«С самого рождения ты в моей паутине. С самого рождения ты МОЙ. И вот теперь, ты в чужом мире. Один. Совершенно один. Тебе некому довериться, кроме меня!» — Я не настолько выжил из ума, чтобы доверять демону, — откликнулся юноша. Он слегка успокоился, вернув себе трезвость рассуждений. Если Веймин вчера обращался к нему как к брату, значит, даже узнав его секрет, Шехунгуай не выдал его. У демона были свои планы, и сейчас главное было — не попасться на них. Вот только почему так гулко билось сердце? Почему во сне оно так болело, как будто он вновь оказался в родном теле? Почему над головой как будто снова тикали незримые часы? «Кому же ты собираешься довериться? Служанке Лю, что ублажает тебя ради покровительства принца и предаст, как только увидит, что ты не принц? Евнуху Вону, который рано или поздно поймет, что в теле его господина живет другой человек? Или может, Фен Сюин, что смеется над твоими идеалами?» Смех демона, казалось, доносился со всех сторон. «Взгляни правде в глаза. Этому миру не нужны твои идеалы. Ему не нужен ты. Рано или поздно он отвергнет тебя и раздавит... Если ты не раздавишь его первым. Я могу помочь тебе, Даня. Я могу стать твоим учителем. Я могу стать твоей силой. Просто возьми меч. Ты имеешь на это право. Ведь это ты победил его хозяина, а не Веймин. Возьми свое по праву, и я помогу тебе сделать этот мир таким, как ты хочешь!» — Но что будет потом? — спросил Дан, — Я не такой дурак, Шехунгуай. И повидал достаточно мошенников, чтобы знать, чего стоят такие «заманчивые предложения». Почему-то ему показалось, что меч пожал бы плечами, если бы у меча были плечи. «Ты не понял простой вещи. Я не делаю тебе предложений. Я лишь уведомляю. Однажды ты достигнешь того отчаяния, когда готов будешь просить помощи у демона. Потому что кольцо сжимается, и срок твой отмерен. Незримые часы тикают над твоей головой» По спине юноши пробежала дрожь. А Шехунгуай продолжал свою речь: «Однажды ты увидишь, что никто не может спасти тебя, кроме меня. И тогда... Ты обратишься к моей силе. Когда поймешь, что другого выхода у тебя нет» «Поэтому — до свидания, Даня» Из всех категорий населения, с кем доводилось иметь дело Веймину, наибольшую антипатию у него вызывали разбогатевшие простолюдины. Силясь подчеркнуть свое превосходство над равными себе, но при этом не имея свойственного кланам природного чувства превосходства, они как правило приобретали вид смешной, нелепый и при этом отвратительный. Вычурные наряды, безвкусные украшения, среди которых настоящих и фальшивых было поровну, и самое кощунственное — оружие, не предназначенное для реального боя. Контрабандист Ливей, сведения о котором нашлись в тайных записях Сяолуна, соответствовал этому описанию в полной мере. Синий шелковый халат был украшен перьями расписного перепела по всей длине рукава. Тщедушную грудь обхватывало три цепи — золотая, серебряная и из выкрашенной под золото латуни. Голову контрабандиста украшала высокая шляпа со свисающими фальшивыми изумрудами. Довершал образ меч с рукоятью из слоновой кости. А также выражение лица «надулся от собственной важности». — Я не стану утверждать, что я никогда не вел дел со вторым принцем, — задумчиво изучая ногти, выкрашенные в насыщенно-пурпурный цвет, вещал Ливей, — Однако я также не стану говорить, что продал ему... Однако если он рассчитывал, что первый принц станет играть с ним в словесные игры, то глубоко ошибся. Ничего не говоря, Веймин повел рукой, и столь раздражавшую его шляпу охватило фиолетовое пламя. В мгновение ока пламя пожрало её, обратив в пепел — и не затронув плоти. В испуге контрабандист провел ладонью по открывшейся лысине, — и секунды спустя заговорил четко и по делу. — Да, я достал для него меч, Ваше Высочество. Его Высочество сказал, что меч нельзя украсть, продать или подарить, поэтому нам пришлось пойти на хитрость. Второй принц заплатил мне за то, что я позволил его наемнику избить и ограбить меня. После этого меч признал его хозяином по праву победителя. В подтверждение своих слов он продемонстрировал застарелый синяк под глазом. Веймин же презрительно усмехнулся: — Ты думаешь, что мог бы что-то не позволить заклинателю? Глаза контрабандиста расширились в ужасе. Понимая, что жизнь его висит на волоске, он рухнул на колени: — Простите меня, Ваше Высочество! Я не это хотел сказать! Я лишь имел в виду, что взял меч, чтобы заклинатель мог забрать его у меня! До того он лежал в одном из схронов с товаром! — Понятно, — ответил первый принц, не глядя на него. Ладонь сжалась на рукояти черного меча Шехунгуая. — Дашь мне расположение схронов. Всех. Городская стража проведет обыск и изымет их содержимое. Скажешь все честно и быстро, и тогда я, так уж и быть, сохраню твою жалкую жизнь. Ливей чуть не взвыл от отчаяния. — Ваше Высочество! Пожалуйста! Пощадите! Оставьте хоть что-нибудь! Не разоряйте меня! Я... Я... Я могу быть вам полезен! — Ты?.. Веймин обернулся, глядя на него сверху вниз. Символы на клинке начали разгораться голодным багряным огнем. Шехунгуай жаждал пожрать душу этого ничтожества. — Чем такой жалкий червяк, как ты, может быть полезен принцу Шэнь?! — Может быть, я и жалкий червяк, — покладисто согласился Ливей, — Но ваш младший брат очень ценил услуги, что я ему предоставлял. Я могу многое найти. Его Высочество интересовал не только этот меч, мой господин. Пощадите меня, позвольте мне продолжать мое дело, и я помогу вам найти реликвии, которые он искал. Подняв глаза, контрабандист заискивающе улыбнулся: — Пощадите меня, и я найду вам реликвии, что помогут вам победить вашего брата. Лента Феникса плавно слетела с шеи девушки, оборачиваясь огненной птицей. Трижды облетел дух-хранитель клана Фен вокруг ритуального зала столичного поместья, прежде чем удобно устроиться в пылающей жаровне. Языки пламени взметнулись выше, и в их переплетении проступило человеческое лицо. — Матушка, — Сюин поклонилась, как подобало почтительной дочери. Цзиньхуа окинула взглядом помещение, после чего в упор уставилась на наследницу. — Я вижу, ты не пострадала. Это хорошо. Однако ты была неосмотрительна. До меня дошли сведения о твоей неудаче. — Да, матушка, — послушно подтвердила Сюин, — Я была слишком самоуверенна. Второй принц... — Оправдания меня не интересуют, — прервала её глава клана, — Ты не справилась. Но ты жива. Это все, что важно. Одна плохая новость и одна хорошая. — Да, матушка. Никаких оправданий. Важно лишь то, что ты можешь и чего не можешь. Эту истину Фен Сюин впитывала с детства. Вместе с еще одной. Принести величие клану Фен — единственная цель твоего существования. — Теперь я хочу услышать следующее, — продолжила Цзиньхуа, — Это ты убила Шэнь Сяолуна? В этом вопросе на самом деле крылось два вопроса. — Это была не я, — твердо ответила девушка, — И я вне подозрений. — Хорошо, — кивнула матушка, — Но твой голос похолодел. В чем причина? В умении читать скрытые подтексты равных ей не было. — Кто бы ни был убийцей принца, я не скажу и слова осуждения, — ответила Сюин, — Принц Сяолун предал меня. Если бы его план увенчался успехом, я... оказалась бы под ударом. Она выбрала наиболее нейтральную формулировку, и Цзиньхуа не стала уточнять. — Это твоя ошибка. Ты потеряла бдительность и дала переиграть себя. Однако ты искупила ошибку тем, что в итоге осталась при своих. Я рада, что ты уцелела. — Спасибо, матушка, — поклонилась наследница. «Я рада, что ты уцелела», — в исполнении Фен Цзиньхуа это было самое теплое выражение заботы и привязанности. С того самого момента, как её супруга, которого она искренне любила и которого Сюин порой называла отцом, убили на её глазах, пронзив живот ритуальным клинком и забрав все духовные силы. — Какова ситуация теперь? — спросила Цзиньхуа, — Принц Сяолун мертв. Поскольку ты следовала моим указаниям, ты никак не привязана к нему. Она не спрашивала, следовала ли дочь её указаниям. Указания главы клана были непререкаемы. — Так скажи мне. Это правда, что первый принц Веймин обвинил в убийстве третьего принца Лиминя, бросил ему вызов и одолел его в поединке? Фен Сюин кивнула: — Это правда. Однако третий принц невиновен в убийстве. Это достоверная информация. — Это неважно, — покачала головой Цзиньхуа, — Важно то, что победитель определен. Когда власть находится в руках одного человека, истиной становится то, что желает видеть истиной он один. Со смертью второго принца и слабостью третьего никто не помешает принцу Веймину стать наследным принцем. Это значит, что со дня на день главы кланов поспешат направить своих дочерей в Тьянконджичен. Ты должна опередить их. К тому времени, как Отбор начнется, принц Веймин должен не сомневаться, что именно ты будешь ему идеальной невестой. Наследница Фен промедлила, прежде чем ответить. — Матушка... Позволь своей дочери со всем подобающим почтением высказать свои соображения. Ни один мускул не дрогнул на лице главы клана, однако Сюин почувствовала, что она очень удивлена. — Говори.