– Не вылезу! Ты за ухо драть будешь, как тогда с ветчиной! – запротестовал Стикс и поглубже под шкаф забился. – Выползай, мерзавец! – зарычала я. – Иначе Карину позову, она тебя шваброй выудит! – Меня шваброй?! – высунул морду кот. – Меня, кота второй учёной степени?! – Вот эти степени мы тебе и подправим. – К вам без очереди просятся, – словно услышав собственное имя, помощница впорхнула в комнату. Охнула, увидев возлежащую на полу посетительницу. Перевела взгляд на опустевший графин. – Божечки ты мой! Я сейчас воды принесу… – Стой! – успела я притормозить Карину. – Кабинет на ключ закрой. Кота из-под шкафа вытащи! – Я сопротивляться буду, – взвыл Стикс. У помощницы глаза округлились. Да не до того было! – Кто там? – прошептала она побледневшими губами. – Кот! – рявкнула я, зверея. И сама бросилась к двери, заперла ту на ключ. – Выползай, стервец! – Вдвоём на одного! – выл паршивец. Карина, молодец, взяла себя в руки, пусть и дрожащие, и направилась к шкафу. – Я живьём не сдамся! – пригрозил ей кот. – Ничего, и не таких брали, – провозгласила моя помощница. Рукава засучила, встала на колени, схватила Стикса за шиворот и вытянула сопротивляющуюся наглую животину. Тот глаза закрыл, книгу крепче к себе прижал. – Не бейте меня, я инвалид с детства! – И правда кот, – пошатнувшись, проговорила Карина, осоловело на кота смотря, и в обморок рухнула. Кот, выпавший из её безвольных рук, отряхнулся. – Вот так-то нас, учёных, за шкварник таскать! – и нагло на меня посмотрел. – Ты не задавайся, – ведьма во мне сощурила глаза, наступая на кота. У того шерсть дыбом встала. – Бить не буду. Ты дело своих поганых лап исправляй… Этой, – кивнула на посетительницу, – для забывчивости заклятие найдёшь. Чтобы начисто тебя, скотинку, из памяти стереть. А Карине… – вздохнула, – для нервов. Ей с нами ещё работать. Пусть привыкает. Кот уселся, облокотившись о тело моей помощницы, и начал листать книгу. – Я не знала, что у нас… у вас… всё по-настоящему! – первые слова пришедшей в себя помощницы. Я подавила вздох. – Ты не предоставляешь насколько. Через десять минут, во время которых в дверь нещадно ломились, Карина, приободрённая, но немного ошалевшая, выводила из кабинета довольную, но сильно бледную посетительницу. А ко мне уже ворвался мужчина. Взъерошенный, с диковато-полоумным взглядом. Его я тоже узнала. Он жил сразу за полем, на первой улице. Часто сталкивались, когда я в город ходила. Даже пару раз помог сумки донести, правда, косился на меня неодобрительно и недоверчиво. И вот он в моем кабинете. Дикий и по всему жутко нервный. Кинулся к столу, по пути чуть не споткнувшись о ножку кресла. Схватил меня за одеяние и в глаза тоскливо заглянул. Стикс юркнул под стол, не забыв книгу за собой утащить. – Измучил меня… Житья не даёт! – Отпустите, – я с трудом оторвала трясущие руки посетителя от своего одеяния. – Спокойно объясните: в чем дело? Мужчина брякнулся в кресло, обхватил голову руками. – Каждый вечер садится напротив и нравоучения читает. А ещё хуже… – он на меня уставился. Лицо совсем безумное, красными пятнами покрытое. – Главы из Святого Писания зачитывает. Прям стихами… – Да кто? – не выдержала я. – Барабашка! – взвыл посетитель и схватил себя за волосы. – Вы его видите, что ли? – ведьма во мне искренне удивилась. – Как вас! Сидит на стуле, мохнатый, морда щенячья, глазки круглые. Ручонки мелкие. И всё зачитывает мне и зачитывает, покоя нет. – Может, у него того… – из-под стола глухим шёпотом поинтересовался Стикс. – Не барабашка, а белочка? Морда, посмотри, какая красная. Я на кота шикнула. Он замолчал. – Выгоните нечистого! – взмолился мужик, руки молитвенно сложил и на меня как на икону посмотрел. А я в шар магический посмотрела. Точно, как есть барабашка! Именно такой, как посетитель описывает. Сидит на кухонной лавочке и ножкой мохнатой покачивает. Придётся ехать. Вдохнула. Поднялась. – Звать-то тебя как? – обратилась к мужику. – Риком… – Тогда идём, Рик. Только я того… – на стол покосилась. А вернее, под стол. – С котом… – Да хоть с чёртом! – подскочил посетитель. – Только избавьте. «Ага, – подумала я. – Вот только Дакара мне и не хватает с собой прихватить». Глава 7. О барабашках, злых баронах и другой нечисти Барабашка был именно там, где и показывал магический шар. У стола, на стульчике, попивающий чай из большой деревянной кружки. Завидев гостей, помахал ручонкой. Спрыгнул на пол, поправил домотканый половичек и кинулся к низенькому шкафу, выудил ещё пару кружек. Метнулся к печке. Достал дымящийся каравай. Водрузил его на стол. Налил дымящегося чаю из самовара. – Проходите, гости дорогие! Хозяин-то наш негостеприимный, чаем лишний раз не напоит, гостей не пригласит к столу. Все самому приходится делать, – бубнил сокрушённо, то и дело шаркая ножкой. – Вот! Видели? – сполз по стенке горемычный хозяин. – Барабашка! Я хмыкнула. Стикс присвистнул. Уверенно направился к столу. Уселся с самым деловым видом на стул, взял кружку в лапы. Рик побледнел, на кота очумело посмотрел. Я на него рукой махнула. – Самостоятельный, жуть. Избаловала. Не заводите котов. Особенно рыжих. Они потом степенями козыряют, – и тоже к столу направилась. – Это что же мы, мил нечистый, хозяев с ума сводим? – завёл беседу в это время кот учёный. Барабашка вздохнул. Участливо на хозяина посмотрел. Тот и не пытался с пола встать, сидел с открытым ртом и смотрел на происходящее. – Так что же с ним, непутёвым, делать? – посетовал барабашка. – Мне его бабка перед смертью велела присматривать за внучком. – Бабка? – переспросила я, присаживаясь поближе. Барабашка кивнул. – Хорошая женщина была, меня привечала, каждый вечер крынку с молоком оставляла и хлеба… Слышишь? – обратился к хозяину. – А ты мне даже соли на стол не ставишь! Не по-людски это. – И то верно, – согласился Стикс и на Рика недобро глянул. – Это где видано, таким жадным быть? Мужчина икнул в ответ. – А тут, значит, пристрастился, – продолжал барабашка. – Дам легко поведения домой водить. И такие… – нос поморщил. – И что важно… Те тоже ни тебе здрасте, ни тебе до свидания. Фу! Вот времечко настало. И пьют-то, пьют такую сивуху, – покачал головой. – Вот я и подумал: собьют с дороги истиной моего подопечного. Я ему так и этак, то дверь заклиню, то хату задымлю. Нечего всяких водить. А он свечи накупил, разжёг и встречу романтическую устроил. Тьфу! Вот и пришлось барышню испугать моим явлением, а его уму-разуму поучить. А то как же я его бабке покойной в глаза смотреть буду? – И этот непутёвый ещё и жалуется! – скривил морду кот. – Слышь, Рик! Ты сам барабашку вызвал поведением своим развратным, а теперь плачешься. Веди жизнь путную, и не будет никакой нечисти тебе являться. – Все-таки это неправильно, – наклонилась я к барабашке и прошептала заговорщицки: – Видишь ли, не должны тебя нормальные люди видеть! Нехорошо это. Ты так своего хозяина до сумасшествия доведёшь. Что тогда? Как бабушке в глаза смотреть будешь? Барабашка на хозяина покосился. – Что, всё так плохо? – Очень, – подтвердила я. – К нам пришёл. Говорит: изгоните нечисть из дому.