Но вот чего в фойе не наблюдалось, так это Песочного человека. А еще не было Ольги Слуцкой. Мучимый самыми погаными предчувствиями, Курт приблизился к бурно жестикулирующей компании, поймав попутно испуганный взгляд медсестрички, и вскинул руку в успокаивающем жесте. Мол, я не зомби, я живой пока, без паники. Замок тем временем продолжал орать: — Я еще раз спрашиваю, что это…ять, такое? Откуда у него это?! — Брызгая слюной тряс он зажатым в кулаке браслетом, набранным из черно-белых бусин, похожих на диковинные глаза. Собеседники его безмолвствовали, и было заметно, что детектив Коровкин уже начинает закипать, но перечить человеку-тулмену, только что завалившему существо, убившее их сослуживца, незнакомые полицейские опасаются. — Кузмунчок, — неожиданно подал голос один из них, вероятно спустившийся в фойе больницы вместе с Коровкиным. — Кузмунчок это. Вроде талисмана от дурного глаза. Их многие выходцы из средней Азии носят, там это традиционное… — Традиционное?! Нет, это не традиционное, это «Е» или даже «Е плюс» причем двунаправленный! Я вас спрашиваю, как носитель такого ранга вообще тут оказался?! Курт положил руку на плечо буйствующего Замка, но, будучи сильно на взводе, Егор только полыхнул снова белой вспышкой своей силы. На одну бесконечно долгую секунду Курт ощутил себя вмороженным в лед вселенной, пока отбивающая в его сознании ритм жемчужина чуть споткнулась, пропуская такт, но этим и ограничилось. Более того, вернувшийся в привычную колею ритм приглушил, смыл, забрал на себя часть болевых ощущений в спине и груди. Словно бы даже дышать легче стало. Курт чуть сжал пальцы, продавливая Егора на болевые ощущения, и максимально спокойным тоном произнес. — Ты чего орешь и что творишь? Успокойся, Егор. Замок кажется понял, что перебрал и стушевался. — Эффект скоро сойдет, забей, — как-то скомкано повинился он и добавил невесело. — Все дело вот в этой штуке. Артефакт, и еще какой артефакт. — Я понял что артефакт, — сообщил Курт, и сам ощущая фонящий аномальной энергией амулет. — Где песочный человек, Егор? И где Ольга. На Замка стало жалко смотреть. Он аж сжался, став словно бы еще ниже ростом, хотя и до этого габаритами не поражал. — Ушел. Ушел и Ольгу с собой забрал, — сообщил он просто. — Ему без нее теперь никуда. Пара недель и все. Курт выдохнул воздух сквозь сжатые зубы. — Как? Он же под контролем был? — Был, — подтвердил Замок. — Но я кто тебе, многостаночник? Я не Dшка, Я «Е». Выложился на этого бугая, не до раздумий было, вот молчанка с песочника, видать по всему, и слетела. Кто же знал, что так обернется. Он же еле шевелился… — Погано, — резюмировал Курт, зажимая в душе лишние эмоции. — Погано, но Ольге, как минимум сейчас, ничего страшного не грозит. Убивать он ее не будет, очевидно. Максимум заморочит и будет заставлять себя лечить, до тех пор, пока не найдет другого решения. Время у нас есть. — Да чтоб ты понимал… — Начал было опять заводится Замок, но быстро стух. — А, черт. Я просто пытаюсь с них добиться, что это вообще за дела, понимаешь? — Понимаю. И даже могу тебе с этим помочь. Вон тот труп, — Курт ткнул рукой куда-то в направлении лестницы. — Это наш свидетель, бригадир ремонтников из театра, если я верно понимаю обстановку. Детектив? Коровкин молча закивал подтверждая сказанное. — И наш коллега, — продолжил Курт, указав теперь в сторону опознавшего амулет полицейского. — Вероятно прав, этот амулет всегда у него был. Он из Азии и это, очевидно, традиционное. — Да, подала голос медсестра. Его когда привезли я на смене была, я его помню. И амулет помню, мы его еще снять хотели, но не поняли как расстегивается. Доктор сказал оставить, не мешает… — Вот видишь, — сказал Курт. — С деталями мы определились. А как и откуда, Егор, это не к согражданам полицейским вопрос. А вопрос этот внутренний для SCID.Понимаешь? Замок посмотрел на браслет в своей руке так, словно впервые его видел. Глаза его начали округляться. — Хочешь сказать, что это… — Егор, — мягко перебил его Курт, будучи готовым в том числе и к бурной реакции. — Езжай-ка ты в управление, доложи все Веронике Андреевне, приди в себя. А я тут разберусь с чем возможно. Но Егор не стал дальше буянить, и, как-то дергано кивнув, двинулся к выходу. — Да, поеду пожалуй. Надо подумать мне, — кинул он присутствующим и не думая даже извинится за свое поведение. Курт, впрочем. и не ожидал. — Детектив, приношу свои извинения от лица службы. Надо помочь нашему водителю на улице. Врачей вызовите, если еще не. И тело прикрыть, да и вообще как-то организовать все. Люди, падая во сне, покалечится могли. И еще нам бы переговорить. Конфиденциально. * * * Медсестра, явно обрадованная известиями о том, что вокруг именно сонное, а не мертвое царство, и несмотря на то, что ее саму очевидно растолкали, ситуацию разрулила вполне грамотно. Полицейские занялись оформлением места преступления. В общем все как-то незаметно вошло в деловое русло. А их с Коровкиным, которому тоже очевидно не терпелось пообщаться, оперативно проводили в глубь больницы. Много времени их поход по коридорам не занял и место для переговоров нашлось в ординаторской, о чем свидетельствовала медная табличка на двери. — Мне кажется, что ситуация перешла ту грань, когда можно отделаться простым «внутреннее дело SCID» не находишь? — С места в карьер взял Коровкин, как только они остались наедине. — Я копнул по вашему Алану, он же массовый убийца, реально! Три эпизода, включая сегодняшний, пусть сейчас сам он никого и не убил. И уже второй раз эти массовые убийства сопровождаются какой-то потусторонней хренотенью. Сначала гора трупов, теперь еще и мертвый полицейский. Да это полное дерьмо! — Давай без философии, Ром. У нас, как видишь, тоже сотрудник пропал, — ответил успокаивающе Курт, устраиваясь на побитом жизнью диване, что оказалось не просто, с учетом всех своих не менее побитых жизнью и ноющих частей тела. — Я и так собираюсь рассказать тебе больше чем могу при том, что мы второй день как знакомы. Просто потому, что иначе вы не сможете работать. Но и в ответ я прошу поделится со мной тем, что знаешь с одной стороны и не трепать о том, что услышишь от меня, с другой. А начальство потом пускай само разбирается, и увольняет если хочет. — Ну давай. Удивляй, — принял правила игры детектив. — Надеюсь оно того стоит потому, что сейчас у нас полный провал. Было два подозреваемых, теперь ни одного и никакой логики в происходящем. А ты мне обещал мотив. — Два подозреваемых? — Ухватился за оброненную фразу Курт. — Бригадир? Он же проходил как свидетель? Он что-то успел сказать? — Успел. Вполне успел. Хотя еще вчера лечащие врачи только головой качали на вопрос дотянет ли он до утра, — ответил Коровкин. — И теперь понятно с чего ему так полегчало. Он из ваших. И поведал он нам, что бригаду свою, между прочим из родственников его состоявшую, включая его родного сына, порешил он сам. — О, как! — Изумился Курт. — Неожиданный поворот сюжета. И с чего бы ему это было надо делать? — Тут еще интереснее, — усмехнулся детектив. — Говорит, что это было как во сне, когда ты совершенно уверен, что надо, необходимо сделать то, что делаешь, а иначе случится страшная беда. И сказал ему так поступить во сне этом человек в респираторе. — Работа Песочника, — оценил Курт сходу. — Тебе видней, — признал Роман. — Вот только зачем все это, можешь мне объяснить наконец? И что с этим чертовым… Как Петя сказал, кузьмунчик? — Кузмунчок, — поправил Курт. — И вот с ним история мутная. Слушай. Кровища вся эта не просто так. Этот самый Алан где-то нарыл описание некоего африканского ритуала, якобы по возвращению души из загробного царства. Собственно, при нем это описание мы и нашли. Ознакомится даже не проси, там кроме этого масса служебной и персональной информации. — Таак, — протянул задумчиво Коровкин. — Интересно, продолжай. Как я понимаю, душа вашему песочному человеку нужна была какая-то конкретная? — Дочь у него была, — пояснил Курт. — Пропала при событии Большого искажения, когда появилась точка выхода в Сахаре. — Вот оно значит как, — покивал собеседник. — Получается убивец наш не просто псих, а псих мотивированный и затеял он это все ради любимой дочурки. Высокая цель. Причем выходит не в первый раз он пробует. Как-то это… Неполно звучит. Почему тут, у нас, где он был раньше, что делал? — Если ты под «не первый раз» имеешь ввиду случай резни в Брюсселе, то все немного не так, — поморщил лоб Курт, судорожно соображая, как дальше подкорректировать рассказ, дабы не наболтать совсем уж лишнего. Прибегать для обдумывания фраз к помощи талисмана ради обычного делового разговора он не хотел. Слишком легко было к этому привыкнуть. Вдобавок, тот внезапный эффект облегчения, подаренный ему артефактом, практически сошел на нет, и он опять ощутил, что ему начинает не хватать воздуха для диалога, как там на лестнице. — Тут другая история, и связана она с тем, что Алан украл в той лаборатории свой амулет. Он до этого даже носителем не был. — Украл? Я слышал это невозможно. — Не невозможно, а крайне маловероятно, — Поправил Курт, прищелкнув выразительно пальцами. — Считай, что ему… отчего-то сильно повезло в тех обстоятельствах. — Ага, ага, — покивал детектив, на этот жест. — Понимаю. А обстоятельства, значит были про двенадцать трупов, кровищу… — Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, — с некоторым смакованием даже произнес эту фразу Курт, несмотря на свое болезненное состояние. Просто он давно хотел что-то такое попробовать сказать. Вот прямо с момента трудоустройства. — И на том спасибо, — задумчиво ответил Роман. — Это действительно многое объясняет. Но не говорит где этот тип шлялся три с лишним года. И еще не объясняет историю с нашим свидетелем практически. Хотя погоди. Хочешь сказать, что просто там все пошло не по сценарию? — Похоже так, — признал Курт, намеренно опуская подробности насчет причин появления Камински в их городе. — Но тут вообще-то очень мутная история. Мало того, что все пошло не по плану, так еще и вся эта хрень с мужиком в респираторе. Не сходится. Алан свою морду во сне иначе прячет, лично имел счастье наблюдать. Да и вообще, нарисовать может любую картинку, даже если там был кто-то третий. Не срастается ерундовина. Но допустим, допустим! Что-то пошло настолько не так, что простая фенька на руке нашего свидетеля перестала быть просто бижутерией! Есть такое мнение. — Дела. Ну хотя бы что-то стало понятным, — удовлетворился полученными сведениями детектив. — А что пошло не так, я тебе даже подскажу. Нам сам свидетель об этом и поведал. Мол, после бригады своей ему стало настолько стыдно, что нестерпимо захотелось себя порешить. И вот когда нож он себе в брюхо воткнул, значится-то, говорит словно бы очнулся и стало ему страшно. Ибо понял он, что попал в ад и рядом Иблис. Очнулся он, в общем, как я понимаю. И испугался так, что парализовало его. Думать ни о чем не мог кроме как о семье своей, вокруг разложенной и о том, что он так не хочет. Но не помер. Понимаешь? — Ага, — сообразил Курт, чувствуя уже что немного уплывает. — Выходит переоценил себя песочник. Решил что жертва все, не учел, что сильные эмоции, да еще и с ножом в печени, спокойному сну не способствуют или поторопился. И недорезанный наш бригадир не покинул бренный мир, как планировалось. И что, получается? Стал участником ритуала вместе со своим браслетом? — Вот ты мне и скажи. Это же ты СКиИИ, не я. И вообще что-то ты плохо выглядишь, служба, давай ка я позову кого тебя осмотреть… — обратил на совсем уж плачевное состояние своего собеседника детектив. — Кажись досталось тебе. — Мне бы кто рассказал, — тяжело выдохнул новоявленный консультант службы, в спину выглядывающему в коридор Коровкину. Впервые за прошедшее он подумал, что сейчас он достиг границ своей компетенции, добавляя: — Тут поопытнее меня люди нужны. А еще лучше краевед какой, по африканским делам. Потому как все это пока не про носителей и науку, а про чертов шаманизм. Но долго чахнуть над своим незнанием Курту не пришлось потому, что внезапно накатила волна совсем уж слабости и он сполз по продавленной обивке дивана вниз, ощущая вокруг разгоняющуюся суету. Донеслись какие-то обрывки разговоров, его кажется приподняли, потемнело в глазах и в следующий раз Курт открыл их совершенно в другом месте. Часть третья, глава шестая Разговоры серьезных людей