В этот момент руки Джуна путаются в моих волосах, и это сводит меня с ума, пока я продолжаю целовать его, проводя руками по его телу. Он что-то говорит по-испански, задыхаясь, но я не говорю на испанском (очевидно, мне стоит научиться). Это ничего, потому что я практически в трансе от своей решимости, и мне нравится, как он реагирует на все, что я делаю. Когда я достигаю его тугого маленького пупка, я по-настоящему набрасываюсь на его плоский живот и маленькие курчавые волоски на нем, лаская и погружая свой язык внутрь и наружу, оттягивая кожу зубами. – Джэ. Я делаю паузу, поднимая на него глаза, хотя я очень занят и особенно взволнован теплом и полнотой его члена, раскачивающегося прямо под моим подбородком. Я с удивлением замечаю, что его глаза загорелись. – Да? – Ты не мог бы подняться сюда? – Я еще не закончил! Ты просил меня двигаться медленно… – Я знаю, но… черт. – Он откидывает голову на подушку, расправляя спину, его грудь вздымается. Драматичный. Ухмыляясь, я снова целую его живот. – Кто-то нетерпелив. Он стонет и бормочет что-то, чего я не могу понять, сжимая простыни в кулаках у своих бедер. Мне действительно нужно немедленно начать учить язык. Глядя на него сверху вниз, становится очевидным, куда мне следует двигаться дальше. Совершенно очевидно. И я хочу его, но пропускаю пах и облизываю внутреннюю сторону его бедра. Джун все еще стонет и протестует, но я провожу кончиками пальцев по обратной стороне его бедер и к заднице, а затем опускаюсь на кровать. Его ноги подтянуты, поэтому его красивое тело широко раскрыто передо мной. Я никогда раньше не видел его с такого ракурса, и я поглощен им. Скользя ладонями по его заднице, я подаюсь вперед, закрываю глаза и очень нежно лижу его тепло, как будто пробую новый вкус мороженого в рожке. Джун приподнимается на кровати, и его тело напрягается. – Черт. Твою мать. Он отскакивает от меня, и я в замешательстве. – Хочешь, чтобы я остановился? Ты делал это со мной. – Когда я смотрю на него, его глаза все еще горят, а кожа даже немного покраснела, чего обычно не бывает. Я ухмыляюсь, потому что понимаю, что он взволнован. Он всегда тот, кто дает, поэтому он как будто не знает, как получать. Его голос срывается, когда он смотрит на меня глазами цвета индиго: – Я это знаю, но… это другое. И если ты будешь продолжать в том же духе, я долго не продержусь. – Тогда не держись. И прекрати вырываться! – Я ухмыляюсь, снова погружаясь в него. Я двигаюсь вверх от его отверстия, нежно покусывая и потягивая тяжелую кожу под его членом, который очень тверд. Он резко вдыхает, но на выдохе произносит мое имя, и это великолепно. Просто фантастика. Я хочу остаться внизу и поиграть еще немного, но сейчас меня отвлекает полнота его члена. Я приподнимаюсь, облизывая нижнюю часть длинным движением. Джун чертыхается, хватает ртом воздух и отчаянно произносит мое имя, как будто разрядка, с которой он боролся, в считанные секунды готова настигнуть его, как вздымающаяся океанская волна, что вот-вот обрушится на берег. Я опускаю голову, постепенно вбирая его в рот и наслаждаясь каждым дюймом, потому что Джун никогда раньше не позволял мне этого делать. На вкус он… такой же как на запах. Та же концентрированная, восхитительная, сладкая и древесная эссенция, которой веет от его кожи и каждого его дюйма. Господи. Раньше для меня это никогда не было вкусным. В лучшем случае терпимо, но не настолько заманчиво. Я расслабляю челюсть, позволяя языку скользить по нему, пока он медленно поднимает бедра вверх и входит в меня. Я сжимаю у основания его члена, желая, чтобы он кончил, и я мог полностью ощутить его вкус. Понимаю, что хочу этого, он ощущается достаточно толстым и полным у меня во рту. Вскоре Джун рычит, его тело напрягается, когда я чувствую его сперму. Я дышу и сглатываю, ослабляя рвотный рефлекс, пока он не выдохнется и не закончит. Когда его отпускает, я чувствую, как он запускает пальцы в мои волосы и прижимаются к моей голове. Он подталкивает меня вверх, и я удивленно моргаю. Я был так сосредоточен, что не заметил, как мои глаза загорелись, пока были закрыты. Его грудь медленно поднимается и опускается, а светящиеся глаза мягкие. – Я хочу, чтобы ты был внутри меня. – Его рука опускается с моих волос, лаская и обхватывая ладонью мое горячее лицо, и я улыбаюсь. Пока я сажусь прямо, Джуничи поднимает и сдвигает вторую подушку у его головы так, чтобы она лежала под его бедрами. – Я еще даже не растянул тебя. – Я хватаю смазку, быстро смазываю пальцы и отбрасываю ее в сторону. – Мы можем сделать это вместе. – Вместе? – Спрашиваю я, касаясь пальцами его отверстия, а затем очень медленно ввожу один в него. Он выдыхает и закрывает глаза. Я чувствую, как он расслабляется. – Все нормально? – Произношу я и осторожно ввожу палец внутрь, затем обратно. – Мм, – выдыхает Джун, его глаза все еще закрыты. – Идеально. Ты в порядке? – Я в порядке. – Ухмыляюсь я, продолжая работать. – Я наслаждаюсь тобой… я всегда наслаждаюсь, но… Обычно мне не доводится делать такие вещи. – Потому что я никому не позволяю делать такие вещи. В конце концов, я отстраняюсь и ввожу внутрь два пальца. Джун стонет, но затем я чувствую, как он снова расслабляется. Через пару минут он удивляет меня, когда перемещает свою руку между ног, гладит пальцем мою смазанную ладонь, а затем медленно вводит в себя третий палец, чтобы помочь мне его растянуть. Твою мать. Он крепко зажмуривает глаза цвета индиго и выгибает шею в ответ на то, что мы делаем. Вбирая воздух сквозь приоткрытые губы, он выглядит ошеломительно, и мне приходится напоминать себе о том, что нужно дышать. Наши пальцы двигаются и растягивают его, свободной рукой переключаюсь между лаской его упругого живота и сжатием его члена. Моя аура была довольно тихой с тех пор, как Джун вытянул ее в ванне, но наблюдение за тем, как он дышит и извивается под моей рукой, снова возбуждает ее. Кроме того, желание покормиться от него начинает затапливать мое сознание. Я сосредоточен на нем, и мой приоритет в том, чтобы он чувствовал себя комфортно со мной в этот момент, но жажда его медленно поглощает мои чувства, как густой туман, надвигающийся на гавань. – Я готов. – Он стонет, открывая свои горящие глаза. Я тяжело сглатываю, когда мы осторожно убираем наши пальцы. Я ползу вперед, и Джун скользит ладонями по моим бедрам, опуская меня ниже и ближе к себе, но мой голос серьезен. – Скажи мне, если нужно будет остановиться. Он мотает головой на подушке, снова прикусывая губу. – Тебе не нужно будет останавливаться. Я хватаю себя, опускаясь ниже между его ног. Тревога застает меня врасплох. Чувствую ее гудение краем сознания, но игнорирую и трогаю себя, стараясь не забивать голову и сосредоточиться на этом прекрасном мужчине подо мной. Когда я оказываюсь у его входа, Джун ласкает мою кожу и сжимает мою задницу обеими руками, подталкивая меня внутрь. Я медленно вхожу, наблюдая, как он закрывает глаза и дышит, слегка приоткрыв рот. Он такой теплый и узкий, его большие руки сжимают меня. Честно говоря, этого достаточно, чтобы мне прямо сейчас сорвало крышу, когда я еще ничего не сделал. Но я вдыхаю и закрываю глаза, затем выдыхаю, сосредотачиваясь. Прежде чем я успеваю войти в него, он двигает бедрами вверх. У меня перехватывает дыхание, и я опускаюсь на локти, чтобы оказаться прямо над его лицом. Наши лбы и носы находятся на одной линии, нежно соприкасаясь. Он прижимается и снова двигается на меня, плотно и сильно. Его дыхание обдает мои губы, когда они соприкасаются. Я никак не могу продолжать в том же духе. Это слишком приятно, его запах переполняет меня, а моя природа разгорается и сходит с ума. В паху все раздувается, как огонь. – Джун, я… – На этот раз он обхватывает меня и двигает бедрами, насаживаясь на мой член, и я выдыхаю звук, который издаю только когда я с ним. Он молчит, но наклоняет голову и нежно целует меня в губы. Я чувствую, как одна из его рук скользит между моими ягодицами, и его палец дразнит мое отверстие, пока он снова двигает бедрами на меня. Когда он сладко касается меня своим носом, это доводит меня. Я стону и позволяю всему, что горит в моем паху, расцвести, позволяю этому одновременно вырваться из меня и подняться по позвоночнику к моему мозгу. Это делает нашу связь внутри Джуна еще более влажной и заставляет меня дрожать. Пока я все еще в муках, желание покормиться от него просто калечит, жажда и потребность почти болезненны. Я не питался от него с тех пор, как мы снова сошлись, и боялся попросить, но сейчас мое тело дрожит от желания. – Кормись, солнышко. Тебе никогда не нужно колебаться. Не знаю, откуда он знает, но все, что я могу сделать, это наклониться и провести языком по его шее, прежде чем укусить, полностью предаваясь его божественной крови, которая пробудила меня. Эта кровь есть, была и всегда будет неотъемлемой частью меня. Я люблю его и его вкус больше всего на свете, поэтому я изливаюсь в него, желая, чтобы он понял, как много для меня значит, как я благодарен за него. Закончив, я открываю глаза, нас снова окружает голубовато-фиолетовый свет. Тепло окутывает и делает тускло освещенную комнату светлее. Я облизываю его шею, но, когда пытаюсь отстраниться от его тела, он обнимает меня и крепко прижимает к себе. – Спасибо, – говорит он, выдыхая. – За то, что дал мне это. Все это. Я собираюсь сказать ему, что готов дать все, что он захочет. Все. Но его грудь вздымается и опускается подо мной в медленном ритме, а глаза закрыты. Его хватка все еще теплая и крепкая на моей спине и талии, так что я не двигаюсь, позволяю ему обнимать меня, хотя он постепенно проваливается в сон. Глава 50 Джэ Утром я открываю глаза, и на секунду очень смущаюсь тому, что нахожусь внутри этой шикарной пещеры. Но я быстро вспоминаю, где я и какова теперь моя жизнь, поэтому делаю глубокий вдох, втягивая прохладный влажный воздух. Я слышу пение всевозможных птиц снаружи, за оранжереей. Ярко светит солнце, практически заливая стеклянный атриум. Но в нашей спальне его свет приглушен. По всей комнате на полках педантично расставлены витражные лампы и множество других стеклянных штуковин, которые сияют в тусклом свете. С тех пор, как я начал общаться с этими вампирами, мне довелось увидеть и испытать немало прекрасных вещей, но, честно говоря, эта спальня с ее собственной застекленной ванной комнатой превосходит все. Обычно… ну, раньше, когда я был человеком, я никогда не просыпался раньше Джуна. Но, видимо, я измотал его прошлой ночью. Он лежит наполовину на животе, наполовину на боку. Белые простыни собраны низко у его бедер, так что вся его спина обнажена. Сначала я провожу пальцами по изгибу его позвоночника, мягкой впадинке рядом с его мускулистыми лопатками. Жадничая, я кладу одну руку на его тело так, чтобы он оказался в ловушке подо мной, затем я целую его в центр спины, наслаждаясь ощущением его теплой кожи на своих губах. Когда он стонет и ерзает, я останавливаюсь. – Доброе утро. Голос у него сонный, приглушенный: – Доброе. Я продолжаю покрывать поцелуями его поясницу, но снова делаю паузу, чтобы сказать: – Ты долго спал. – Мм. – Неужели пугливый олень утомил волка? – Я ухмыляюсь. Меня ничуть не смущает эта характеристика. Это лучше, чем енот. Олени грациозные и величественные. Джун переворачивается ко мне лицом так быстро, что у меня замирает сердце. Он хватает меня за руку и тянет так, что я проскальзываю под него, затем наваливается на меня сверху всем весом. Он тяжелый, и теперь я прижат к кровати, частично запутавшийся в простынях. В этот момент я могу двигать только руками, поэтому я прижимаю ладони к его груди и толкаю. Честно говоря, я не прилагаю особых усилий. – Ты тяжелый.