Тот кивнул и пошел к имениннику. Остановился, осмотрел, чуть склонив голову, и произнес тихо: — Это тебе. С Днем рождения! И он немного неловко вручил синеглазому имениннику подарок. Глаза у того загорелись — в пакете был классный новенький конструктор, которые юный Смерчик просто обожал. — Спасибо! — воскликнул он. — Ух ты-ы-ы! — Что там? Покажи-покажи-покажи! — наперебой полезли к нему Саша и Мика. Последний ловко оттолкнул своего брата, тот упал и заревел — от обиды. Мика обидно захохотал недетским басом. А к Саше тотчас бросились взрослые. Впрочем, успокоился он быстро. — Кирюш, садись сюда, — отодвинула Лера стульчик между Денисом, все мысли которого были о конструкторе, и Снежаной. Девочка насторожено покосилась на Кирилла, но ничего не сказала, отодвинула лишь чуть свою тарелочку с изображением одной из диснеевских принцесс. Глаза ее Кириллу понравились. И ушки тоже. Девчонка вообще напоминала ему олененка Бэмби. Этот мультик Кирилл любил, хоть и плакала всегда, когда смотрел. Он вообще часто плакал. Кирилл попробовал улыбнуться Снежане, а та отчего-то насупилась — видимо, не оценила. А потом и вовсе отвернулась. Петр, приземлившийся напротив, продолжал усиленно размышлять — играть с ним или нет. Ведь только взрослому кажется, что разница в несколько лет — сущая ерунда. Для детей это безумно важно! Если тебе целых десять лет, а кому-то — всего-навсего шесть, между вами целая пропасть! — Сколько тебе лет? — важно спросил Петр у Кирилла, отвлекая его от мыслей о Бэмби. — Девять, — отвечал тот растеряно. — А тебе? — Десять, — важно отвечал тот. — В школу ходишь? — Во второй класс. — А я — в третий, — гордо сообщил Смерчинский. Он все же решил, что, так и быть, будет играть с этим новеньким. Он уж всяко лучше, чем эта малышня. И довольно отпил из стакана мультифруктовый сок. А конструктор братца он попозже осмотрит и, если надо, сломает кое-какие детальки. — Как тут мои мальчики? — лебедем вплыла в комнату мать Мики и заодно мачеха Саши с бокалом вина в руке. — Ангел не обижает Сашеньку? — Обижает, — басом пожаловался тот и побежал жаловаться, обняв женщину за колени. Саша был самым маленьким из всех детей. Ангелина обняла его со смехом. Поведение детей веселило актрису. — Свинопас, — припечатал его Мика и из вредности стащил с тарелки брата фруктовое пирожное, которые сегодня утром из кондитерской привезла домработница. Тот факт, что сам он их не ел, мальчика не смущал. — Не говори таких плохих слов! — погрозила ему пальцем актриса. — Ох уж это бремя материнства, — с долей кокетливости посмотрела она на остальных женщин. — Мальчики всегда меня делят. Кстати, дамы, мужчины решили играть в покер. Жаль, что мой Павел не смог приехать, покер он ну очень уважает. Кстати, Карина всегда играла неплохо, ее сегодня не будет в нашем обществе? — посмотрела она на Леру, не замечая, как несколько подозрительно на нее глядит мама Кирилла, женщина далекая от азартных игр и крайне интеллигентная. — Она с мужем и близняшками уехала, — вздохнула Лера, расправляя складки на длинном, в пол, бордовом платье. — Печально-печально. Так, а зачем же я пришла? — щелкнула Ангелина пальцами в воздухе. — А! Заснимем наших детишек на память? — и она помахала в воздухе пленочным фотоаппаратом, до этого беззаботно висевшим на ее запястье. — Я совсем забыла про это, — хлопнула себя по лбу закрутившаяся с гостями Лера. — Было бы здорово! — Не здорово, Лерочка, — покрутила фотоаппарат женщина и раздраженно топнула ногой. — О, нет. Кажется, я истратила всю пленку в гостиной, — в голосе ее звучал настоящий трагизм. — Не страшно. Сейчас наш принесу, — тотчас решила Лера. Отец Дениса как раз недавно подарил ей навороченную «зеркалку» известной японской фирмы. Когда будущая хозяйка дома вернулась в детскую вместе с фотоаппаратом, Ангелина вовсю командовала детьми. — Ребята! Садитесь за стол! Сейчас мы будем фотографироваться! — хорошо поставленным театральным голосом говорила женщина, больше сейчас похожая на массовика-затейника, нежели на актрису. — На стульчиках сидим красиво, спинки держим прямо! Ангел, — прикрикнула она на сына, который кривлялся за спиной у Саши, — сядь уже, будь добр, на свое место! Улыбаемся, ребятки, улыбаемся! — навела Ангелина объектив на детей. — А птичка вылетит? — спросил Денис, изо всех сил улыбаясь — на щеках появились трогательные ямочки, которые всегда умиляли взрослых. — Невидимая, милый, — пообещала Ангелина. — Ну, смотрим на меня. Показываем, какие у всех зубки… Чи-и-и-и-из! Вспышка осветила детские лица. А потом еще раз и еще. После чаепития, на котором все было чинно и никто не ссорился, взрослые включили мультфильм по видеомагнитофону и удалились, предоставив ребят друг другу, и лишь изредка заглядывая в детскую. За окном был февраль, и на улице уже стемнело, а за окошком была самая настоящая буря, однако вместо того, чтобы прилипнуть к окну, дабы восхищаться буйством снега и ветра, дети прилипли к телевизору. Один мультфильм, второй… И вскоре им надоело сидеть просто так. Хотелось общаться, играть и бегать. — Будем играть в мою игру, — велел Петя. — Раз я самый старший, я буду главным. Стану капитаном пиратского корабля. Он — мой помощник. А вы будете моими пиратами. Начнем строить корабль! — Я не хочу играть в пиратов, — тихо, но упрямо сказала девочка. — Тогда и не играй, — высокомерно глянул на нее Петя. Девчонок он любил еще меньше, чем малышню. — Надо, чтобы все играли, — заупрямился Денис. — Давайте играть в космическую станцию, на которую пришельцы прилетели! Кто-то будет земным отрядом, а кто-то — пришельцами! А ты будешь звездной принцессой, которую мы будем спасать, — добавил он Снажане. Той идея понравилась. — И они начнут убивать друг друга! — кровожадно выкрикнул Мика и принялся делать вид, что палит из невидимого пистолета. — Паф-паф-паф! Падай, ты мертвый! — велел он Саше, который задумчиво жевал зефир. Падать он не хотел. — Падай, свинья, — рассердился белобрысый мальчик. Саша молча кинул в него недоеденной зефиринкой и попал в глаз. Мика заскрипел зубами и, если бы не Денис, вывалил на голову сводного братика вазочку с виноградом. — Мы не ссоримся! — успел перехватить его руку именинник. — У меня ведь День рождения! Ну что, кто будет пришельцем? — Не буду в это играть! — заявил Петя. В результате они еще долго спорили, кто и во что будет играть, а потом молчавший до этого Кирилл предложил вдруг поиграть в телефон — звонить кому-нибудь и лаять в трубку, или мяукать, или и вовсе кукарекать. Петя, на удивление, игрой заинтересовался. — А зачем? — не совсем понравилась подобное развлечение имениннику, которому чужды были телефонные забавы. — Будет весело, — пообещал Кирилл. Его карие глаза озорно блеснули. — Я дома так иногда делаю. — А номера где мы возьмем? — спросил Саша, стащив со стола трубочку со сливками. В этих сливках у него была теперь половина лица. — Наугад набирать можно, — оживился Петр. — Главное, чтобы цифры совпадали. Я помню домашний деда, — вдруг оживился он и захихикал. Позавчера отец с матерью оставили его у дедушки, и тот внука наказал. А тот запомнил и озлобился. Тот факт, что его наказали за проступок, Петю не волновал. — А я знаю наш домашний телефон, — сказала Снежана. — Сестра дома. Над ней посмеяться можно! — видимо, у девочки были какие-то свои счеты к старшей сестренке. Так радиотелефон оказался в детской комнате. И началось веселье, жертвой которого пали несколько человек, в томчисле и дедушка Пети и Дениса. Надо сказать, что на праздновании шестилетия внука Даниила Юрьевича не было. С подарком — настоящим детским мотоциклом, который дожидался будущего хозяина в родительской спальне, мужчина приезжал утром, а теперь вынужден был находиться дома, ожидая звонка какого-то важного заграничного партнера, жившего на другом континенте и часовой пояс, соответственно, имел иной. Поэтому когда зазвонил телефон, Даниил Юрьевич моментально снял трубку, не забыв прокашляться. Сидевший рядом переводчик фирмы, принадлежащей Смерчинскому-старшему в ту пору, схватил параллельный аппарат. Однако каково было удивление обоих мужчин, когда на бархатистое «Алло» Даниила Юрьевича до них донесся собачий лай. После кто-то противно завыл и все прекратилось. — Это что? — в некоторой растерянности, которая была, в общем-то, ему чужда, спросил Смерчинский. — Кто-то гавкал, — отозвался ошеломленный переводчик. — И, кажется, подвывал. — Это я слышал, — поморщился мужчина. — Сие послание от господина Уайта или нелепая ошибка? — Сомневаюсь, что господин Уайт решится на подобное. Может быть, помехи на линии? Ответить Даниил Юрьевич не успел. Телефон вновь зазвонил, и он цепко схватил трубку. — Я вас слушаю, — сказал он по-английски, тщательно выучив эту фразу заранее. С языками Смерчинский был знаком гораздо хуже, чем с теорией и практикой ведения бизнеса. — Бу-бу-бу, — проорали ему в трубку, а на заднем фоне протяжно замычала корова. — Что за глупости? — рассердился Даниил Юрьевич. Его уважали деловые партнеры, боялись конкуренты и принимали у себя высокие чины в разных инстанциях, а тут кто-то посмел развлекаться за его счет, кривляясь по телефону! Мужчина рассердился и бросил трубку. Третий раз шутники Смерчинского обсмеяли — причем басом. Даниилу Юрьевичу показалось, что ржал какой-то мужик, хотя на самом деле дети всего лишь включили мутильтик на моменте, где злодейски хохочет герой. — Моему терпению пришел конец, — стукнул кулаком по столу Даниил Юрьевич. — И не смейте улыбаться, Леонид, — заметил он переводчику, которому стало очень смешно. Еще бы, над грозным шефом кто-то так прикалывается! — Я плачу вам деньги не для того, чтобы наблюдать, как вы работаете мышцами лица. Леонид улыбаться перестал и обругал про себя работодателя старым деспотом. Смерчинский же вышел из своего домашнего кабинета и направился ко второму аппарату, стоящему в гостиной. От тех, что находились в кабинете, он почти не отличался — за исключением того, что имел определитель номера. И каково же было изумление мужчины, когда он понял — звонили не абы откуда, а из дома его сына Олега. Даниил Юрьевич тотчас перезвонил Олегу. Однако звонок кто-то сбросил. И во второй раз, и в третий… Но отступать Смерчинский-старший не собирался. Заподозрив неладное, он набрал личный мобильный номер сына, кипя от возмущения и стуча пальцами по столику. Тот трубку взял далеко не сразу, а как только сказал «Алло», то услышал весьма раздраженное: — Олег, я понимаю, что у тебя сегодня праздник. — Что? — не понял тот претензий отца. — У твоего сына День рождения, — продолжал тот, — но сколько раз я тебе говорил не пить? Ты в курсе, на кого становишься похожим? Что у вас там вообще происходит? — голос Даниила Юрьевича все повышался и повышался. — Ты о чем? — не понял Олег. — Я и капли в рот не брал. Даже небольшое количество алкоголя способно было сотворить с ним и с его братом странные вещи. Кто-то называл это абсолютной непереносимостью. — Что ты говоришь, дорогой мой. А что за странные звонки мне тогда поступали? — вкрадчиво поинтересовался Даниил Юрьевич. — Какие еще звонки? — вздохнул мужчина, которого отец, бывало, знатно напрягал. Пока Смерчинские разбирались, что да к чему, до дедушки Пети и Дениса пытался дозвониться тот самый деловой партнер. Однако сделать этого так и не смог и сделка в результате не состоялась. Однако, забегая вперед, надо сказать, для Даниила Юрьевича это было совершенно счастливое стечение обстоятельств — вскоре он узнал, что у господина Уайта была липовая фирма, да и сам он был никаким не господином Уайтом, а эмигрировавшим соотечественником — известным мошенником по фамилии Белоуськин. Свяжись Смерчинский с ним — и потерял бы много денег. В конце концов, все же выяснилось, что это баловались дети. И когда не знающий, что ли ему злиться, то ли смеяться Олег зашел в детскую, к нему тотчас подбежал сын, вздохнул тяжело, опустил с покаянием голову и сказал серьезно: — Папа, это я придумал. Мы хотели развеселить дедушку. Не ругай нас, ладно? — Олег, — шепнула ему Лера, следующая за своим будущим супругом по пятам, — действительно, не стоит. Они же не хотели… «Хотели», — говорил прищуренный взгляд Петра и веселый — Кирилла.