивнула она. – Вот и славно. Хм… – Томашевский-старший посмотрел куда-то ей за спину. – Как интересно… Дана нахмурилась. Если бы ее спросили в чем дело, она бы не нашлась, что сказать. День выдавался тяжелым, вечер обещал быть таким же. Напряжение постоянно вьюжило в груди. Поэтому, когда она почувствовала холодок, коснувшийся почти обнаженной спины, сначала не обратила внимания. Бывает… Точнее, как бывает. Она, наконец, поняла, почему Вадим вырядил ее в это откровенное шелковое платье. Чтобы все видели ее живот. Дана предпочла бы его настолько не демонстрировать. Не то чтобы она была суеверной, но все же… Нет-нет, а неприятные ощущения возникали. Сейчас они тоже возникли. Подобрались, усилив тревогу, прошлись по душе, оставив неприятный осадок. Дана на несколько секунд прикрыла глаза, прислушавшись к себе. Все хорошо… Это нервы. Когда постоянно живешь, как на пороховой бочке, рано или поздно происходит взрыв. Николай Николаевич прав – ей надо успокоиться и думать о ребенке. Остальное вторично. Но легко сказать, куда сложнее сделать. Потому что странное ощущение только усиливалось. Каждый человек сталкивался в жизни с явлением, когда кто-то его навязчиво, слишком пристально рассматривал, чаще всего с негативным контекстом, и от того по коже рассыпались мурашки или, как принято говорить в народе, волоски вставали дыбом. С Даной случилось второе. Она даже посмотрела на свои руки – вдруг и правда едва заметные белые волоски поднялись, как у кошки? Нет, все нормально. Тогда почему тело реагирует столь странным образом? Или она замерзла и пора накинуть пиджак? – Даночка, милая, давай-ка прогуляемся, – как сквозь пелену донесся до нее голос свекра. – Конечно… Ей было все равно, куда идти и с кем общаться, лишь бы побыстрее закончился вечер и она вернулась домой. Вадима по-прежнему нигде не наблюдалось. Если у него окончательно сорвало крышу и он решил принять наркотики на приеме – ждать беды. Томашевский-старший подобного пренебрежения не стерпит. Он знает… Дана не сомневалась. И что она беременна не от его сына, и что тот сидит на наркоте. Что-то будет… Вадим – идиот, если решил обыграть отца. Они не ровня, как бы муж ни считал. Дана шла и никого не замечала вокруг. Дежурная улыбка приклеилась к ее губам – этого достаточно. Но по мере того как они шли, странная дрожь появилась в теле. Да что с ней такое?! Хотя… Может, не так и плохо. Станет дурно – появится повод уйти с палубы. Хозяин яхты наверняка сможет предоставить каюту для гостей. Шальная мысль, внезапно пришедшая в голову, неимоверно зашла Дане. Намеренно разыгрывать недомогание она, конечно же, не станет. Поймет, что становится плоховато – обратится за помощью. – Я глазам своим не верю. – Голос Томашевского-старшего снова отвлек Дану от негативных мыслей, вернул в действительность. А жаль…