Одесса разозлилась – Блэквуд вел свою игру, где ей отводилась не самая лестная роль бездумной марионетки. Однако она покорно переступила порог комнаты, расположенной возле витрины с амулетами, талисманами и оберегами. Комната напоминала смесь кладовки и служебного помещения. Негритянка поспешно убрала с гадательного столика чашку содовой и бумажный пакет из-под фастфуда. Если Блэквуд рассчитывал застать здесь владельца лавки, его постигнет горькое разочарование. – Присаживайтесь. – Негритянка указала на кресло. Одесса покосилась на Блэквуда. В принципе, ловить здесь больше нечего, пора уходить. Но Блэквуд только пододвинул ей кресло. Хотелось бы верить, что у него есть план. Одесса бросила на спутника пристальный, преисполненный веры взгляд и покорно опустилась в любезно подставленное кресло. Старуха уселась напротив. Блэквуд с продавщицей остались стоять, словно секунданты на дуэли. Старуха распечатала колоду Таро и одеревенелыми неуклюжими пальцами принялась тасовать карты. Наконец гадалка заговорила. – Пожалуйста, расслабьтесь и освободите разум, – перевела темнокожая. Классика жанра, хмыкнула про себя Одесса и демонстративно обмякла в кресле. Потом улыбнулась старухе в ожидании продолжения. Гадалка выложила на стол четыре карты рубашкой вверх и не проронила ни слова, пока не перевернула их одну за другой. – Вы состоите в крепких, благополучных отношениях с мужчиной, – переводила негритянка. – Он человек надежный, преданный. К вам относится трепетно. И любит всем сердцем. Одесса закивала. Мягко стелет. – А вы его – нет. Улыбка Одессы покрылась корочкой льда. – Не слишком ли смелое заявление? Негритянка не стала переводить ее реплику. Старуха между тем гладила скрюченными пальцами выпавшие арканы. – Его ждет богатство и успех. Хорошая карьера. Скоро он уедет, и в вашей жизни появится другой мужчина. Отличная тактика – выбить у клиента почву из-под ног, смутить, обескуражить, и все, обдирай как липку. Одесса исподлобья глянула на Блэквуда. Веселится, наверное… в отличие от нее. Старуха вытянула из колоды еще четыре карты. Задумчиво созерцала их пару минут. Изрезанное морщинами лицо вдруг посуровело. – Вы на пороге больших перемен. Но будьте осторожны: страшное зло подстерегает вас на пути. Одесса постаралась не выдать своих чувств. Гадалки и прочие прорицатели всегда выезжали за счет базовой психологии, подгоняя пророчества под реакцию наивных простофиль. Только с ней этот номер не пройдет. – Вам не впервой сталкиваться со всеобъемлющим злом. Однако вы не центр притяжения тьмы, а скорее… – Старуха вновь склонилась над картами. – Скорее проводник, посредник. – Негритянка никак не могла подобрать правильный термин. – Агент. Одесса вновь покосилась на Блэквуда. Поразительно – женщина словно перефразировала его недавние реплики. Как прикажете это понимать? – Вы седьмая дочь седьмой дочери[1]. – Кто? – Одесса быстро произвела в уме необходимые вычисления. – Вообще-то, шестая. У меня пятеро братьев и сестер. – Она хотела добавить еще кое-что, но прикусила язык. Если старуха надеется таким образом выведать у нее личную информацию, то ее ждет горькое разочарование. – Вы седьмая, – повторила гадалка. – Хорошо, убедили, – раздраженно буркнула Одесса, мечтая поскорее покончить с этим фарсом. – Закругляемся? Старуха выложила очередную карту, на сей раз рубашкой вниз. – Вы периодически страдаете запорами. Одесса поняла, что сыта по горло. – Огромное спасибо. Думаю, на сегодня достаточно. Она решительно отодвинулась от стола, но старуха вдруг резко окликнула негритянку, комнату наполнила чужеземная речь. – Она спрашивает, не хотите ли вы узнать об отце, – перевела продавщица. Одесса вздрогнула, кляня себя за слабость. Старая шарлатанка добилась-таки своего, вывела ее из равновесия. – Мой отец давно умер. – Он любил вас, – сообщила темнокожая. – Послушайте, это совершенно… – Одесса чуть не сказала «нелепо». – Неприемлемо. Оскорбительно. – Он оставил вам записку, – продолжила негритянка. – Послание, адресованное лично вам. Прощальный привет. Но ее уничтожили, опасаясь неприятностей. К чувствам, охватившим Одессу, добавилась ненависть. Ее отец умер в тюрьме. – Откуда вы знаете? – вырвалось у нее. Старуха открыла новую карту. Четыре кинжала. – Довольно! – Одесса в смятении вскочила со стула и полезла за кошельком. На сердце было тяжело, как будто плюнули в самую душу. – Его очередь. – Девушка ткнула в Блэквуда. – Погадайте моему коллеге. Блэквуд мгновенно уловил ее настроение. Одесса не скрывала злости, однако предпочла утаить причину. Пусть этот тип осознает, что натворил, разбередив старую рану. Блэквуд медленно опустился в кресло. От Одессы не ускользнуло странное выражение лица старухи, ее настороженный взгляд, которым она обменялась с напарницей. – Простите, мы вынуждены отказать, – проговорила негритянка. Хорошие манеры Одессы – привитые, в частности, отцом – испарились после акта психологического насилия. Она решительно выложила купюры на стол: – Я настаиваю! – Мама устала, ей нужен покой, – не сдавалась продавщица. – Гадайте, – процедила Одесса. Продавщица покосилась на старуху, не сводившую с Блэквуда глаз. Гадалка нехотя перетасовала колоду, на сей раз более тщательно. Блэквуд сидел не шелохнувшись. Злость Одессы слегка притупилась, теперь она остро осознавала тревожную атмосферу, черной тучей нависшую над столом. На долю секунды она пожалела о содеянном; ею овладело мрачное предчувствие, что сейчас произойдет нечто, чего лучше избежать. Старуха через силу посмотрела на Блэквуда, словно разглядывала его из самых недр своего естества, однако к колоде не притронулась. Только покачала головой и перевела взгляд на дочь, всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать. – Мама? – Негритянка не на шутку встревожилась, как будто ее и впрямь смутил отказ старухи. После мучительной, гнетущей паузы Блэквуд потянулся и перевернул верхнюю карту. Потом не глядя продемонстрировал ее гадалке. Та пыталась заговорить, но из открытого рта не вырвалось ни звука. Заслонившись ладонью, старуха отвернулась, обмякла, плечи безвольно поникли. Блэквуд поднялся из-за стола. – Прошу прощения, – произнес он, но женщины не отреагировали, точно оглохли. Негритянка схватилась за голову, напуганная присутствием британца. Он молча кивнул обеим и скрылся за дверью. Одесса застыла, не в силах сдвинуться с места. Старуха вдруг выпрямилась, словно очнулась после долгого сна. У девушки отлегло от сердца, – в конце концов, погадать Блэквуду была ее идея. К счастью, все обошлось. Ей не терпелось поскорее унести ноги, но прежде она решила взглянуть на перевернутую карту. С картонного прямоугольника взирал Маг с жезлом или дубинкой в руке и нимбом в форме знака бесконечности. Возле почерневшей телефонной будки Одесса схватила Блэквуда за рукав и, нащупав хрупкий, почти невесомый сустав, торопливо разжала пальцы. – Кто вы такой? Гипнотизер, фокусник? – Я лишь перевернул карту, только и всего. – Ага, аркан Мага. Еще бы знать, что она означает. – Если не ошибаюсь, Маг символизирует имманентность. – Не сильна в тонких материях. Будьте добры, поясните. – Слово «имманентность» значит «присущий, внутренний». – Допустим. Тогда из-за чего переполошилась старуха?