– Извините, вы волонтер Юношеской христианской организации? Лицо незнакомки посветлело. – Да, – ответила она. – Вы тоже? Хейзел кивнула. – Как и я, – вставил один из мужчин. – Простите, что влез в ваш разговор. – Я тоже, – сказали двое других. – Приветствую. Добро пожаловать в Сен-Назер, – проворная пожилая женщина в узких очках спрыгнула с повозки и обратилась к прибывшим. – Значит, все здесь из христианской организации? – Она жестом приказала двум солдатам погрузить весь багаж в повозку. – Я – миссис Дэвис. Я работаю с мистером Уоллесом, главным секретарем. Идем, должно быть, вы проголодались. После краткого знакомства пятеро прибывших забрались в повозку и сели на свои чемоданы. Миссис Дэвис подняла поводья, и лошади неспешно затрусили по направлению к лагерю. Курицы, бродившие вдоль дороги, с кудахтаньем уворачивались от лошадиных копыт, оставляя после себя тучи перьев. Хейзел увидела вдалеке их лагерь, и ее сердце ушло в пятки. Он был таким серым и грязным. «А чего ты ожидала?» Она ведь хотела привнести немного радости в эти унылые пустоши. Бесчисленные ряды солдат маршировали по промерзшей земле с ружьями на плечах. Большинство из них смотрело прямо перед собой, но некоторые любопытные повернули головы вслед проезжающей повозке. Кто-то встречался с ней взглядом – дерзким и вызывающим, у других на лицах отпечаталось скорбное одиночество. Прозвучал громкий голос командира, и все отвернулись. Джеймс. Вечером она напишет ему еще одно письмо. Может, она писала ему слишком часто? Слишком много? – Это не британские солдаты, – удивленно сказала блондинка. – У них другая форма. – Британские? Святые угодники! – миссис Дэвис резко повернулась к девушкам. – Разве они не сказали, куда вас отправляют? Хейзел съежилась от ее громкого голоса. – В тренировочный лагерь Сен-Назера. – В американский тренировочный лагерь Сен-Назера, – воскликнула миссис Дэвис. – Главное управление обязательно об этом узнает. Не сообщать волонтерам, куда их направляют! Это преступление! – По ним видно, что они американцы, – светловолосая девушка вытянула шею. – Они просто огромные. – Да, янки высокие, – признала миссис Дэвис. – К тому же, эти ребята провели последние четыре года, поедая домашние обеды своих матерей, а не замерзая в окопах. Поэтому они такие здоровые. Она продолжила экскурсию по лагерю. – Здания, стоящие рядами – это бараки. А вон там – столовая. Здесь есть конюшни и загон для скота: этот неприятный запах стоит из-за свиней. Вот тут наш госпиталь, а там, впереди – хижина досуга. Хейзел представляла себе маленькое и простое здание, но местная хижина досуга оказалась огромной. Еще бы, ведь в лагере находились десятки тысяч солдат. Миссис Дэвис провела их внутрь, где уже был накрыт стол к чаю. – Напомните мне свои имена, – сказала она, жуя рулет. – В таком холоде я плохо соображаю. – Я – Реверенд Скоттсбридж, а этот джентльмен – отец Мак-Найт из римско-католической церкви, – объяснил полный церковнослужитель. – Мы прибыли для того, чтобы предложить духовное утешение, да, отец? – Если будет на то божья воля, – ответил священник. Низкий, худой мужчина в выцветшем твидовом костюме протер очки карманным платком. – Я – Горас Генри, – представился он. – Профессор на пенсии. Колледж Святого Иоанна. – А! Кембридж! – воскликнул Реверенд Скоттсбридж. – Все лучшее для наших парней, – он подмигнул. – Даже если они прибыли из колоний. Профессор сделал глоток чая. – Они все «наши парни», – сказал он. – Даже американцы. Вечером я прочитаю им лекцию и, пожалуй, начну с курса английской истории. – Вряд ли американцев это заинтересует, – заметила блондинка. – Скоро узнаем, – мягко ответил профессор Генри. – Поверьте, – сказала миссис Дэвис. – После долгого дня на плацу и в траншеях эти парни будут рады послушать даже лекцию о том, как сварить яйцо. Профессор усмехнулся. – Надеюсь, я придумаю что-нибудь получше. В глазах отца Мак-Найта сверкнул задорный огонек. – Сомневаюсь, что мы будем так же популярны, как эти юные леди. Хейзел улыбнулась. – Я – Хейзел Виндикотт, – сказала она. – Я буду играть на пианино. Миссис Дэвис бросила на нее строгий взгляд. – Ты хорошо играешь? – Думаю, да, – ответила Хейзел. – Но я полагаю, это зависит от того, что вы подразумеваете под «хорошей игрой». Другая девушка рассмеялась. – Элен Фрэнсис, – сказала она. – У меня нет никакого определенного таланта, кроме способности заговорить кого угодно, – Элен подмигнула Хейзел. – Ты играешь на пианино, а я – в шашки. Миссис Дэвис начала убирать со стола. – Джентльмены, для вас есть свободный дом в поселении, недалеко отсюда. Вы, юные леди, займете пустующую комнату здесь – так будет безопаснее. Мы с мисс Рутгерс всегда будем по соседству. Мы бы поселили вас в общежитии для медсестер, но оно и так переполнено. К тому же, вам не придется бродить по лагерю после наступления темноты. – Здесь много хижин досуга? – спросила Элен Фрэнсис. – Две, – ответила миссис Дэвис. – Одна из них предназначена для черных: она находится в лагере Лузитания. Вам не нужно туда ходить. В комнате повисла неловкая тишина. – У них есть свои, цветные волонтеры, – объяснила миссис Дэвис. – Так что все в порядке. Уверена, они знают, чем развлечь солдат. Отец Мак-Найт склонил лысеющую голову набок. – О чем вы так переживаете, миссис Дэвис? Она отмахнулась от этого неподобающего вопроса, как от назойливой мухи. – В первую очередь, о безопасности девушек. В лагере полно молодых, импульсивных солдат, поэтому все мы должны следовать строгим правилам. Юношеской христианской организации совершенно не нужен скандал, особенно когда мы занимаемся такой важной работой. Хейзел вспомнила слова своего отца. «Будь смелее меня». – Я была бы не против играть во всех хижинах досуга, – сказала она. – Уверена, что черные солдаты тоже любят музыку. Миссис Дэвис бросила на Хейзел укоряющий взгляд из-под очков. – В этом нет необходимости, – она попробовала изобразить примирительную улыбку. – Эти американские негры и сами могут играть на инструментах. У них это в крови. Кстати говоря, завтра их группа выступит здесь. Думаю, вы сами убедитесь в том, что ваша более изысканная манера игры не придется им по душе. Сердце Хейзел билось так быстро, что его стук раздавался у нее в ушах. – Я думала, все солдаты нуждаются в развлечении. Миссис Дэвис вздохнула и закатила глаза. – Молодые идеалисты. Только такие и рвутся на войну, – пробормотала она и строго посмотрела на Хейзел. – Я не люблю использовать такой язык, мисс Виндикотт, но вы не оставляете мне выбора. От негров нельзя ожидать джентльменского поведения. Особенно по отношению к юным леди. Хейзел никогда не любила спорить со старшими. Вызвать неприязнь миссис Дэвис в первый же день было бы очень глупо, но она должна была что-то сделать. – Возможно, вы правы насчет некоторых из них, – сказала она. – Но в любой группе солдат найдется несколько человек с недостойным поведением. Я уверена, что большая часть – настоящие джентльмены, не хуже других. Реверенд Скоттсбридж закашлялся, чтобы скрыть смех. – Дорогая, у вас слишком мало опыта, чтобы распознать опасность, – он многозначительно кивнул миссис Дэвис. – Здесь полно гораздо более привлекательных молодых солдат, которые захотят послушать вашу игру. Хейзел почувствовала, что ее тошнит. Значит, черные солдаты не такие привлекательные? И каким образом это вообще должно было ее убедить? Реверенд решил, что она приехала сюда ради симпатичных парней. В ней начала закипать злость. Отец Мак-Найт бросил на Хейзел сочувствующий взгляд и закрыл глаза, словно молился. Очевидно, миссис Дэвис не собиралась продолжать спор. – Прошу сюда, девушки. Вот ваша комната.