— Спасибо, блин. Чего такой радостный? Выпустили из психушки, и ты уже не знаешь, как донести этот радостный факт до общественности? — спросила я, стараясь подколоть его. — Отнюдь, Мария, отнюдь. Просто рад новому дню. Естественно, он рад! Вчера опять устроил веселье. К нам должен был забежать приятель Дениса, чтобы кое-что забрать, а когда он разулся и прошел в комнату, из шкафа невозмутимо вышел Кирилл, обулся и ушел, заставив парня открыть рот — он, видимо, подумал, что у меня любовничек в квартире! Уж не знаю, что там думают обо мне шляпники. — Чего пишешь? — полюбопытствовала я. — Опять про самого себя гадости? Я извернулась и заглянула-таки в экран ноутбука — ничего интересного. С фейка с чудным именем Синий Зверь Кирилл писал сообщение некому Антону Тропинину. Общался он странно. Несчастному Антону Тропинину он писал одну и ту же фразу: «Я знаю, кто ты на самом деле», но тот ни разу не ответил, судя по истории переписки. Видимо, этот самый Антон Тропинин был совершенно непробиваемым человеком. Больше ничего разглядеть не удалось. Музыкант захлопнул крышку ноутбука перед моим носом и погрозил пальцем. — А как же Брутальная Нога? — поинтересовалась я. — Сколько у тебя фейков? — Маша, ты порой слишком любопытная, — вздохнул музыкант. — Что мне с тобой сделать? — Сказать, что я молодец, — ухитрилась я вырвать у него свои орехи и возликовала. — Бедный человек этот Антон. Ты его, наверное, достал. — Ну что ты. Как я мог? Я ведь добрый. И сердце у меня широкое, — потупился Кезон. — Оно у тебя просто трехкамерное, как у осьминога, — захохотала я. — Но вообще не обижайся, мне просто интересно, как ты общаешься, — призналась я. — С каждым — так, как хочет этого человек. — А с кем-то ты общаешься так, как хочешь ты? — задала я вполне резонный вопрос. Ответить на него мне он не успел — зазвонил телефон, и Кирилл вынужден был взять трубку и уйти в другую комнату — машинка покатилась за ним. Разговор у него был на английском, и я даже позавидовала тому, какой у него беглый, почти без акцента, говор. Беседа его длилась долго. Я заскучала и открыла свой ноут, однако сигнал от вай-фая почему-то не обнаружила. На телефоне он был, а на ноутбуке — нет. Совершенно без задних мыслей я открыла ноут Кирилла, благо, он был не запоролен, и, свернув браузер, дабы не читать сообщения и не злить тем самым гостя, уставилась в правый нижний угол. Ноутбук Кирилла сигнал вай-фая ловил отлично. Я нервно постучала пальцами по столу — значит, проблема в моем ноуте? Блин, надо будет попросить Смерча посмотреть, в чем дело. Я вновь решила развернуть браузер на весь экран, чтобы Кирилл, чьи шаги я уже слышала, не заподозрил ничего лишнего, навела мышку на нижнюю панель, однако немного ошиблась, и случайно развернула не браузер, а свернутую фотографии. На ней была изображена по пояс девушка в голубом платье. Кирилл был уже почти в гостиной, мне нужно было просто свернуть окно и положить ноут на место, но я с изумлением стала разглядывать фото девушки на нем. Темноволосая, темноглазая, симпатичная, со скромной, но обаятельной улыбкой… И ужасно знакомая! — Я знаю ее, — удивленно сказала я, не веря совпадению. — Это же Катя! Точно, это Катя! Карие глаза с широкого экрана смотрели прямо на меня. Запечатлена девушка была где-то в зеленом солнечном парке. Да и сама чем-то была похожа на солнышко — так радостно светилось ее лицо. Кирилл вздрогнул, отложил пульт управления машинкой, которая ехала впереди, и внимательно посмотрел на меня. Ноутбук он, конечно же, сразу забрал. — Эм, я не хотела лезть к тебе в ноут, — сказала я поспешно. — Просто посмотрела, есть ли сигнал вай-фай. Ты не думай, я… — Вы знакомы? — перебил он меня, недоверчиво глядя. Я усиленно замахала головой. — Интересно. Он смотрел сквозь стену. Мне даже захотелось подойти к нему и помахать перед лицом. — Как вы познакомились? — осторожно спросил он. — Давно? — В тот день, когда Кей по твоей просьбе на фестивале пел, — призналась я, не понимая, почему его так поразило наше с Катей знакомство. — Мы встретились с ней в электричке. Катя тоже ехала на фест, но к своему парню. У нее он техником там, что ли был, — припомнила я. — Вот оно что, — потер ладони гость. И вдруг улыбнулся, но как-то странно, не весело, а иронично. — А вы как познакомились? Давно? Почему Катя у тебя есть ее фото? — засыпала я вопросами молодого человека. Просто так чье-то лицо на экран не ставят, верно ведь? — Мы друзья по, хм-м-м, переписке, — отозвался Кирилл крайне расплывчато. Я с недоверием покосилась на него. — Она тебе нравится? — прямо, как я и привыкла, спросила я. — Может быть, — не спешили отвечать мне. Я скептически подняла бровь. Может быть? — Она мой хороший друг, — с напором на слово друг, отвечал молодой человек. — Просто друг? — теперь не верила уже я. — Просто друг. — Давно не виделись? — Давно, — нехотя отозвался Кирилл. Я с Катей общалась не так уж и часто, но ни о каком Кирилле она никогда не говорила. А ее молодого человека звали Антоном. Уж не ее ли парню написывает Кирилл? И тут меня вдруг озарило! Я поняла, как можно отомстить Кириллу за лифчик! И за слухи о моей неверности, и за ягоду! Да и вообще за все-все-все… «Наша месть будет страшна!», — вскричали головастики. К тому же он сам как-то ныл после очередной проделки, что его никто не разыгрывает и ему скучно. Пусть побудет на месте своих жертв! — Слушай, я с Катей общаюсь изредка. Она вроде бы должна к какой-то своей подруге приехать к нам в город, — начала я издалека. — Мы с ней как раз встретиться хотели… — Я тоже хочу с ней встретиться, — опередил меня Кирилл, и я чуть не заухала от радости, как сова. — Тогда я позвоню ей и спрошу, вдруг она уже приехала. — Звони, — сказал доверчивый гость, и у меня сердце радостно екнуло в предчувствии моего невероятного розыгрыша. — Про меня не говори ей. Хочу сделать ей сюрприз, — с некоторым усилием давались ему слова. Зато он посмотрел на меня совершено честными глазами. — Как я люблю сюрпризы-ы-ы, — фальшиво пропела я, но музыкант ничего не заподозрил. Я сделала вид, что набрала номер Кати и вполне артистично поговорила по телефону с тишиной, сделав вид, что девушка, и правда, в нашем городе. Я «договорилась» с тишиной о встрече, и сообщила нечего не подозревающему и крайне странному Кезону о том, что Катя будет в восемнадцать ноль-ноль в кафе «Солнечные искры». — Правда, она сказала, времени у нее мало, но, думаю, пообщаться успеете, — улыбнулась я с совершенно ангельским выражением лица. В душе же я отплясывала румбу. — Спасибо, — поблагодарил меня гость, и меня тотчас кольнула в ребра советь. — А почему ты хочешь увидеть ее? — спросила я. — Хочу закадрить, — отвечал Кезон. Мое лицо разочарованно вытянулось — и всего-то?! Ну и ладно. Вот если бы он тогда сказал настоящую причину, я бы так шутить не стала… Но кто знал? А потому совесть я успешно отогнала прочь, а она грозила мне кулаком издали. Пока Кирилл не слышал, я позвонила Инге и попросила ее о большом одолжении. Она поворчала, но сказала, что успеет его выполнить. Оставалось лишь дождаться славного момента истины. К шести часам мы подъехали к кафе, болтая о всяких глупостях, и он больше не разу не упомянул о Кате, как будто бы мы ехали и не к ней вовсе, а просто так пошли прошвырнуться по торговому центру, в котором кафе и находилось. Войдя в «Солнечные искры», мы некоторое время оглядывались по сторонам: Кезон искал глазами Катю, а я пыталась найти то место, о котором минут пятнадцать назад мне написала Инга, выполнившая мое получение. — Нам туда! — уверенно заявила я, поняв, к какому из столиков идти и зашагала первой. — Но там же никого нет, — удивленно произнес Кезон, но пошел следом за мной. — Вот! — торжественно сказала я, остановившись около столика у самого окна. — Это Катя! — В смысле? — не понял парень. — Тут же никого… Он осекся — на стуле перед ним сидела кукла. Вообще-то я просила Ингу найти куклу-брюнетку, но она, видимо, решила не следовать моим указаниям и купила престранную куклу нежно-зеленого цвета, с розовыми волосами и с глуповатой ухмылочкой на синих губах. У куклы были мине платье и туфли на огромных каблуках. А еще гнулись руки и ноги. В общем, это была не кукла, а нечто кукло-монстроподобное. Но крайне забавное. — Катя, это Кирилл, помнишь его? — глумливо произнесла я. Люди на нас странно оглядывались. — Это… что? — глухим голосом спросил Кирилл. — Катя, — уверенным голосом заявила я. — Кадри, сколько влезет! И засмеялась. А вот Кирилл не смеялся. Взгляд его стал другим, черты лица исказились, и какие-то минуты Кезон открылся мне как совершенно иной человек. Я знала его, как талантливого музыканта Кезона, как веселого друга Дэна Кирилл с ужасным чувством юмора и не ужасными шуточками, но по факту, это были лишь его образы, которые он умело использовал и на сцене, и в жизни. Настоящим его, пожалуй, почти никто и не знал. А теперь он стал каким-то совершенно другим: серьезным, разочарованным и — парадокс! — похожим на подростка куда больше, чем всегда, даже тогда, когда он устраивал самые нелепейшие детские розыгрыши. А еще он смотрел на куклу так, словно это была не кукла вовсе, а его сломанные надежды. Хотя, возможно, мне все это просто показалось. — Эй, что с тобой? — подергала я его за рукав, смутно понимая, что сделала что-то не так. Почему я не чувствую того самого чувства самоудовлетворения? Шутка-месть не удалась? Или удалась слишком хорошо? — Ничего, — отозвался он. — Она не придет, да? — деланно спокойно уточнил он, но один раз голос его все же дрогнул.