– Так… Мне надо сесть. Дана, почти не разбирая дороги, действуя интуитивно, наощупь опустилась на край дивана. – Дана, вам плохо… Ох ты! Дана, извините меня, я не так информацию дала! Водички? Где у вас кухня? – Нет, не надо, – остановила она мать Натана, которая уже порывалась встать. – Все нормально. Я… Господи! Как он упал? Когда? В голове мгновенно образовалась звенящая пустота. Она гудела, гудела, шум все нарастал. Разве такое бывает? – С вами точно все в порядке? Вы побледнели. Побледнеешь тут… – Да. – А знаете… Прозвучит эгоистично, но я довольна вашей реакцией, Дана. Не осуждайте меня. Я прежде всего мать и пекусь о благополучии сына. Мне важно, чтобы между вами наступил мир. И я счастлива видеть, что Натан вам не безразличен. Безразличен? Натан? О-о, она к нему испытывала какие угодно чувства, но точно не безразличие. Причем с первого взгляда. – Что случилось? – К нам приехал погостить кузен Натана. Тони. Ребята немного выпили, устроили конную прогулку. Что-то пошло не так. Натан упал в обрыв. Где они катались, связь пропадает. И пока поняли, что случилось, смогли помочь… много времени прошло. Хорошо, что обошлось, не задеты нервы и позвонки. Несколько переломов и приличные гематомы. Информация доходила до Дану через некую поломанную призму. Где много-много кусочков, и они все мельтешат, меняются с поразительной скоростью, мешая понять и принять основное. Главное. Он жив. Ее Натан. И почти здоров… Господи. А она? Что она надумала себе за эти дни? – Я сейчас… – Дана поднялась с дивана. Все-таки потребовалась вода. И помещение, где ее никто не увидит. Она прошла на кухню, благо та была соседней комнатой, и прислонилась к стене. Прикрыв глаза, начала считать до десяти. Натан не бросил ее. Он в больнице. Так получается? И мама его… Зачем приехала? – За вами, Дана. За тобой и малышом. Натан пусть головой и не особо приложился, диагностировали сотрясение, но он вбил себе что-то непонятное. – То есть? – Ну-у. – Роза замялась. – Что не хочет появляться перед тобой в таком побитом состоянии. Ничего, что я на «ты» перешла? – Ничего, конечно… Роза говорила еще что-то. Про плохое состояние Натана и еще про более отвратительное настроение. Что его все злит и раздражает. – Реабилитация будет небыстрой. – Он не может ходить? – озвучила Дана страшное предположение. – Пока – постельный режим… Левая нога в гипсе. Передвигается на костылях. – Роза, вы прилетели ко мне. Зачем? Чтобы сообщить эту информацию? Спасибо за нее… – Нет, Дана. Я хочу попросить тебя полететь со мной. Тем более, – взгляд женщины снова остановился на животе Даны, – нам пора поближе познакомиться. Но сразу предупреждаю: Натан не особо тебе обрадуется. Скорее всего… Злится постоянно на всех. В последние слова Дана поверила охотно. Натан – физически сильный мужчина, привыкший доминировать. А тут оказался временно ограничен в своих возможностях. Но почему с ней не связался? Не рассказал? Почему абстрагировался? Это были риторические вопросы. Она знала ответы. Легче от них не становилось. Увидеть Натана на его территории? В его доме? Роза предупредила – рад не будет. Поначалу так точно. Можно остаться тут. Дальше возиться в саду, готовиться к затяжной осени. Ждать. Смотреть на телефон. Думать. Прогуливаться по городу. Встречаться с подругами. Посматривать на детские вещи. Пока не покупать – нет-нет. Она подождет еще месяц-другой. А потом начнет. – Я полечу, – сказала Дана, поворачиваясь к Розе. * * * Вылететь тем же вечером не получилось. Женщины как-то забыли о бюрократических проволочках. Роза смогла улететь, Дана занялась получением визы. Шенгенская у нее была открыта, чему девушка неимоверно порадовалась. Они созванивались с Розой. Та порывалась прислать бизнес-джет, Дана категорически отказывалась. Пусть идет так, как полагается. Что удивило Дану, так реакция мамы. – А я знала, что что-то нечисто у вас последние месяцы. – Ты о чем? – О тебе и Вадиме. Царство небесное… О покойниках плохо не говорят, но я видела, что у вас не ладится. И сейчас ты летишь к другому мужчине. Я права? Дана улыбнулась. Все-таки родители такие родители. Они, дети, могут думать, что хитрят, что проворачивают какие-то суперкрутые и лихие комбинации, что просчитывают ходы до мелочей. И никто, ни единая душа вокруг ничего не замечает. На самом деле все видится и замечается. – Мама, откуда такие мысли? – Оттуда. Дана не стала юлить и рассказала о Натане. Естественно, без лишних подробностей. – И теперь у вас статус «все сложно»? – Он и раньше был. – Хм… Ну да. Учитывая, что ты была замужем. – Осуждаешь? – Нет, – спокойно отозвалась мама, не давая ни малейшего шанса думать иначе. – Если не клеится, зачем продолжать создавать видимость отношений? Вадима мне тоже жалко. Никто ему не желал смерти. Сам дурил. И я считаю, что ты не должна носить траур. Снимай черный цвет с себя. Думай о ребенке и о будущем. Мама была мудрой женщиной, Дана прислушивалась к ее словам. По поводу черного цвета она преувеличила немного. Так совпало просто, что для поездки к родным она выбрала черное платье, скрадывающее округлившуюся фигуру. В аэропорт ее тоже привезла родительнице. – Как приземлишься, напиши. – Договорились.