Я украдкой приоткрыла один глаза. Быстро огляделась по сторонам и от изумления распахнула оба. Потому что находилась я в гостиной Уилфреда Битта. Кто-то перенес меня на низкий удобный диван для гостей. Правда, от простого движения к горлу вдруг опасно подкатила тошнота, а в затылке глухо заворочалась пробуждающаяся боль. – Ну и какого демона ты сбежала из ратуши? – сухо спросил Тегрей, сидя в кресле подле меня. – Воспользовалась, стало быть, удобным моментом, пока я был вынужден развлекать эту тупую блондинку Сесилию, и помчалась прочь. Глупо, очень глупо, Альберта. Где ты собиралась прятаться от меня? Да еще и без медальона! – Я не собиралась прятаться, – слабо возразила я. – Просто устала и решила отправиться домой. – Устала? – ядовито переспросил Тегрей, явно не поверив мне. – Представь себе – да, – огрызнулась я. – Между прочим, кое-кто очень постарался отобрать у меня побольше сил. Я вчера весь день пластом провалялась! А сегодня утром вообще живой труп напоминала. В темных глазах герцога мелькнуло раскаяние. Но оно тут же исчезло, сменившись привычным жестким блеском. – Да что ты говоришь, – съязвил он. – Пластом она, стало быть, лежала. А нечего было колдовать над медальоном! Сама придумала или кто подсказал? – Сама, – хмуро призналась я. – И вчера, стало быть, сама поисковые чары пыталась заблокировать, и сегодня? – с нескрываемым недоверием уточнил Тегрей. Я кивнула, не видя причин скрывать очевидное. – Я не мастер, конечно, – смущенно проговорила. – Как ты некогда выразился – самоучка. Но мне было как-то обидно сидеть и ничего не делать, ожидая твоего визита. Вот и попыталась… – кашлянула и почти беззвучно добавила: – Немного напакостничать. – Напакостничала ты не немного, – сурово сказал Тегрей, но на его губах словно против воли промелькнула быстрая улыбка. – Напакостничала ты от души. И вчера, и сегодня. Вчера я чуть не ослеп, когда след раздробился на тысячи ложных нитей. Это было… больно, Альберта. Очень больно. Я не удержалась от короткой довольной усмешки, в глубине души почувствовав себя удовлетворенной. – И ничего веселого тут нет, – холодно произнес Тегрей, заметив мою реакцию на свои слова. – Естественно, я захотел тебя проучить. И между прочим, поступил гораздо мягче, чем мог бы. Ну? Сама догадаешься, в чем заключался мой план? Или подсказать? Я быстро-быстро заморгала, как-то не ожидая, что герцог вдруг устроит мне своеобразный экзамен. Он всерьез, что ли? Что-то у меня сейчас нет настроения отвечать на его вопросы. Как-то обстановка не располагает. Понять бы вообще, что со мной случилось. Но Тегрей выразительно вскинул бровь, показывая, что ждет моего ответа. – Э-э… – растерянно протянула я. Вспомнила облако чар вокруг медальона, жадно шевелящее отростками в поисках энергии. Неуверенно предположила: – Наверное, ты создал что-то вроде обратной тяги. – Поясни? – потребовал Тегрей, нахмурившись. – Тегрей, у меня голова болит! – взмолилась я. – Не хочу сейчас ни о чем думать и размышлять. И вообще меня тошнит! Это ты меня так огрел? Тегрей неполную минуту смотрел на меня, не мигая. Затем его взгляд вдруг смягчился, а на губы вернулась улыбка. – Нет, не я, – проговорил он. Правда, тут же кровожадно добавил: – А жаль, очень жаль. После чего стремительно пересел с кресла ко мне на диван. На удивление ласково провел ладонью по моей щеке, затем приложил пальцы к вискам. Я чуть не замычала от немого удовольствия. Прохладное прикосновение герцога несло с собой освобождение от боли. Я чувствовала, как унимается ломота в висках, как перестает ныть затылок, а перед глазами исчезают белые мушки. – Так что там насчет обратной тяги? – полюбопытствовал Тегрей, продолжая щедро делиться со мной энергией. – Что ты имела в виду? – Я не совсем уверена, что подобрала нужный термин, – призналась я, чуть ли не мурлыкая от блаженства – так приятно уходила боль. – Ну знаешь, вот когда топят печь или камин, и ветер вдруг начинает задувать в трубу, после чего весь дым валит в помещение, хотя должен был бы идти наружу. И я подумала, что ты мог сделать что-нибудь вроде такого. Послать слабый импульс по всем нитям сразу, не разбираясь, какая из них истинная, какая ложная. Энергии на это потребовалось бы совсем чуть-чуть, потому что импульс от обманных следов тотчас же вернулся бы к тебе. Так ты отсеял все обманки. А потом ударил по истинному следу чарами, призванными забирать у меня силу. – Сделала паузу и протянула: – Что, очень путано, да? – Да нет, в общем-то. – Тегрей покачал головой. – Лично мне все более чем понятно. – Хмыкнул и завершил: – Никуда я тебя не отпущу. Никогда и ни за что. Ясно? Я вскинулась было возразить, но Тегрей мягко прижал к моим губам указательный палец. – Не спорь, Альберта, – проговорил он. – Лучше расскажи мне, что ты устроила утром. – А что я устроила? – удивилась я, как только он позволил мне говорить. – Я уже сказала, что после вчерашнего колдовства чувствовала себя преотвратно. Ты специально угробить меня хотел? – Если бы хотел, то сейчас бы ты со мной не разговаривала, – заверил меня Тегрей. – Что мне мешало ускорить процесс выкачки из тебя энергии? Нет, Альберта. Просто я таким образом пытался утихомирить тебя. Как говорится, дурная голова ногам покоя не дает. Мало ли куда бы тебя понесло. Из-за желания насолить мне, ты вполне могла навредить в первую очередь себе. Поэтому это была своего рода гарантия защиты для тебя же. – Ты чуть не задушил меня! – напомнила я. – Когда ты пробил защиту медальона, то я явственно почувствовала твою хватку на своем горле! Знаешь ли, это было не особенно приятно. А точнее – совсем не приятно. – Да, виноват, – признался Тегрей, но тут же добавил: – Но таким образом я опять-таки всего лишь защищал тебя. Тебе хватило бы ума вновь схватить медальон. И тогда ты бы обожглась намного сильнее. Поэтому сделал так, чтобы временно ты не сумела передвигаться. Я недовольно фыркнула. Мне его поблагодарить за заботу, что ли? – Ну, – поторопил меня Тегрей, повторив недавний вопрос, – что ты сделала утром? И поднял мою руку, на ладони которой еще красовался порез. Кожу защипало от исцеляющих чар – и спустя миг от него не осталось и следа. – Вредный ты все-таки, – пожаловалась я. – Нет бы сразу так сделать, когда ожог мне залечил. – Ожог ты получила по моей вине. – Тегрей покачал головой. – Поэтому я поторопился все исправить. А вот эта рана – дело твоих рук. Кстати, мне в итоге тоже несладко пришлось. И это еще мягко сказано! Я вспомнила далекий стон, прозвучавший в моих ушах после того, как я щедро окропила медальон кровью, и с трудом удержалась от улыбки. – И опять веселишься. – Тегрей укоризненно цокнул языком. – Эх, Альберта! Любишь ты играть с огнем, как я посмотрю. Стоит признать: месяцы, проведенные вдали от Томаса с его несносным характером, повлияли на тебя более чем благотворно. Теперь ты больше не похожа на вечно испуганную робкую овечку, а даже пытаешься изредка огрызаться. И вполне успешно. Но все-таки не испытывай моего терпения. Оно небезгранично. Я задал тебе вопрос. Будь любезна ответить на него. Последние фразы Тегрей отчеканил таким ледяным тоном, что стало ясно – он больше не шутит. – Я просто захотела, чтобы вся отнятая энергия вернулась ко мне, – хмуро призналась я. – Очень сильно захотела. И воспользовалась для этого собственной кровью. Ведь если энергия течет в одном направлении, то ее можно развернуть в обратном. По тому же принципу обратной тяги. Тегрей кивнул, словно полностью удовлетворенный моим объяснением. После чего встал и склонил голову, как-то странно глядя на меня сверху вниз. – А теперь ты мне объяснишь, что тут случилось? – ворчливо поинтересовалась я, в свою очередь, приподнявшись. Правда, покидать диван не стала. Не уверена, что я уже способна на такие подвиги. Поэтому пока посижу. Продолжила недовольно: – Это твои проделки? Я увидела распахнутую дверь, услышала стон. Решила проверить, что, собственно, происходит. И кто-то огрел меня по голове! – Звучит правдоподобно, – с непонятным ехидством произнес Тегрей. – Остается надеяться, что судья поверит тебе. – Судья? – переспросила я. – Ты о чем? Тегрей перевел взгляд на арку, которая отделяла гостиную от прихожей. Как раз в этот момент я услышала, как кто-то спускается по лестнице. А спустя пару секунд увидела высокого темноволосого мужчину со шрамом, идущим через всю щеку. О, это один из людей герцога! Как же его зовут? Равен вроде бы. – В доме никого нет, ваше высочество, – проговорил он, остановившись на почтительном расстоянии от герцога. – Я проверил все комнаты. Прикажете вызвать шерифа? Я испуганно заморгала, не понимая, о чем вообще речь. Судья, шериф… Неужели здесь произошло какое-то преступление? – Кстати, тебе не мешало бы как следует поблагодарить Равена, – сухо произнес Тегрей. – Возможно, его появление спасло тебе жизнь. Я приказал ему присматривать за ратушей, пока идет бал. Был почти уверен, что ты из вредности постараешься смыться, едва мне стоит отвлечься. Так и произошло, в общем-то. Равен не показывался тебе на глаза, идя поодаль. Он заметил, как ты зашла в этот дом. Подождал несколько минут. Потом, настороженный твоим долгим отсутствием и тем, что в окнах не зажглось света, последовал сюда. И чуть не споткнулся о твое тело, поскольку ты лежала у порога. После чего создал магическую искру и увидел еще одно тело. Правда, в отличие от тебя, этому несчастному повезло меньше. – Это был пожилой мужчина, – добавил Равен, равнодушно глядя на меня. – Его убили смертельными чарами. Никаких шансов. Почти мгновенная смерть. Я приложила ко рту обе руки, сдерживая невольный возглас ужаса. Неужели они говорят об Уилфреде Битте? – А при чем тут судья? – испуганно пискнула я, вспомнив непонятную фразу герцога. – Подумай, Альберта, как все это будет выглядеть со стороны, – с каким-то зловещим смешком проговорил Тегрей. – В разгар веселья ты покидаешь ратушу и бал. Заявляешься в чужой дом, а после тебя застают подле еще не остывшего тела жертвы. – Ты бредишь, что ли? – воскликнула я. Равен чуть сдвинул брови, видимо, недовольный таким обращением к своему господину, но мне было плевать на его мнение. – На меня ведь тоже напали! – продолжила я кричать. – Оглушили ударом по голове! – От которого сейчас не осталось и следа, – парировал Тегрей. – И любой маг почувствует, что недавно ты применяла очень сильное колдовство. Я приоткрыла рот от немого возмущения. Это что же получается? Тегрей специально вылечил меня, чтобы потом обвинить в убийстве? Не слишком ли суровая месть за мой побег? – Ты не посмеешь, – пробормотала я, как-то мигом растеряв весь свой боевой пыл. – Тегрей, ты не обвинишь меня в этом преступлении! – А что мне мешает? – полюбопытствовал он, склонив голову набок и рассматривая меня с каким-то холодным интересом. – Альберта, я не могу применить к тебе ни магического, ни физического принуждения. Но про моральное мы не говорили, а твое упрямство начинает меня раздражать. Помнишь, как-то ты посетовала, что я постоянно создаю такие ситуации, когда тебе приходится поступать по-моему? Так вот, сейчас идеальный случай. И я вправе поставить тебя перед выбором. Или ты по доброй воле возвращаешься со мной в Бриастль и принимаешь все мои правила. Или же ты будешь обвинена в убийстве. Глаза защипало от подступивших слез. Я не верила, отказывалась поверить, что Тегрей все это говорит всерьез. Это слишком жестоко даже для него! – Приведи мне хоть одну причину, по которой я не должен так поступить, – уже мягче добавил герцог. – И возможно, я прислушаюсь к ней. В его тоне скользнули едва различимые насмешливые нотки. Вот ведь гад! Загнал меня в западню, а теперь искренне наслаждается моим отчаянием. – Потому что так нечестно, – прошептала я, из последних сил удерживая себя от постыдного желания разреветься в полный голос. – Потому что после этого ты навсегда превратишься для меня во врага. И все добрые чувства, которые я испытываю к тебе, испарятся навеки. – А ты испытываешь ко мне какие-то добрые чувства? – Тегрей со скепсисом хмыкнул. – Верится с трудом, если честно. Сегодня утром ты едва не убила меня своими чарами, Альберта. Чуть оплошай я с защитой, и все могло бы закончиться весьма печально для меня. – Правда? – виновато переспросила я. – Извини, я не хотела. Просто была очень зла на тебя. Тегрей тяжело вздохнул. Посмотрел на Равена – и тот послушно вышел из гостиной. Правда, я не услышала его шагов по лестнице. Стало быть, он остался в прихожей. Охраняет небось. Следит, чтобы одна слишком строптивая птичка не упорхнула из столь идеальной ловушки.