Рассматривая город, я перешла улицу. Дакар сказал, что портал будет рядом с Академией, и если я правильно понимаю, то высоченные решетчатые ворота напротив – вход в ту самую Академию Ранжерона. Я не ошиблась. Хотя вывески никакой не было, но за воротами, в магическом тумане, явно угадывался силуэт огромного здания с высокими пиками. В город же неприступными каменными стенами выступали сторожевые башни, глядя тёмными оконницами на проезжую часть. Самое тёмное учебное заведение Магиктауна стояло прямо посреди города. И явно было его достопримечательностью. Я нервно сжала пальцы и подошла к воротам. Несколько минут просто стояла, в нерешительности созерцая ворота. – Вы заходить будете? – поинтересовались у меня грубым басом. Прямо в воротах открылась небольшая дверь, и из-за неё на меня посмотрел коренастый мужчина с коротким ёжиком волос и круглыми, чуть заплывшими глазами. Глянул на меня и тут же в лице переменился, вежлив сторонясь. – Ой… простите. Я думал, просто посетитель. Здесь же всяких приносит. А тут… вы. «Я!» – подтвердила кивком. Все происходило, как и рассказывал Дакар. Ведьма в Академии Ранжерона, как и в Магиктауне, существо уважаемое и привилегированное. И вести себя она должна подобающим образом. Я приподняла голову, бросила на служащего пренебрежительный взгляд и вошла в придерживаемую им дверь. – Вам к ректору. Интересно, у меня это на лице написано? Спрашивать не стала, молча кивнула. – Лорд Фелис вас с утра ожидает, даже указания дал, как только вы появитесь… «Ожидал?» – Мне совсем неуютно стало. – Проводи! – набравшись смелости, выдавила, не дослушав. У меня и так нервы на пределе, а тут ещё и этот лебезящий тип, безумно напоминающий хряка в форме. – Конечно, конечно, – мужчина побежал впереди. Мы прошли по широкой туманной аллее. Рядом высились тёмные силуэты деревьев и утонувшие в серой дымке скамейки. Жутковатое место даже для настоящей тёмной ведьмы. Хряк ввел меня в здание. Огромный пустой холл с призрачным неясным освещением. Потолок уходит куда-то ввысь и теряется в облачной иллюзии. Единственное, что было в холле, это длинная стойка, за которой угадывалась гардеробная. Хряк помог мне снять плащ, щёлкнул пальцами, тот проплыл по воздуху и повис на одной из вешалок. – Нам сюда, – указал мужчина на единственную дверь в стене. Подвёл к ней, услужливо поклонился, пропуская меня. Я вошла в небольшую, полутёмную, совершенно пустую комнатку. Хряк юркнул за мной, прикрывая следом дверь. Громко произнёс: – Десять! Комнатка погрузилась во мрак. У меня сердце замерло, но испугаться я не успела. Всего пару секунд, и снова посветлело. Мужчина дверь открыл, и мы, на моё удивление, вышли в другое помещение. Длинный широкий коридор. Мужчина указал налево. – Вот уж и не думали, – торопливо проговаривал он, идя рядом. – Ведьма-то у нас одна, старая, как туфли моей прабабки, – и засмеялся, занятно похрюкивая. Я глянула на него удивлённо. Он подавился смехом. – Мы решили, что всё! Останемся вообще без чёрной ведьмы. Декан Костин Марел очень сетовал, что он без помощницы. У меня перед глазами так и встало пышущее ненавистью лицо графа. – Интересное имечко, – проговорила, пытаясь унять внутреннюю дрожь. – Так, – развёл руками хряк. И продолжил громким шёпотом. – Он к нам из Трансильтауна прибыл. Очень мрачный тип. Вот прям жуть, какой мрачный. Боятся его здесь. Мы стараемся ему на глаза не попадаться. Я кивнула. Мне бы тоже на глаза ему не попадаться. Прошла вслед за мужчиной к серой двери в конце коридора. На той была чёрная табличка с серебристой надписью. «Ректор Академии Ранжерона – Фелис Цербер». У меня руки дрогнули. И ноги тоже. Толстяк шесть раз стукнул в дверь и кинулся по коридору назад. Я нервно сглотнула. Реакция служащего мне совсем не понравилась. И появилось желание рвануть следом за ним. Не успела. Из-за двери донеслось приказное, строгое: – Входите! «Может, не все так страшно», – постаралась успокоить себя я. Сжала покрепче ладони в кулачки и вошла. И верно, не так страшен чёрт! Ректор самой-самой тёмной академии выглядел вполне по-человечески. Приятного вида мужчина, на первый взгляд лет не более сорока, с прямым взглядом, темными бровями. Волосы по плечи, едва тронуты первой сединой, придающей ему ещё больше мужественности и привлекательности. Жёсткий подбородок с лёгкой щетиной. Тонкие губы. Едва я вошла, ректор Фелис, сидящий за длинным черным столом, протянул руку, указывая на кресло на другом конце. – Присаживайтесь… Гм-м… – Алкея Вей, – совершенно не ожидая от себя, мурлыкнула я обольстительным голосом. – Присаживайтесь, леди Алкея, – Цербер улыбнулся. «Очень привлекательный тип», – оценила я. И он меня, судя по всему, тоже оценил. Это было видно и по появившемуся блеску в серых глазах и по тому, как довольно он потёр руки. Я очаровательно смутилась и взгляд опустила. Томно-томно. Хлоп-хлоп чёрными ресницами. «Вот же чёрт! И где я такой пошлятины набралась? Это все Дакар! Его напущенное очарование и соблазнение». Видимо, отсыпал мне последнего с лихвой. Вот оно и лезет теперь со всех щелей. Эй-эй! А как же «ведьма должна быть неприступна»? По-моему, я более чем доступна! Ножку на ножку закинула. Чуть вперёд поддалась. Грудь вот-вот из декольте вывалится. А уж как вздымается в участившемся дыхании. У ректора самой-самой тёмной академии шея, как у жирафа, вытянулась. Он еле в руки себя взял, нервно губы облизнул и проговорил с лёгкой хрипотцой. – Значит, это вас леди Аделаида Горгон нашла? – Меня, – ответила томно и так глазками стрельнула, что у лорда Цербера пот на лбу выступил. «Убью чёрта! Собственными руками удушу, как только домой вернусь!» – пообещала я себе. Ректор откашлялся сипло, верхнюю пуговицу на рубашке расстегнул. – Я надеюсь, у вас нет проблем?.. – начал и смолк, у него голос пропал, потому как я, совершенно не отвечая за себя, пересела на край стола, закинула ногу на ногу, самым вульгарным образом вытянулась и проворковала на полном истомой выдохе. – Есть! Но вы же меня защитите! Вы такой сильный и… – губы облизнула, – благородный. Вы не оставите красивую девушку в беде! Вот если бы мне моя ведьмовская натура позволяла, я бы от срама провалилась сквозь этот самый ректорский стол. Но натура была наглой, пошлой и действительно ведьмовской, то есть без тени стыда. Да к тому же с чертовским обольщением. «Ох, видела бы меня моя матушка! А уж батенька, царствие родителю небесное, уже, наверно, зубами скрежещет с того света, видя собственную дочурку в таком… таком…» Лорд Цербер невообразимым образом рядом оказался. Глаза похотью затянулись. «Укопаю Дакара, из самого чучело сделаю! Он мне мужа ищет или из меня девку продажную делает? Похоже, второе. Потому как в расширенных зрачках ректора Фелиса никак не желание на мне жениться. И похоже, у меня тоже. И какого нечистого я делаю? Руки на плечи ему положила, широкий подол чуть выше подняла, ногами торс ректора обняла. Держите меня трое! Сейчас что-то будет!» И оно случилось. Троих не понадобилось. Хватило одной. Дверь распахнулась, и в кабинет мегерой влетела та самая дама, которая и подсунула мне злополучный контракт. Эти тонкие красные губы я никогда бы не забыла. Вот только сейчас вуали на её лице не было. И я могла оценить, как её красивые синие-синие глаза потемнели, поднимая штормовую волну. Потом нехорошо сощурились и начали молнии метать. – Фелис! – прохрипела дама грозно, и чёрные волосы её взметнулись вверх, извиваясь змеями. Мой воздыхатель на месте подскочил как ужаленный. И в секунду оказался рядом со своим ректорским креслом, наивно и непонимающе хлопая глазами. А я осталась сидеть с разведёнными ногами на столе. Мегера медленно перевела на меня взгляд. И ничего хорошего он мне не предвещал. – Ты!.. – прошипела, видоизменяясь. Лицо её стало старым, морщинистым, пальцы крючковатыми, волосы извивались настоящими змеям. Не дамочка, а горгона как она есть, во плоти! – Да что б ты!.. Я взвизгнула. А у дамы в руке метла появилась. Она размахнулась и шарахнула ею по столу, с которого меня в секунду снесло. Я опрометью бросилась к ректору, спряталась за его широкую спину. Он, похоже, тоже разъярённую горгону побаивался. – Адочка, солнышко, ты послушай… – Кобель! – рыкнула горгона. – Ни словом, ни делом… Это все… это… Да что вы молчите?! – рыкнул, ко мне повернувшись. – Объясните бабе-дуре! Не было ничего у нас.