Кэм взял бокал вина и сделал большой глоток Как странно… Он ощущал с ней глубокую духовную связь, но понимал, что рано или поздно их роман закончится. Улыбнувшись, Вайолет чокнулась с ним бокалами. – Поздравляю, Кэм. Я так рада, что контракт теперь твой. – Спасибо. Он не представлял никого другого, с кем бы хотел отметить свой успех. Родителям было на него откровенно наплевать, а Фрейзер, хоть и поддерживал его всячески, не всегда мог найти время для дружеских посиделок в баре, так как семья занимала большую часть его жизни. – Насчет нашего недавнего разговора… – начал Кэм. – Все в порядке, – поспешно заверила Вайолет. – Я все понимаю. – Женщина всегда несет львиную долю ответственности. Даже в нашем современном обществе, несмотря на поддержку одиноких матерей, оставить ребенка решится не каждая. – А твоя мать когда-нибудь думала о… – Вайолет не могла заставить себя договорить до конца. – И да, и нет. – Поставив на стол бокал, Кэм откинулся на спинку стула. – Она оставила меня, надеясь, что таким образом удержит моего отца. Но когда этот план провалился, моя мать начала сожалеть о том, что не избавилась от меня и не занялась карьерой. – Она сама тебе это сказала? – ошарашенно спросила Вайолет. – Да, несколько раз, – совершенно спокойно ответил он. – Но это же ужасно! Ни один ребенок не должен слышать таких слов от своих родителей. – Что поделать. Я стал для нее преградой на пути к успеху. Но я виню отца за то, что он не поддержал ее и думал только о своей собственной работе. А ты когда-нибудь хотела вернуться к учебе? Вайолет замерла с бразильским орешком в руке, не успев поднести его ко рту. Она положила его на маленькую квадратную салфетку с рождественским рисунком. – Нет… Не хотела. – Ты же изучала английскую литературу и историю, не так ли? – вспомнил Кэм. – Разве ты не мечтала стать учителем? Она потупила взор и стряхнула крупинки соли с пальцев. – Я не подхожу для такой работы. Я бы растерялась, если бы мне пришлось иметь дело с целым классом детей. Мне нравится то, чем я занимаюсь сейчас. – Правда? Вайолет медленно подняла на него взгляд. – На самом деле, нет, но у меня хорошо получается. – Если у тебя что-то хорошо получается, но кажется скучным, ты вовсе не должна заниматься этим всю жизнь. Почему бы тебе не учиться дистанционно? Даже если ты не будешь преподавать, то приобретешь полезные знания и навыки. Она отодвинула свой бокал, хотя успела сделать всего несколько глотков. Ее щеки порозовели, а глаза беспокойно заблестели. – Давай поговорим о чем-нибудь другом? Облокотившись на стол, Кэм наклонился вперед. – Не злись, я просто хотел помочь тебе. – Я вполне довольна своей жизнью, спасибо Мне не нужна ничья помощь. А тебе бы она не помешала. Кэм поднял бокал и медленно сделал глоток. – У меня тоже в жизни все хорошо. Она вздернула подбородок. – И это говорит мужчина, который избегает эмоциональной близости? Почему так? Что ужасного в том, чтобы испытывать чувства по отношению к другому человеку? «То, что можно потерять этого человека», – признался сам себе Кэм. Как это случилось с его матерью, которая потеряла единственного любимого человека, и после этого все ее отношения повторялись по одному и тому же сценарию, заканчиваясь разрывом. Кэм не хотел такой же участи и для себя. Не хотел, чтобы его предали и бросили ради кого-то другого. Поэтому ему нравилось, что от него зависело, когда начнутся и когда закончатся отношения. – Мы говорим сейчас о тебе, а не обо мне, – сказал Кэм. – О том, как ты позволяешь одному плохому событию, произошедшему в прошлом, лишать тебя жизни, о которой ты мечтала. – А разве ты делаешь не то же самое? Ты позволяешь ужасному разводу своих родителей лишить тебя шанса на счастье, боясь, что не сможешь удержать того, кого полюбишь. А если так и есть? Ему это не мешает. Конечно, он влюблен в Вайолет, но он не любит ее. «Ты любишь ее», – твердил ему внутренний голос. «Вовсе нет», – противился голос разума. Эта битва продолжалась в его голове беспрестанно и напоминала бой двух боксеров, сцепившихся на ринге. Кэм уверял себя, что просто путает страсть с любовью. Секс с ней великолепен, лучшего у него еще не было. Но это не значит, что надо терять голову. Брак и дети не входили в его планы. А Вайолет рождена, чтобы быть матерью. В ее глазах появлялись слезы умиления при виде любого ребенка. Даже щенки и котята вызывали в ней такие же эмоции. Она распланировала до мелочей свою свадьбу, еще будучи ребенком. Однажды ему попались на глаза фотографии из их семейного архива, где четырехлетняя Виви примеряла фату своей матери. Разве он мог требовать от нее пожертвовать этой мечтой ради него? – Ты злишься на меня? – Вайолет закусила нижнюю губу. Кэм взял ее за руку. – Разумеется, нет. Давай потанцуем? Ее глаза радостно вспыхнули. – Ты хочешь потанцевать? – Почему бы и нет? – Они встали из-за столика. – Возможно, у меня не сильно получаются фольклорные танцы на ваших семейных вечерах но вальс или самба мне по плечу. Обхватив руками его шею, Вайолет прижалась к нему всем телом. – Извини, что надоедала тебе своими нравоучениями. Я сама не люблю, когда меня поучают. Кэм оставил легкий поцелуй на ее губах. – И ты меня прости. Вайолет сама редко участвовала в домашних танцевальных вечерах. Обычно она стояла в углу комнаты и молча завидовала родителям, которые кружились в танце, словно являлись одним целым, а не двумя отдельными людьми. Но странным образом в объятиях Кэма она начала чувствовать ритм и плавно двигалась на танцполе в такт грустной балладе, которую играли на пианино. – Если ты расскажешь об этом своему брату, мне придется убить тебя, – пошутил Кэм. Вайолет звонко рассмеялась. – Надо, чтобы кто-то снял нас на видео, иначе мне никто не поверит, что я продержалась три песни подряд и ни разу не наступила тебе на ногу… Ой! Рано похвасталась. – Она опустила глаза. – Тебе больно? – Вовсе нет. – Кэм прижал ее к себе еще сильнее. Вайолет нравилось танцевать с ним, но мелодия печальной песни о потерянной любви навевала мысль о том, что в скором будущем и она потеряет кого-то. Когда Вайолет влюбилась в Кэма? Ей было трудно определить точный момент. Раньше ей всегда казалось, что, когда влюбляешься, это похоже на вспышку молнии, на мгновенное осознание – вот он, тот единственный. Но с Кэмом все произошло постепенно. Платонические чувства к нему медленно переросли в нечто более глубокое. Ее тело и разум будто проснулись. С каждым моментом, проведенным с ним, Вайолет влюблялась еще больше. И именно поэтому ей будет трудно пережить финал их романа. Неужели она совершила ошибку, позволив зайти их отношениям так далеко? Но иначе она никогда не узнала то восхитительное наслаждение, которое способно дарить и испытывать ее тело. Песня закончилась, и Кэм отвел ее обратно к столику, чтобы забрать их вещи. По ее телу пробежала дрожь, когда он откинул ей волосы с шеи, помогая надеть пальто. Она встретила его многообещающий взгляд. – Нам пора домой? На его губах заиграла сексуальная улыбка. – Да. Я постараюсь не приставать к тебе, пока мы будем ехать. Они едва успели добраться до двери. Вайолет быстро скинула пальто и бросилась к Кэму в объятия. Их губы слились в волнующем поцелуе, от которого все ее тело затрепетало. Его язык настойчиво проник в ее рот. Не уступая ему в страстности, она с готовностью отвечала на его ласки. Нащупав молнию на ее платье, Кэм расстегнул ее, и его руки скользнули под ткань. Кэм нежно покусывал ее губы, потягивая их, отпуская, игриво проводя по ним языком. Страсть бушевала в ее теле с почти пугающей силой. Как одержимая, Вайолет вцепилась в его рубашку и разорвала ее на груди, отчего пуговицы со звоном посыпались на пол. Ей отчаянно хотелось ощутить его горячую кожу под своими ладонями. Стянув его брюки и обхватив одной рукой его затвердевшую плоть, она принялась поглаживать и легонько сжимать ее. После этого она опустилась перед ним на колени и, не обращая внимания на его протесты, сомкнула губы вокруг его фаллоса. Кэм позволил ей подразнить его несколько мгновений, но вскоре резко поднял ее, прижал спиной к стене и грубо сорвал с нее платье, оставив ее в трусиках, колготках и туфлях. Он снова завладел ее ртом в пламенном поцелуе, пока его рука ласкала ее между ног. Вайолет упивалась вкусом его губ, ухватив его за ягодицы, чтобы сильнее прижать к своему распаленному лону.