Я пожимаю плечами. – Нет. Он человек. – Но его, очевидно, трахало и кусало довольно много вампиров низкого уровня, так что, может быть, у него есть какие-то задатки? Я держу эту нелепую мысль в голове. Харука скрещивает руки: – В нем есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. – О-о… – говорит Нино. – Вампир-историк официально в деле. Харука переводит взгляд на меня, он серьезен. – Ты должен покормиться от него. – Нет. Месяц назад ты наорал на меня за то, что я просто пошутил о том, чтобы укусить его. – Питание от людей в течение длительного времени и в качестве основного ресурса наносит ущерб нашей биологии и родословным, но не нанесет большого вреда, если сделать это один-два раза за долгий период. – Большого вреда. – Я усмехаюсь. – В последний раз, когда я питался от человека, солнце буквально сразу же сожгло мне кожу. Я не мог выйти на улицу целых два дня. Это было ужасно… Моя плоть была похожа на горящую сигаретную бумагу. Нино отстраняется, стиснув зубы. – Фу. Господи. Сидни протягивает Нино чашку с кофе, затем обходит стойку, чтобы передать мне и Харуке наши. После того, как мы его благодарим, он возвращается за тумбу и начинает вытаскивать кастрюли и сковородки из шкафов. Он скользит по кухне, как будто всегда был здесь. Кажется, будто он совсем не прикладывает усилий. – Никогда не слышал, чтобы ты добивался кого-либо из аристократии, – говорит Харука. – Кроме Рена… – Я не добивался Рена. – Конечно. – Харука вежливо кивает, любезно переступая через эту разговорную мину. – Мне всегда было интересно, почему встречаешься исключительно с людьми? Ты против своих сородичей? Вопрос задан, и когда я поднимаю глаза, все смотрят на меня и замирают на месте – Нино, Сидни, и даже Асао внезапно появляется здесь. Он ухмыляется, когда мой взгляд падает на него. – Когда, черт возьми, ты здесь появился? – спрашиваю его я. Он надменно вздергивает подбородок: – Я здесь живу. Или ты забыл? Отвечай на его вопрос. Откинувшись назад, я делаю вдох. Асао уже знает ответ на него. Мы часто говорим об этом, когда выпиваем. Когда я нахожусь в этом доме, на меня редко обращают внимание. Обычно я проверяю все ли у них в порядке. Веду себя скромно. Я намного старше Харуки и Нино. Несмотря на то, что мы не придерживаемся строгих иерархических стандартов (и это одна из причин, почему они мне нравятся), я не закрываю глаза на разницу в возрасте. Инстинктивно я испытываю к ним братские чувства. Я скрещиваю руки, эта тема заставляет меня обороняться. – Мне не нравится встречаться с ранговыми вампирами, потому что они высокомерны и суетливы. – Ты ранговый вампир, Джун, – говорит Нино. Капитан Очевидность. – И он высокомерный и суетливый, – вмешивается Асао. – Верно. – Я уверенно киваю. – Какого черта мне хотеть быть в отношениях с кем-то точно таким же, как я? – Учитывая то, что мы не можем создавать связи с людьми, – говорит Харука, – ты не хочешь соединяться? – Нет, – прямо отвечаю я. – Почему? – спрашивает Харука. – До того, как моя первая связь была разорвана, я был искренне этим взволнован, и только после того, как меня предали, моя позиция резко изменилась. Когда Харука был моложе, он был связан с чистокровной женщиной по имени Юна. Он никогда не рассказывал подробностей, но суть в том, что у нее было что-то интимное с другим вампиром, в результате чего их связь разорвалась. Событие было беспрецедентное. Мы все думали, что узы никогда не разрываются. – Я вырос в доме с двумя вампирами, которые принудительно связали себя узами брака, – объясняю я, делая глубокий вдох. – Мой отец был манипулятивным, требовательным и строгим ублюдком, который использовал свое чистокровное влияние над моей матерью и всеми нами при каждом удобном случае. Не хочу впредь оказаться в такой ситуации. Я никогда не свяжусь с ранговым вампиром, особенно с чистокровным. Без обид. – Не все чистокровные строгие и любят контролировать других, – задумчиво говорит Харука. – Думаешь, мы с Нино такие? – Конечно, нет. Но вы оба заняты, не так ли? Нино смеется и качает головой. – Жаль, что мне пора уходить. Увидимся позже, ребята. – Он допивает свой кофе, и мы тепло провожаем его, прежде чем я снова смотрю на Харуку. – Ты действительно можешь сидеть здесь и говорить мне, что большинство ранговых вампиров не высокомерные засранцы? Харука качает головой. – Не могу. Однако… если я смог встретить такого вампира, как Нино, возможно, есть надежда и для тебя? Твоя природа не может быть удовлетворена таким образом – иметь эмоциональную близость с одним источником и апатично питаться от другого. Ты будешь глубоко удовлетворен, когда эти два источника сольются в одном человеке. Питаться от вампира, которого ты любишь… Джуничи, нет ощущения более приятного. И ничто с этим не сравнится. Я вытягиваю руки вверх и насмешливо улыбаюсь. – Это все фантазии. Причудливые мечты. – Но это случилось со мной. – Ну ты же чистокровный принц, не так ли? Он хмурится и закатывает глаза, отворачиваясь от меня. Такой способ Харука выбирает, чтобы сказать «пошел ты». Хотя он никогда не сказал бы этих слов вслух. Хотел бы я, чтобы он хоть раз это сделал. Возможно, я бы даже заплатил, чтобы услышать, как он ругается. В любом случае, мне это на руку, как минимум потому, что неприятная тема сошла на нет. Глава 9 Джэ – Эй. Придурок. Ты почему, черт возьми, не берешь трубку? Я провожу ладонью по лицу, прижимая телефон к уху. – Чтобы на меня не орали? – Умник, – говорит Сайрус. Он расстроен, но я слышу смех в его голосе. – Ты в Японии сколько, четыре месяца, а я тебе уже безразличен, да? Старина Сай больше не нужен. Черт с ним. – Драматично. – Я вздыхаю. Был ли у вас в детстве близкий друг, с которым вы хорошо проводили время, как и полагается в подростковом возрасте, но позже, повзрослев и достигнув зрелого возраста, думали: «Если бы я встретил тебя сейчас, с моими полностью сформировавшимся взглядами, возможно, я бы не захотел быть твоим другом?» Это про меня и Сая. Вечер вторника. Я сижу перед ноутбуком и пытаюсь написать Джуничи электронное письмо о предложении. По словам Рисы, он будет в Европе ближайшие две недели. – Я волнуюсь, понятно? – говорит Сайрус. – Ты и твоя странная одержимость вампирами. Япония же кишит ими. Я боюсь, что ты позволишь одному из них осушить тебя и бросить в сточной канаве. – Я не одержим. Я не какой-то фанатик… – Точно. Ты профессиональный фанат. Доктор Фанат. – Отвали, Сай. Ты мне поэтому позвонил? Чтобы начать дискуссию? – Ненавижу, когда он так делает – придирается ко мне по поводу вампиров, хотя он знает, причину моего интереса. – Нет, – произносит он, и его голос наконец смягчается. – Я правда беспокоюсь, ясно? И Пип тоже. Она только что спросила меня, когда я в последний раз разговаривал с тобой, а я и не смог вспомнить. Не пропадай больше, чем на неделю, Джэ. Пожалуйста. Я массирую лоб пальцами. Почему он не мог просто сказать это сразу? – Хорошо. Я постараюсь. Сайрус и мой папа – единственная семья, которая у меня есть. Мама умерла, когда я учился в средней школе. Папа остался со мной и был рядом до выпускных экзаменов. Затем я уехал в Оксфорд на учебу, а он вернулся в Корею. Его семья не очень любит меня, хотя я никогда с ними не встречался. Наверно, технически они и моя семья тоже. Но эти «родственники» ненавидели мою маму, потому что папа бросил своей матери вызов, когда они поженились и переехали в Англию. Видимо, бабушка была категорически против всего этого. Теперь, когда мамы больше нет, ее злоба переметнулась на меня. Я стараюсь не думать слишком много о том, что у меня есть бабушка и дедушка, тетя и двоюродные братья, которых я никогда не видел. И, возможно, никогда не увижу. Мама воспитывалась в приемной семье, поэтому достоверной семейной истории с ее стороны нет. С папой я довольно часто общаюсь. Он всегда спрашивает, как я себя чувствую, искренне беспокоится о моем здоровье. Я не видел его с тех пор, как мне исполнился двадцать один год. Тогда я закончил бакалавриат, а он прилетел в Англию на церемонию вручения дипломов. Кроме того, он купил коттедж в Бристоле и переписал его на меня, чтобы у меня было собственное жилье. Необычный, аккуратный домик выбрала моя мама еще в то время, когда была здорова. Правда, сейчас там живут арендаторы. Коттедж наводит на меня тоску, поэтому мне не хочется там оставаться. – Что делаешь? – спрашивает Сайрус, наконец, успокоившись. – Работаю над предложением, и мне нужно кое-что написать директору больницы. – Предложение для…? Видишь, я уже даже не знаю, что происходит в твоей жизни. Я смеюсь.