До меня не сразу дошло. — В каком? Незавидном? Да, я себе не завидую. — Тише, — шикнул. — Не в том положении, Малая. Ты… в интересном положении. — Вот еще. Ничего интересного! Одни расстройства от того, во что превратилась моя жизнь. — Какая же ты… — начал и осекся, посмотрел на меня, выдавив. — Ты беременна. — Иди ты… Бред! — Ты беременна моим ребенком, — сказал он и уронил лицо в ладони. Это не шутка? Глава 32 Глава 32 Тигран Мне трудно дышать. Мысли словно в огне. В голове не укладывается. И вроде бы я не дурак, не кретин и понимаю, что, куда и как, но… принять получается с трудом. У меня из воспоминаний все раскрашено диктатурой — надо. Действия скупые, но резкие. Мне самому не в радость была рыдающая Маша. Тщательно удерживаемая в голове картинка, где ей со мной по кайфу, расползались красными всполохами. Но все-таки финал был. Был. Глупостью с моей стороны было не предусмотреть подобных результатов, но тогда все словно стерли — все предупреждающие маяки. На миг отпустил вожжи, не проконтролировал один единственный нюанс — и вот, пожалуйста. Один, сукаааа… Кажется, судьба решила, что хватит с меня везенья, белая полоса была затяжной, переключиться пора на другой режим. И я… что… папашей стану?! Я — отец. Да уж, можно выносить сразу за дверь ногами вперед. Уверен, я сто раз в этом налажаю, потому что о семье знаю ровно то, что она может быть источником проблем. И я бы, наверное, женился лет в пятьдесят, но о детях не думал совсем. Ни одной секунды. В моем мире .этих маленьких, кричащих и розовощеких не было. И я уверенно считал, что еще долго не будет, но… Это же все меняет. Это как молнией расколоть надвое. Надо собраться, а то расплющило как-то. Стыдно даже на секунду в подобном состоянии оказаться, а я в нем немного «застрял». Собери, блять, папаша! У тебя теперь два… ребенка. Машка-то по поведению и взглядам на жизнь — тоже дитя, пусть и прет меня от нее по-мужски. Я отнимаю ладони от лица, в глаза почему-то бросается крупная линия жизни. На левой руке, она обрывается надвое. И пусть все эти цыганские байки мне кажутся лишь бредом, сейчас я ощутил необходимость быть настороже вдвойне. Нет, втройне. Я же теперь глаз не сомкну! Хватит, пора вливаться в реальность. Отняв руки от лица, заставил себя выпрямиться и посмотреть на Машку. Может быть, она вообще в обморок от таких новостей отъехала, а я сижу, рефлексирую. Нет, не отъехала, но побледнела, конечно, и сидела… пялясь на свой плоский живот. Задрала кофточку и смотрела. Дуреха наивная, цепляла… Не знаю, чем. Наверное, вот этой непредсказуемостью и откровенностью реакций. Не предугадать, не повторить, не подделать. Живая, как пламя. — Маша… — Ты в меня еще и ребенка подселил, — произнесла с шоком. — Целого человека. — Давай сделаем вот так. Я потянул ее руки вниз и внезапно услышал, как она хихикала. Озадаченно посмотрев в лицо девушки, понял, что это нервное — смех сквозь слезы. Я, вообще, походу ее только нервировал, а ей сейчас нужно спокойствие, прогулки, сон, еда… Эммм… Что еще? — Я знаю, кто будет рад. Пирушку закатит. Моя родня! — вытерла слезы и снова рассмеялась. — Они так хотели видеть меня замужней и с ребенком. Вот, пожалуйста! Наверное, приворожили… — всхлипнула. Присев поближе, я Машу обнять попытался. Пальцы потряхивало, как у наркомана. — Давай обсудим. Это фарс, бред, все бред. Здесь и обсуждать нечего — будет рожать! Я ребенка, пусть даже крошечного, на уровне клетки убить не смогу. Но сказать что-то надо, и я попытался, но Маша взорвалась, толкнув меня обеими ладонями в плечи. — Ты мне всю жизнь сломал. Испортил! Ты взял меня без спроса… Взял и… даже о защите не подумал. Даже о гребаной защите не подумал! И я теперь… что… рожать тебе должна? А потом ты ребенка в расход в своей семье пустишь… Или будешь воспитывать по своим же ублюдским законам?! — возмутилась. — Нет! — Что нет? — поинтересовался. — Не хочу. — На аборт ты не отправишься, даже не мечтай, — отрезал. — Я не о том. Я не о том, — качнулась влево-вправо. — Это все неправильно. Нет-нет. У моего ребенка не должно быть такого отца, такой жизни. Ничего из твоего мира быть не должно. Маша на миг замолчала, а потом шарахнула, будто в лицо мне прилетела высоко заряженная шаровая молния. — Давай мне развод! От ее полярных эмоций меня тоже мотало, буквально швыряло об стены. А дальше что? Это же только начало. — Я же сказал, — проговорил сипло. — В моей семье не разводятся. — Врешь же. Зачем тогда там был пункт, что в случае развода и дальше целые страницы текста… Я точно помню, такой пункт мелькнул перед глазами, но что туда входило, мне почитать не дали. Поэтому разводятся. Разводятся у вас! Еще как… Мы больше не в средневековье. — Считай, что в нашей семье — средневековье. Слова на бумаге — чистая формальность на самый крайний случай, — и голос не дрогнул, когда соврал. Правда в другом, но Машке пока ее знать не стоит, многовато шока для этого дня. Теперь я буду беречь ее как зеницу ока, даже если она этого не хочет. Буду беречь… их, поправил себя. — Здесь — все. Закончили. Поехали. Теперь ты будешь жить со мной. — Еще чего! Мне и без тебя неплохо жилось. По отдельности. С позорным клеймом о браке на биографии, но без физического присутствия мужа. Может быть, я даже мужчину себе присмотреть успела, а тут снова — ты! Я сомкнул пальцы на ее локте и потянул за собой. Пусть трындит. Иногда даже приятно послушать. Но то, что она говорила сейчас, дико бесило. И знал же, что она врала, нагло врала, не было у нее встреч с мужчинами, переписки тоже чисты, по моему приказу за Машей следили плотно, но не отсвечивая присутствием. Заноза, зараза, колючка! Специально меня на эмоции выводила и ведь получалось же… Очередная ее фразочка, даже не помню, какая, заставила остановиться и встряхнуть за плечи девчонку. — Хватит. — Ты не Тигран, ты — тиран. Хватит, ты делаешь мне больно! — поморщилась.