Вот такой у нас наглец:) За что заплатил, то - мое. Неважно, хотел или все вышло случайно. Глава 3 Глава 3 Мария — Поняла? Ты — теперь моя. Крупный нос мужчины чиркнул по шее, скуле, зарылся в волосы. — Страхом пахнешь. Дешевым мылом. Выдыхай, но не расслабляйся. Булки должны быть в тонусе! — по заду меня шлепнул! Как это? Ноги меня едва держали. Мужчина меня подтолкнул к кушетке, я рухнула на нее, как кулек, и перевела неверящий взгляд на свои ноги. Вернее, между бедер. Разумеется, под одеждой не видно, но мне… Мне, блин… Я разревелась. В три ручья! — Не реви, терпеть не могу сырость. — Мне, блин, письку зашили! Как?! Зачем?! Аааа… — всхлипывала я. Мужчина отошел, принялся ходить по кабинету и снова замер возле. — Не успокоишься, я тебя в рукомойник засуну, под ледяную воду. Хочешь? — Не-не-не надо! — всхлипнула я. — Вытрись, значит! — раздраженно бросил мне мужчина. Через миг на колени приземлился рулон бумажных полотенец. Я оторвала одно из них, принялась вытирать слезы, продолжая всхлипывать. Мужчина нетерпеливо постукивал носком дорогих туфель по полу. Ему постоянно кто-то звонил, он не отвечал. — Успокоилась?! — Не очень. Так… Есть надежда, что врачи ошиблись. Может быть, кому-то другой девственность восстановили, а мне оставили как есть? А? — спросила с надеждой. — Увы, — пролистнул карту больничную мужчина. — Здесь все описано. Тебе долгосрочную гименопластику сделали. Мое сердце булькнуло в груди и скатилось в пятки. — Что это означает? Это, что, навсегда? Мужчина мрачно расхохотался и подкатился кресло на колесиках, поближе к кушетке, разглядывая меня, как диковинку, как забавную зверушку в зоопарке. — А ты прикольная, малая. Сколько тебе годиков? Ага… Вот же, написано! Иванова Мария Ивановна. Двадцать один год. Верно? — Да, все верно. Я не могу поверить, что они перепутали! Я вообще за другим пришла! Я спираль хотела поставить. Мужчина призадумался, посмотрел на меня сверху-вниз и обратно. — Зачем? — спросил отрывисто. — Чтобы не забеременеть, естественно! — То есть, ты уже рожала, что ли? — Нет! Ни разу… Сейчас даже не рожавшим можно ставить. И вообще, мы пока рожать не планировали. Вернее, вся моя родня уже планировала, ждут не дождутся! Все, кроме моего любимого, он… — Так. Тсс, трещотка! По порядку давай! — пощелкал пальцами. — Зачем тебе спираль и все такое. — Я… — набрала полные легкие воздуха и выдала. — Не скажу. — Очень смешно. Я встала и забросила сумочку на плечо. — Всего хорошо, Эдуард Тигранович. — Тигран Эдуардович! — поправил меня мужчина. — В целом, неважно. Глаза мужчины округлились немного удивленно, он сидел расслабленно и все еще не верил, что я могу взять и уйти. А я, что, не могу уйти?! Вот встала, уже иду. Пистолет на меня не наставили, так что… — Разбирайтесь со своей невестой — сами! А я… Стараясь держаться уверенно, я пошла на выход. — Стой, кому сказал, я с тобой не закончил! — бросил мне вслед мрачно. — Я на работу опаздываю! Всего хорошего. — Ну иди-иди, пробздись, малая. Целку береги, она теперь — моя. Еще чего! И что за выражения такие некрасивые — «целку береги». Я вообще-то пришла затем, чтобы спокойно жить полноценной сексуальной жизнью и не перестраховываться тысячу раз! — Скоро увидимся, малая. «Целка», «малая»… Какой гадкий этот Эдуард! Просто ужасный тип… — Не думаю, — брякнула я. — Да ну? — послал мне ухмылку, чуть-чуть приподняв уголок губы влево. — Да. — Это почему? — Вы знаете, кто мой папа? — Нет. — То-то же! Я загадочно кивнула и вышла. Так-то я тоже не подозревала, кто мой родной апа. Мама весьма туманно отвечала, что о мертвецах либо хорошо, либо ничего. И, если учесть, что она ничего говорить не желала, хорошего там было мало. Но для тумана сойдет!