– Я не понимаю, что ты от меня хочешь. Между нами всё кончено. Назад пути уже нет,– я была “загнана в угол”, поэтому забралась в душ в одежде и задёрнула занавеску. Он дёрнул её обратно. – Я говорю не об аборте. Находясь в нерешительности, рукой я опёрлась о плитку. Сперва, я подумала, что ослышалась. Решение, которое я приняла за нас, но не аборт. Какое тогда? Потом я вспомнила о нашем уговоре. Мы договорились, что если у кого–то из нас появится соблазн изменить, то мы не будем этого скрывать друг от друга. Он всё знает о Финне. Но как он узнал? Мы с Финном были неосмотрительны. Нью–Йорк не такой уж и огромный, как многие думают. Нас могли увидеть где угодно: в прачечной, на Таймс–сквер. Вчера он звонил Джил, может быть она ему что–нибудь сказала. У меня в животе что–то сжалось, но не от того, что он всё знает. А от того, что я не знала, расстроен ли он от того, что я совершила или от того, что нарушила наш договор и ничего ему не сказала. Наименее болезненная часть моей измены состоит в переплетении и соединении частей тела. Наибольшие страдания и муки заключены в душе, в причинах, кроющихся внутри. Подпустив к себе Финна, я не предпочла его Натану, я выбрала себя. Я посмотрела Натану прямо в глаза, даже после всего этого, его взгляд был открытым. – Как давно ты об этом знаешь? – О чём? – О Финне. Он склонил голову и свёл брови к переносице. – О Финне? Нашем соседе? В ту же секунду, как он выпрямился, я всё поняла. Натан ничего не знал о моей измене. Но он не глуп и, услышав имя Финна, обо всём догадался. Он отступил от меня на несколько шагов, качая головой из стороны в сторону. – Нет. Моё сердце бешено заколотилось, наблюдая, как осознание отразилось на его лице. – Натан… Сначала его рот лишь немного приоткрылся, но затем его нижняя челюсть отпала, и он стрельнул в меня взглядом своих карих глаз. – Финн? – спросил он так, будто никогда раньше не слышал этого слова. Впервые в жизни я не могла предугадать его реакцию. Я видела напряжение, пронзившее его руки, выражение его лица сменялось от замешательства, гнева до отчаяния. – Ты была…с…как долго это продолжается? – задыхаясь, спросил он. – Стоп. Не говори,– его взгляд пробежался по комнате, он посмотрел на рулон туалетной бумаги, на корзину для мусора, на мыло для рук с морским запахом. –Когда он фотографировал тебя. Я скрестила руки и на вдохе произнесла. – Да. Мы этого не планировали… – Когда это было? Всего две недели спустя как он сюда въехал? – ноздри Натана раздувались, как у огнедышащего дракона. –Думаю, всё могло быть намного хуже. Ты могла сделать это прямо в день его переезда. Он молча сверлил меня взглядом, его лицо и шея начали потихоньку краснеть. – Так вот, где ты ночевала? Чувство вины, которое я думала мне не присуще, зародилось внутри. Я не могла подобрать правильных слов, не уверена, что такие вообще существуют. Несмотря на то, что вчера вечером я сделала свой выбор в пользу Финна, для меня было, как ножом по сердцу видеть страдание, отразившееся на лице Натана. Я собиралась в ближайшее время всё ему рассказать о Финне. Но я не хотела, чтобы он обо всём узнал таким образом. Я была в состоянии лишь кивнуть. – Значит ты была с ним, а потом всё равно вернулась сюда. – Прошлой ночью между нами ничего не было,– произнесла я, будто это могло меня оправдать. – Мы не… С каждым вздохом его грудь вздымалась. – Я не понимаю, если ты с ним не спала, ты изменила мне или нет. – Да, но вчера вечером ничего не было, время было неподходящим, ведь…– я закрыла лицо руками. – Я не могу это объяснить. Ты всё равно не поймёшь. Дело не только в сексе… – Ага,– презрительно фыркнул он. – Нет. Я, блядь, не хочу это слышать. – Натан, я была в полной растерянности, в смятении, совершенно одна. Тебя не было рядом, а он был,– я опустила руки. – Я обратилась к нему. Я плакала у него на плече – о тебе, он мне позволил. А теперь… Его челюсть сжалась, подбородок напряжён. Весь его внешний вид говорил о том, каких усилий ему стоило сдерживаться. – Теперь? Что теперь? Мне было трудно выдавить из себя хоть что–нибудь. Я ещё не до конца привыкла к тому, что приняла решение остаться с Финном. Но я должна произнести это вслух. Я должна рассказать Натану правду, если ожидаю от него того же. – Ты уже знаешь, между нами всё кончено,– произнесла я, и, наконец, на моих глазах выступили слёзы. Я не ожидала, что моя любовь к Натану будет отзываться такой сильной болью в груди, казалось, она может меня даже убить, раскрошить моё сердце на части. Я никогда не хотела другой судьбы для себя или кого–то другого, только его, но он заблокировал свои чувства ко мне, чем ранил меня очень больно. И ради чего? Для меня причины, по которым он это сделал, обоснованные, но они не оправдывают его поведения. И вот, где мы оказались, это не должно было случиться. Теперь у меня есть кое–кто другой.– Всё слишком сложно. – Брак вообще штука сложная, знаешь ли. – Не говори мне, что из себя представляет брак,– произнесла я на повышенных тонах, раздражённо. Джинджер жалобно заскулила, толкаясь в ногу Натана. –Ты полностью от меня отвернулся. – А ты переспала с другим. Я отшатнулась. – Он мне не безразличен. – И что ты собираешься делать, а, уйти от меня? К нему? К человеку, которого знаешь меньше месяца? Я покачала головой. – Мне жаль, что ты узнал обо всём при таких обстоятельствах. Я собиралась тебе всё рассказать. Просто, когда ты сказал, что зол не из–за аборта, я подумала, что ты говоришь о Финне. – О Финне? – выдавил он, его ноздри раздулись, а лицо стало красным, как помидор. – Ты что думала мы просто сядем, ты расскажешь мне об измене, и я приму это как должное? – Нет, я думала, ты будешь… – Каким? Злым? Взбешённым? – он схватил вазу. –А ты не думала, что моя реакция может быть вот такой,– он запустил вазу с лилиями в стену. Стекло разбилось и разлетелось на множество осколков. У меня зазвенело в ушах. От испуга я прикрыла рот рукой. Ошеломлённая, я замерла, будто он запустил её в меня. Но Джинджер запаниковала, она отскочила и в испуге поскользнулась на плитке. Я выпрыгнула из душевой. – Натан. Он уже был рядом с ней, она стремглав бросилась к двери и пробежала как раз по стеклу. Осколки разлетелись в разные стороны из–под её лап.Выругавшись, Натан бросился за ней из ванной, я тоже поторопилась вслед за ними, на носочках перепрыгивая весь этот беспорядок, двигаясь на звук её завывания. В спальне Натан руками обхватил Джинджер и пытался повалить её на спину. Пятна крови были повсюду, особенно ярко они выделялись на белом ковре. Я заплакала. Наконец, взяв себя в руки, я поймала одну из её лап, я хотела её осмотреть, но Джинджер стала ещё больше извиваться. – Отойди. Я сам всё сделаю, – приказал мне Натан. – Но там могут быть осколки. У неё такое сильное кровотечение. – Я это, чёрт возьми, вижу,– рявкнул он. – Я всё сделаю. Просто отойди. Я выпрямилась и дрожащими руками прикрыла рот. В её глазах был такой страх, что меня начало терзать чувство вины. –Тише, тише, Джиндж,– произнёс он, уговаривая её лечь на бок. Её глаза метались по комнате, будто она плохо нас видела. –Выйди из комнаты,– это уже мне, произнёс он, даже не повернувшись в мою сторону. – Она не может сосредоточиться. Ты делаешь только хуже. Я отступила на шаг назад, больше от шока. Он выгонял меня в тот момент, когда Джинджер так во мне нуждалась, это было неприятно, болью отдавалось в груди. Натан зарылся носом в пушистую шею Джинджер, и спустя несколько секунд её завывания притихли. Когда они оба ещё немного успокоились, я обратилась к Натану. – Нат… – Ш–ш. Всё хорошо,– мягко произнёс он. –Мне просто нужно осмотреть твою лапку. Будь хорошей девочкой. Она вся дрожала, мне так хотелось её обнять. Вместе мы могли оказать ей больше помощи, я бы придержала её, а он осмотрел бы лапы. – Натан,– я снова предприняла попытку. –Давай я… Джинджер вздёрнула голову и стала вырываться из хватки Натана. – Чёрт возьми, Сэди. Мне нужно её успокоить, чтобы ветеринар смог её осмотреть. – Как ты её довезёшь? – Если потребуется, донесу. Это недалеко. – Через десять кварталов. Тебе понадобится… – Мне ничего не понадобится. Ветклиника ещё не открылась, позвони на линию экстренной помощи, и скажи, что мы приедем. И отойди с дороги, ты нам не нужна.