— Ты большой… — выдохнула. Я надавил ладонью на ее затылок, мыча, бедра пронзил тремор вал накатывающего удовольствия. — Да. Да… Твой… Большой… Бери еще, — предложил щедро, подмахнув. С ошизением запутал пальцы в ее волосах, немного оттягивая, заставляя себя быть нежнее, аккуратнее. От этой вынужденной деликатности возбуждение еще сильнее в член шарашило. — Большой чупа-чупс… Рта не хватит, — пожаловалась и снова заскользила ниже. Ниже… Ааааа… — Хватит… На все хватит. Может быть, не сразу, но привыкнешь. Малая, я сейчас… Сейчас все… Все тебе… Ууууфф… — выплеснулся. Я не предупредил, чтобы она взяла и сглотнула, но едва ощутил движения ее языка, как толкнулся глубже, простанывая каждую секунду своего удовольствия, умирая и возрождаясь… Потом пьяно смотрел, как она собирала остатки, балдел, думая, что на кончике ее язычка и помереть не страшно. — Иди ко мне, обниму, — сболтнул расслабленно. Таким растекшимся я еще ни разу не был, расплавленным. — И поцелуешь. — С удовольствием поцелую, иди… Ох да… Несколько неспешных, но живительных поцелуев вернули меня в тонус. Руки уверенно заскользили по телу Маши, теперь она меня не останавливала, поддавалась на ласки, стонала глубоко. Я поменял нас местами, оказался сзади, целуя пробежался до самой спины, обвел языком, губами каждый укус, зацеловывая, пальцы разминали мокрую щелочку, кажется уже кончившую не раз от предварительных ласк. Уууф, сколько в ней жидкого огня. — Давай, выше приподними попку, опустись на локти. Хорошо сделаю… Я сначала впился ртом в пульсирующую дырочку, натянул на язык и, добившись ее буйного оргазма, поднялся, войдя вновь окаменевшим членом. Не дал ей ни секунды задуматься: только что она дрожала на моем языке, но уже сейчас судорожно стискивала стенками киски железную сталь напряженного болта. — Тигран… — выдохнула потрясенно. — Давай… Давай… Горячо натяну, нежно. Мы не спешим…. Тебе понравится, — пообещал я, толкаясь. Мы не спешили, никуда не спешили, но уже через несколько минут Маша хныкала, умоляя: — Скорее, Тигран. Я хочуууу… Хочу тебя… После этого признания меня полноценно и мощно взорвало, затопило потоком обоюдного экстаза. Глава 44 Глава 44 Тигран После очередного томного поцелуя я едва оторвался от раскрасневшейся девчонки. Ее ротик смотрелся алым, как мак, губки распахнутые, дыхание влажное и тяжелое. — Ух… — вырвалось едва слышное из этих прелестных губок. — Я могу попросить тебя кое о чем? — Все, что угодно, красивая. — Если мы расстанемся, никого больше так не целуй! Я застыл, переваривая. Не понимая. Маша смутилась. — Глупо? Да, извини… Она потянулась в сторону, начала искать взглядом одежду или что-то во что можно было закутаться. — Стой! Я настойчиво притянул ее к себе. — Ты чего такое говоришь, Малая? Расстанемся? У тебя давно попа зажила, чтобы такое говорить, а? — произнес с тихой угрозоой. — За такое и отшлепать можно. И нужно. — Ты не понимаешь… — Не понимаю. Я же сказал. Не отпущу. Ты — моя. Все. Какое расстанемся? — Ты про соседей говорил… — Потому что вид у тебя такой был… словно ты меня больше никогда видеть не хотела! Я предложил хотя бы такой вариант, понимаешь? Я думал, что все… конец. Конец всему. — Чему? Я не очень понимаю, к чему это все. Преследование, брак фиктивный, дети… Слишком много всего, я не успеваю! И не знаю, что из этого настоящее, а что — надуманное. — Ты — настоящая. Моя — настоящая… И будущая. Наш ребенок настоящий. И между нами полыхает… нереально. Тоже по-настоящему, — произнес. — Горишь же, Малая. Даже от поцелуев горишь. — Да, — смущенно мазнула взглядом по моей груди и несмело подняла его до уровня подбородка. — А ты? Ох, чертовка. На признания меня раскручивала! Невинно и сладко… Умело, должен признать. Была в ней какая-то искренняя и неподдельная женская хитрость, но не хитрость от ума, скорее, натура такая — исконно женская, непостоянная, волнующая. Искренняя и во флирте, и в слезах, и в страсти. Как я от нее горел. — Я… Снова на ее ротик посмотрел и прижался к губам, целуя глубоко и настойчиво, смешивая наши вкусы, наслаждаясь тем, как она отвечала, дрожала и утягивала за собой. Еще немного - и снова в бой. Даааа… На этот раз медленно и глубоко, усадив ее к себе на колени, наслаждаясь тем, как она опускалась и поднималась, постанывая мое имя, как кончала, тиская мой член, впитывая до капли. — Обалденная, ротик твой съем… — еще один поцелуй. — Это только твое, обещаю. В этом ты у меня первая… — В чем? Ты такой сексуальный, раскрепощенный, умелый. У тебя сотни девиц побывало… — Я ни одну мадам после минета не целовал. Ты — первая и, клянусь, останешься единственной. Это ты хотела услышать? — Наверное, глупо прозвучало мое требование? Но я хочу, чтобы это было только мое. — Только твоим буду, хочешь? — предложил небрежно. — А можно? — Блять. Несколько секунд на то, чтобы перевести дыхание. Я уже не знал, как ей сказать. И так, и эдак… Обвел фигуру девушки пристальным взглядом, Маша доверчиво прильнула ко мне, погладила по плечам тонкими пальчиками. — Да. Да, я хочу. Хочу попробовать… — добавила она. — Что значит попробовать? Я тебе, что, блюдо неизвестное, чтобы отказаться, если по вкусу не пришлось? — Наоборот, — мурлыкнула хитрюга, поцеловав меня в подбородок. — Очень-очень по вкусу пришелся. Огонь заструился по венам. — Что тогда? Какие сомнения? — Чтобы и я тебе…