— Пожалуйста и спасибо… — покорно проговорил Сэмми. — Скажи Саре тоже так делать. Мама держала в руках бутылку вина с сургучной печатью. Бабушка не была такой уж большой любительницей выпить, но она владела вроде как легендарной коллекцией вина. Папа передал мне упакованный подарок для Клер, который мама купила в Аннаполисе. Сэмми поручили нести общий подарок для всей семьи — шоколад, импортированный из провинции Новой Англии, которая сейчас была домом для значительного числа швейцарских иммигрантов прошлого века. Папе достались небольшой пакет для Роберта и большой подарок от меня для Ричарда. Хотелось бы, чтобы у меня было более праздничное настроение. Вместо этого я чувствовала, как на меня давят все обязательные требования приличий. Пока я шла через засаженный елками участок Хэтэуэев, и поднималась по ступенькам крыльца, я сконцентрировалась на том, чтобы расслабить мускулы на лице, для того чтобы улыбка не была похожа на маниакальную. Я надеялась, что мне это удалось. Роберт пригласил нас войти. — Добро пожаловать, — сказал он. Клер стояла в прихожей, она была одета в черные шерстяные брюки с сочетающимся смокингом, свободно повязанный черный шелковый галстук свисал в глубоком вырезе белой блузки. Я заскрежетала зубами от зависти. Как и Клер, дом был смесью классических линий с современной, сдержанной драмой. Мебель была антикварной, кажется, в европейском стиле, в безупречном, нетронутом состоянии. Много темного дерева. Все это отполированное совершенство, само по себе место было свежим, полной противоположностью Дома Эмбер — утопленные светильники, палитра из бледно-серого, светло-бежевого и мягкого белого цветов. — Мне нравится то, что ты сделала с этим местом, — объявила мама. — Мы все закончили только в прошлом году, — сказал Роберт. — Клер снесла некоторые стены, добавила освещения. — Сносить пришлось не так уж много, — сказала Клер. — Но отец сделал нечто ужасное с этим местом в шестидесятых. Я просто внесла некоторые поправки, правда. — Все очень изысканно, — ответила моя мама. Четверо взрослых перешли к буфету, где уже стояла откупоренная бутылка хорошего вина. Бокалы были наполнены и зазвенели, когда произнесли тост. — За успех выставки, — услышала я голос Роберта. — За успех начинания, которое стоит за выставкой, — поправил папа. Ричард сделал знак нам с Сэмми следовать за ним к большой наряженной елке в гостиной. Он присел и нашел маленькую зеленую упаковку, которую он передал моему брату. Когда я кивнула, давая согласие, Сэмми разорвал упаковку и достал маленькую деревянную коробочку. — Вау, Ричард, — сказал Сэмми, — мне это нравится. Ричард рассмеялся. — Нет же, дружок, — проговорил он, используя обращение, которым я обычно пользовалась, — тебе нужно открыть коробку. Внутри на ткани лежала отлично сделанная маленькая лошадь из воловьей кожи с полной сбруей. — Ого, — сказал Сэм. — Это было первое, что стало мне принадлежать, Сэм. Мама подарила мне ее, когда я был в твоем возрасте. Сейчас я хотел бы отдать ее тебе. Она почти такая же старая, как и Дом Эмбер, плюс-минус столетие, так что обращайся с ней аккуратнее. Сэмми вынул ее из коробки так осторожно, как будто она была стеклянной. — Я буду аккуратным, Ричард. — Она не совсем предназначена для игр, скорее она должна стоять на полке, чтобы ее можно было рассматривать, но в любом случае я надеюсь, что она тебе понравилась. — Мне она нравится, — настойчиво ответил Сэм. Затем он замер. — Но я не принес ничего для тебя. — Нет, ты принес, Сэмми, — вмешалась я. — Ты забыл? — Может быть. — Сэм выглядел удивленным. — Можешь принести тот большой подарок, который ты помогал мне упаковывать, — с надеждой показала я. — Красный. Сэм послушно устремился к тумбочке у входной двери. Через минуту он вернулся, напрягаясь под его тяжестью. — Ого, — сказал Ричард, — Что там, Сэм? — Мы можем развернуть его и увидим. — Сэм пожал плечами. — Сэм тоже этого хочет, — сказала я, — просто открой. — Да! — повторил Сэм, — Открывай ее! — Он опустил коробку на колени Ричарду, и Ричард позволил Сэму помочь ее разворачивать. Это была полная, иллюстрированная история мореплавания — стоимостью около пятнадцати фунтов. Ричард собрался закрыть книгу, но я остановила его. — Дай мне сперва. — Он передал мне книгу. — Есть ручка? — спросила я. Он подал мне ручку, вынув ее из бокового ящика стола. Я сняла колпачок и добавила еще пять слов к уже написанному на титульной странице посланию. Закрыв ручку, я передала ему книгу. Он открыл ее и вслух прочитал: — Парню, который владеет вторым по красоте шлюпом на реке, Счастливого Рождества, от Сары… И ее первого помощника, Сэмми. — Он поднял глаза и улыбнулся. — Должен признать, восемьдесят лет, ручная работа моряка, — твой Жидкий Янтарь сложно победить по красоте. Но если мы заговорим о скорости… — Это вызов, Хэтэуэй? — Можем считать и так, Парсонс, — ответил он. — Мы улыбнулись друг другу. Сэм шагнул и оказался между нами. — А сейчас, — сказал он, — где подарок для Сары? Я вздохнула и покачала головой. Ричард потянулся к карману своего пиджака и вытащил небольшой пакет. — Он у меня здесь, Сэм. Могу я ей его отдать? Я позволила Сэму развернуть упаковку, но сама открыла бархатную коробочку. Внутри оказалась маленькая подвеска в виде снежинки в викторианском стиле, сделанная из серебра, свисающая с черной бархатной ленточки. На обороте была выгравирована цитата. Ни одна снежинка не ускользнет от Его проекта. — Вау, — вырвалось у меня вслед за Сэмми. — Спасибо. — Ричард улыбнулся мне одной из своих фирменных, кривоватых улыбок. — Надень его! — потребовал Сэмми. — Я собрала волосы в сторону и неловко попыталась сама завязать ленточку. — Могу я помочь? — спросил Ричард. И у меня мелькнула странная мысль, что мне знакомы ощущения, когда он стоит рядом со мной, его пальцы легонько касаются моей шеи. И я не могла отбросить мысль, что на мне должен быть золотой листок. *** Вошла миссис Хэтэуэй и пригласила нас к ужину. Она улыбнулась, когда увидела на мне подарок Ричарда и медленно вытянула руку, чтобы прикоснуться к нему. — Какая замечательная маленькая вещица, не так ли? Изящная, как ты. Клэр назвала это «простой семейной едой», но две горничные в униформе внесли еду на серебряных подносах. Круг за кругом, они молчаливо обходили стол, неся подносы, пока мы сами себе накладывали еду. Сначала закуски, потом салат и наконец, жаркое из говядины с карамелизированым картофелем. Незадолго до десерта я поняла, что почти все время я наблюдаю за Клер Хэтэуей. То, как она держит нож. Как она пережевывает еду. Как наклоняет голову, когда смеется. Все движения напоминали мамины. Мне показалось, что Ричард заметил, что я наблюдаю за ней. Он тихо сказал мне. — Они двигаются очень похоже, правда? — Да. — Твоя мама была старше моей на три года в старшей школе, затем в колледже Нотр-Дам. Восхищение новичка перед старшим, как мне кажется. После ужина Роберт пригласил моих родителей в свой кабинет, чтобы показать им макет пресс-релиза к выставке. Ричард потащил Сэма к телескопу, чтобы посмотреть на «человека на луне» сквозь прорехи в облаках. Я шла за ними, когда меня позвала Клер. — Я хочу представить тебя кое-кому, Сара, — сказала она. Я последовала за Клер в гостиную, подумав, что прибыл еще один гость. Клер жестом указала на пару похожих портретов, висящих над камином. Мужчина был темный, угловатый, со старомодными усами. Женщина была красивой и хрупкой, одетой в розовый шелк. Муж и жена, предположила я. — Родственники? — спросила я. — Мои предки. Джеральд Фитцджеральд и его жена, Камилла. Портреты нарисовали три года спустя после ее представления при дворе. — Клер подошла и встала напротив них. У них с женщиной была общая, светловолосая красота, — мраморная кожа, небесно-голубые глаза и полные губы. — Она была красивой, — сказала я. — Она унаследовала это от своего отца. У нас также был и его портрет, его пригласили для позирования к известному художнику в благодарность за его лояльность к Короне во время восстания 1776 года. — Что с ним случилось? — Некоторым из нас не так повезло, как тебе, моя дорогая. Наше прошлое треснуло, как лед на реке. — Это, — она сделала жест рукой в сторону камина, — все, что у меня осталось. Она прикоснулась к розовой сатиновой туфле миссис Фитцджеральд. — Ее мать, Лидия Кроули, была богатой наследницей из титулованной английской семьи. Но Лидия сбежала с морским офицером без рода, без племени и ее лишили всех прав. Супруги бежали в Колонии. Муж Лидии попытался вернуть своей любимой жене ее привилегии, ввязавшись в очень смелую авантюру, но его корабль был захвачен, и ему потребовалось больше года, чтобы вернуться в Мэриленд.