ХАРПЕР СНОВА ОКАЗАЛАСЬ во вчерашнем кошмаре. Она понимала, что спит, ведь вместо своей комнаты она вновь лежала в той странной больничной палате с решёткой на окне. Но на этот раз в комнату не проникал свет луны, и от этого в ней было совсем темно. Неужели она в Брайерли? Тогда понятно, к чему здесь эта решётка. И значит, это не просто сон, а одно из утерянных ею воспоминаний! Уже второе, из другой ночи, которая, кстати, отличалась не только отсутствием луны. Птицы тоже куда-то пропали. Из-за окна не доносилось ни единого звука. Но куда же они могли подеваться?.. Внезапно в палате стало невыносимо холодно, и девочку охватил ужас. Она чувствовала, что здесь есть кто-то, кроме неё, но боялась узнать кто. Свернувшись в тугой клубок, она с головой укрылась одеялом и прижала лицо к коленям. Источник леденящего холода приблизился, и тело Харпер пробрала дрожь. Она решила, что ни за что не откроет глаза и не вылезет из-под одеяла. Может, тогда этот кто-то просто уйдёт? Но этот кто-то не ушёл. Раздался жуткий клокочущий шёпот, и девочка заползла под подушку, чтобы хоть как-то его заглушить. Но ничего не получилось. Она захныкала, а слова пугающего ночного гостя слышались всё отчётливее, словно они звучали прямо в её голове: «Плохая девчонка, ужасная девчонка. Только посмотри, что ты наделала! Плохая девчонка, ужасная девчонка. Тебя никогда не отпустят домой». Ледяной холод пробирал Харпер до костей. Она знала, что кто-то очень опасный стоит прямо перед её кроватью. Зажмурившись изо всех сил, она посильнее натянула одеяло, как вдруг его силой вырвали из её рук. Девочка резко проснулась и в панике вцепилась в своё одеяло. Никто не забирал его, а вместо омерзительных жёлтых стен перед ней стояла груда нераспакованных коробок. Её всё ещё колотило от страха. Теперь она не сомневалась, что видела во сне Брайерли: решётки, кровать, тумбочка, запертая дверь… Но этот жуткий шёпот и навязчивое ощущение, словно кто-то стоит рядом – было ли это на самом деле или её мозг дополнил действительность событиями вчерашнего дня? Мысли о недавнем падении с лестницы нахлынули на Харпер вместе с болью. Казалось, на её теле не осталось ни одного участка без синяка. Она хотела бы остаться в кровати, но чувство голода пересилило и заставило её спуститься вниз. Майкл уже сидел за кухонным столом, а мама суетилась вокруг, разбирая коробку с кастрюлями. Увидев дочь, она бросилась к ней и вновь принялась охать над её синяками. – Больно, конечно, но я в норме, – отмахнулась от неё девочка и уселась рядом с братом. С озабоченным видом мама поставила перед ней поджаренную вафлю с кленовым сиропом и плошку с нарезанными фруктами. – Скажи, если захочешь что-нибудь ещё, ладно? – произнесла она и вернулась к кастрюлям. Харпер неспешно завтракала, наблюдая, как Майкл засыпает над миской с хлопьями. – Эй, – рассмеялась она, легонько ткнув его локтем. – Просыпайся, не то утонешь в своём молоке! Майкл открыл глаза, но они казались усталыми и словно остекленевшими. – Что с тобой, дружище? – обеспокоенно спросила девочка. Ей ещё не случалось видеть тёмные круги под глазами у маленьких детей. – Всё хорошо, отстань от меня, – раздражительно ответил малыш. Теперь Харпер встревожилась не на шутку. Она ласково приложила ладонь ко лбу мальчика. – Ты не заболел? – Да отстань ты уже от меня! – Майкл стукнул ложкой по столу и ушёл, оставив полную тарелку хлопьев, к которым, судя по всему, он так и не притронулся. Харпер растерянно ковыряла свою вафлю. На её памяти брат никогда ещё не вёл себя так грубо. Продолжая расставлять кастрюли, миссис Рейн повернулась к дочери: – Он просто не выспался, вот и капризничает. Наспех запихнув в себя завтрак, девочка поковыляла наверх в комнату Майкла, чтобы проверить, как он, и ещё в коридоре услышала его голос. Прижавшись ухом к его двери, Харпер прислушалась. – Билли, хватит! Не делай так, мне это не нравится, – хныкал Майкл. – Меня сейчас стошнит… Какое-то время в спальне было тихо, а затем снова послышался тот же голос: – Нет! Не заставляй меня опять… Харпер постучала и вошла в комнату брата. – С кем это ты разговариваешь? – обеспокоенно спросила она. Мальчик казался испуганным, но в следующее же мгновение его личико исказилось от ярости и сделалось красным, с проступающими жилками на лбу. Он был сам на себя не похож, и это пугало больше, чем любой необъяснимый холод. – Убирайся! – закричал Майкл. Вскочив на ноги, он бросился к сестре и стал колотить её в живот, выпихивая из своей спальни. Харпер растерянно отступила назад. Она так опешила от происходящего, что даже не остановила мальчика, когда тот захлопнул дверь прямо перед её носом. Она стояла как вкопанная, стараясь уловить любой исходящий из комнаты шум. Но не услышала ни единого шороха. Казалось, Майкл стоял с другой стороны двери и терпеливо ждал, пока она уйдёт. Наконец сдавшись, девочка пересекла коридор и постучала в дверь Келли. Прошло несколько минут, прежде чем та всё же открыла. – Я сейчас занимаюсь, – огрызнулась она. – Это не может подождать? Харпер отрицательно покачала головой. – С Майклом творится что-то очень странное, – сказала она. – Он ведёт себя не так, как всегда, – злится, дерётся… Как будто его подменили. Старшая сестра закатила глаза: – Послушай, мы только переехали в совершенно чужой город, где у нас нет ни знакомых, ни друзей. И если бы мне не приходилось круглыми сутками готовиться к экзаменам, я бы тоже злилась и вела себя не так, как всегда, – рассудительно произнесла она. – Просто оставь его в покое. – И с этими словами Келли закрыла дверь. Харпер медленно спустилась по лестнице, продолжая переживать за брата. Слова старшей сестры не успокоили её, но заставили задуматься. Может, она и правда делает из мухи слона? Она бы так и провела всё утро в растерянности и унынии, если бы пару часов спустя не раздался дверной звонок. На пороге, широко улыбаясь, стояла Дайо, а вокруг неё кругами носилась Тыковка. – Мы никому не помешаем? – вежливо спросила гостья. – Вроде у твоего отца аллергия? – Нет, вы пришли очень кстати, – радостно ответила Харпер. – Папа как раз уехал в офис, так что Тыковка никому не создаст проблем. А мой брат так вообще придёт от неё в восторг! Стоило гостям войти в холл, как собачка тут же бросилась к большому зеркалу в прихожей и стала звонко на него лаять. – Тыковка, тихо! – скомандовала Дайо и подняла её на руки. Та заскулила и спрятала мордочку в сгибе локтя своей временной хозяйки. Девочка с опаской посмотрела на старинное зеркало. – Не знаю, что на неё нашло. Она никогда не лает ни на что, кроме велосипедов. – Знаю, что ты подумала, но можешь не переживать, – улыбнулась её подруга. – Пусть зеркало и старое, привидений в нём точно нет. – Как ты можешь знать наверняка? – Могу, уж поверь. Мы привезли его с собой из Нью-Йорка, и я помню его с раннего детства. Думаю, за все эти годы я бы заметила, если бы с ним было что-то не так. – Пожалуй, – ответила гостья со вздохом облегчения. И в этот самый момент из кухни показалась миссис Рейн. – Знакомься, мам, – сказала Харпер, чуть ли не прыгая от счастья. – Это наша соседка Дайо и Тыковка, собачка её бабушки. – Рада знакомству, – лучезарно улыбнулась Юна. – Заглядывай к нам в любое время! Я так рада, что Харпер нашла здесь новую подружку. – Она подошла и погладила собачку, которая смиренно лежала на руках у девочки. – Какая милая! Она ведь умеет вести себя дома, верно? Дайо уверенно кивнула: – Тыковка, конечно, не самая послушная и умная собака в мире, но, обещаю, проблем она не доставит. Миссис Рейн одобрительно улыбнулась. – Харпер, не забывай, что у твоего отца ужасная аллергия на собак, так что, пожалуйста, не пускай её в нашу спальню, – сказала она. – Не хотелось бы, чтобы у него случился приступ. – Конечно, я помню, – отозвалась девочка и повела подругу в свою комнату. – О, и ещё! В кладовке полно всяких вкусностей, не забудь предложить что-нибудь нашей гостье! – крикнула Юна им вслед. – Твоя мама очень милая, – заметила Дайо, когда они вошли в спальню Харпер. Её подруга пожала плечами. – Нормальная, – пробормотала она себе под нос. Усевшись на пол, девочки стали гладить и почёсывать собачку в четыре руки, к её величайшему восторгу. Харпер чувствовала себя счастливой рядом с новой подругой. После всех потрясений, которые ей пришлось пережить за последние несколько дней, она впервые смогла полностью отвлечься, слушая истории о дрессировке Тыковки. Все тревоги отступили. – Смотри, что она теперь умеет. Тыковка, танцуй! – Дайо щёлкнула пальцами, и маленькая собачка, встав на задние лапки, сделала несколько движений точь-в-точь как в танце ча-ча-ча. – Вот это да! – воскликнула кудрявая девочка. – Как круто! Подруга гордо улыбнулась и наградила свою подопечную лакомством. – Ты даже не представляешь, как быстро она выучила этот трюк! Я и не догадывалась, какая она умная. Спасибо, что научила меня уверенности и командному тону. Я покопалась в интернете и нашла несколько полезных роликов. Теперь Тыковка столько всего умеет! Бабушка будет в шоке, когда вернётся. – Наверное, тебе не захочется отдавать её обратно, – предположила Харпер. – Всё в порядке, я это переживу. Бабушка живёт совсем рядом с нами, и я смогу навещать Тыковку хоть каждый день. А ещё маму так впечатлил мой новый талант дрессировщика, что она разрешила мне завести щенка! – Правда? Это так здорово! – радостно взвизгнула Харпер, но на самом деле ей вдруг стало грустно. Она вспомнила о бабушке Ли и затосковала по ней ещё сильнее. Интересно, когда она сможет наконец увидеться с ней и с её милым Монти? Погрузившись в свои мысли, девочка совсем упустила нить разговора. Она вздохнула и попыталась понять, о чём болтает её подруга. Судя по всему, та рассказывала о любимых породах собак и о том, как она могла бы назвать своего будущего щенка. Харпер уселась поудобнее, вытянула ноги, и тут её собеседница резко замолчала прямо на середине слова. – Божечки, что с твоими ногами?! – воскликнула Дайо, когда к ней снова вернулся дар речи. Она с ужасом разглядывала чёрно-фиолетовые синяки, которые перетекали один в другой. Харпер рассказала о своём нелепом падении, умолчав о невидимых руках, которые столкнули её с лестницы. Про нечто, что помогло ей остановиться и отделаться лишь синяками, она тоже решила не говорить. В конце концов, Харпер и сама не понимала, реальность ли это или просто плод её воображения.