Однако внимательный наблюдатель заметил бы, как невзначай кладет он руку на резко разболевшееся колено. — Вы думаете, что он мог сказать это намеренно, чтобы обмануть вас? — округлил глаза слуга, — Если так, то позвольте взять воинов и допросить его... — Не позволяю, — все так же безразлично ответил Сяолун, — Подобную информацию, естественно, нужно проверять, но с этим прекрасно справятся те, кому мы её передадим. Или ты думал, что я решу воспользоваться ею сам? Докладчик промедлил с ответом, и принц сдержанно улыбнулся: — Ты действительно считал, что я побегу бросать вызов Лиминю, стоит мне узнать, что он потерял накопленную энергию? — Молодой господин, — ответил слуга, — Я лишь подумал, что если это правда, вы сможете одержать верх над ним, несмотря на... Он осекся, ибо только теперь Шэнь Сяолун обернулся к нему. И поймав взгляд принца, слуга поспешил пасть на колени: — Я заслуживаю смерти, Ваше Высочество! — Заслуживаешь, — согласился Сяолун, вновь уделяя внимание цветку, — Твоей семье будет направлена компенсация в размере двухсот таэлей серебра. Твое место в моей свите займет твой младший брат; позаботься о том, чтобы передать ему все дела перед тем, как примешь яд. — Благодарю за проявленную великую милость, Ваше Высочество! — провозгласил бывший доверенный слуга, кланяясь в ноги своему повелителю. Человеку, службе которому он отдал всю сознательную часть своих четырнадцати лет жизни. А Сяолун уже не обращал на него внимания: на свете было множество вещей гораздо более важных, чем жизнь слуги. Например, что будет лучше оттенять красоту благородной орхидеи в саду дворца Хуаджу: азалия или все-таки пион? Или тот раздражающий факт, что даже дав ему в руки готовое преимущество в преддверие назначения наследного принца, младший брат все-таки смог испортить ему настроение на весь остаток дня. Колено немилосердно болело. Глава 3. Верблюд Ужин в покои принца (о которых Дану пока сложно было думать как о своих) подала та же служанка Лю, и по количеству блюд юноша сперва даже засомневался, действительно ли это ужин на одного человека. Одних только видов мяса и рыбы было по четыре штуки, и это не говоря о рисе, овощах и разного рода деликатесах. Впрочем, не деликатесам сейчас уделял Дан основное внимание, и даже не тому, как бы не слишком выдать, что он не умеет сидеть по-местному. Даже боль от ушибов по всему телу была сейчас лишь раздражающей мелочью. Но он все яснее понимал, что не ставя себя в глупое положение, разобраться в ситуации невозможно. И поэтому, когда Лю налила ему напиток из чайничка (против ожидания оказавшийся не чаем, а легким белым вином), Дан сказал: — Присядь. Поужинай со мной. — Молодой господин, я не смею... — произнесла в ответ девушка, однако все-таки села напротив. — Мне нужно поговорить с тобой, а я не люблю говорить, когда я ем, а мой собеседник нет, — ответил Даниил, — Так что можешь угощаться чем хочешь. — Да, господин, — ответила служанка, осторожно беря рис. Даниил дождался, когда она прожует, после чего снова заговорил: — Мне нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Причем очень важно, чтобы ты отвечала на них, даже если они покажутся тебе глупыми. Даже если я и так знаю ответы. Даже если ответы знает любой ребенок. Даже в этих случаях ты должна отвечать, как будто для меня эти ответы будут в новинку. Справишься? — Я сделаю все, что вы прикажете. — Хорошо... Лже-принц задумался, с чего бы начать. — Давай начнем с небольшой проверки. Кто я? Назови мне имя, титул, статус и чем я известен. Лю все-таки поднялась на ноги, поклонилась и в таком положении ответствовала: — Вы Шэнь Лиминь, третий принц королевства Шэнь, заклинатель восьмого ранга, стоящий на пути стихии Воды, хозяин дворца Чиньчжу... и мой хозяин. Дан очень постарался не выискивать намеков в последней фразе. Очень постарался. — Девять лет назад вы победили Шэнь Сяолуна в поединке, хотя он на тот момент был выше вас на один ранг. Также вы известны тем, что разделили ложе с более чем тремя дюжинами женщин, а в вашем личном талисмане заключен Виноградник Неба. Отвлекшись от мыслей о том, почему неумеренные сексуальные аппетиты вдруг ставят на одну доску с победой в поединке, Дан уцепился за знакомое название и поспешил уточнить: — Что такое личный талисман и что представляет собой Виноградник Неба? Кажется, этот вопрос удивил девушку кабы не сильнее, чем вопрос о его собственном имени. И при этом когда она отвечала, голос ее звучал неуверенно: — Виноградник Неба обращает воду во вкуснейшее вино, обладающее особенно тонким ароматом, недоступным даже искуснейшим виноделам. А личный талисман — это... предмет, который заклинатель создает на протяжении своего обучения... Он позволяет направлять энергию... Или формировать ее... Чтобы творить одно его любимое заклинание без необходимости каждый раз воссоздавать его структуру... С каждой фразой паузы в ее речи становились все длиннее. Вскоре на глазах Лю выступили слезы, и она призналась: — Простите, молодой господин. О совершенствовании я знаю слишком мало. — Ладно, оставим тему магии, — махнул рукой Дан, чувствуя себя полной скотиной, мучающей бедную девушку, — И не надо так бояться сказать что-то не то. Это неофициальный разговор. А про себя подумал, кем нужно быть, чтобы имея возможность заложить в талисман одно (прописью: ОДНО) заклинание, выбрать что-то настолько специфичное и малополезное. Конечно, он не знал, что еще умели заклинатели, но почему-то не сомневался, что там было что-то, что применимо не только чтобы изысканно нажраться. — Назови мне имена первых двух принцев, — попросил юноша, — Чем они знамениты и где обитают. Лю сменила тему, кажется, с облегчением. — Первого принца зовут Шэнь Веймин. Он владеет дворцом Яньву. Он заклинатель девятого ранга, стоящий на пути стихии Огня, и прославленный воин; под его началом не только вооруженные слуги, но и столичная городская стража. В одиннадцать лет первый принц участвовал в карательном походе Его Величества против мятежного клана Фен; известен победами над Фен Хэем, Лунь Яном и Цзао Хуаном... а также над вами, мой господин. Последние слова она произнесла очень тихо, вжав голову в плечи, будто боялась, что господин разгневается на них. Однако Дан лишь кивнул: — С тех пор многое изменилось. «И теперь он меня просто размажет и не заметит», — мысленно добавил он. — А второй принц?.. — Его Высочество Шэнь Сяолун владеет дворцом Хуаджу, — с явным облегчением продолжила Лю, — Он заклинатель восьмого ранга, как и вы; стоит на пути стихии Дерева. Однако он не имеет на своем счету громких побед в поединках; напротив, он известен своей крайней осторожностью. Ходят слухи... Она зачем-то огляделась, будто хотела убедиться, что в комнате нет никого, кроме них. — ...ходят слухи, что он родился практически невосприимчивым к технике Дыхания Жизни, которой владеют все заклинатели клана Шэнь. Поэтому его раны заживают немногим лучше, чем у обычного человека. — Тяжело ему, — отметил Дан. «Сказал парень, вообще не имеющий представления, как пользоваться этой техникой», — мысленно сыронизировал он над самим собой. Однако слишком хорошо он знал, что значит родиться бракованным, неспособным к тому, что дано остальным по праву рождения. Знал — и сочувствовал новоявленному старшему брату. И вместе с тем, опасался его. Что такое зависть больного к здоровым, он тоже прекрасно знал. — А мои родители? — задал следующий вопрос Дан, — Как зовут их. Реакция была совершенно неожиданной. Мгновенно рухнув на колени, служанка припала лицом к земле, оглашая покои завываниями: — Ваше Высочество, прошу вас, если вы разгневаны на меня за что-то, возьмите мою жизнь, только пощадите мою семью! — Перестань! — попросил Дан, — Поднимись и смотри на меня! И тише: в этом дворце стены — одно название. Мольба в наполненных слезами больших карих глазах девушки сделала бы честь коту из «Шрека». — Объясни толком, что так напугало тебя в моем вопросе. — Произносить имя Его Величества — табу для любого из подданных, — срывающимся голосом ответила Лю, — Тот, кто назовет в разговоре Его Величество как-либо, кроме «Его Величество», примет смерть от тысячи порезов, а три поколения его семьи будут уничтожены. Молодой господин, пожалуйста, если вы желаете моей смерти... — Я сказал, перестань, — прервал её Дан, — Я уже сказал, что не желаю смерти ни тебе, ни твоей семье. Видя, что девушку прямо трясет от страха, он подсел к ней ближе и приобнял её за плечи. Она не сопротивлялась; напротив, подалась навстречу, отчего его сердце забилось чаще. Хоть он и был источником её страха, но в нем же она искала защиту и поддержку. — А моя мать? — спросил он, — Её ты можешь назвать? Если это тоже табу, просто скажи об этом.