— Ты должна верить в то что ты говоришь? — Понял он. — Примерно так. Я должна понимать, что такое развитие событий в принципе возможно. Вероятно это и есть фундаментальное ограничение моей силы. Я не могу, к примеру, сказать, что прямо сейчас тебе на голову упадет бутылка виски, потому как это, лично мне, кажется слишком глупым. Если я посижу, подумаю и пойму как мог бы реализоваться такой сценарий, тогда да, сработает. А просто так… Я просто НЕ ЗАХОЧУ говорить такую ерунду, понимаешь? И как сделать так, чтобы перед песочным человеком появилась с хлопком его пропавшая, вероятно мертвая кровиночка? Нет. Не знаю. — А ритуал, это совсем другая история! Вот, что ты поняла, верно? Ты можешь повлиять на результат? Ника грустно кивнула: — Да, как говорится, все карты на стол, теперь ты понимаешь к чему идет. Но и это никак не отвечает на вопрос: зачем он провел ритуал заранее? Часть третья, глава седьмая Опыты и ловля на живца — Ясно одно, — поделился с собеседницей Курт, после некоторых раздумий. — Раз он приходил за тобой после ритуала, значит ты все равно продолжаешь быть ему нужна. Или нет? Могло все это быть какой то игрой? — Если даже опустить тот факт, что он впрямую озвучил свои требования… — Задумалась следом Вероника. — Зачем тогда еще? У нас нет ничего достойного такой операции кроме наших людей. Ольга? Ну допустим, хотя по мне, так нуждаться в ее услугах он стал только после знакомства с тобой. Похитить любого другого целителя было бы продуктивнее. Егор ему не по зубам, как и любой негатор. ВМ был в помещении вместе с нами и не вызвал его интереса. Как и та же Ольга кстати. Да и контролировать другого контролера та еще морока. Серьезные боевики включая Яну вообще мимо, у них своя база в пригороде. Не за технарями же нашими он приходил? Они хорошие парни, не пойми превратно, но как носители они не заслуживают внимания. F и E без особенностей. С тем же успехом можно предполагать, что его привлекла Жанна. — Кстати! Раз у нас день признаний, зачем тебе длинноногая секретарша? Зинич таинственно улыбнулась. — Этот вопрос не относится к теме расследования. — Печально, — выразил разочарование Курт. — В таком случае, вернемся к рассмотрению вопроса с прежней стороны. И я не вижу, что бы могло поменяться в его планах за последнее время. Высока вероятность что он снова придет за тобой. А предсказуемость — это хорошо. — Хочешь устроить ловлю на живца? — В каком то смысле, — пояснил он. — Я не вижу, что мы можем сделать чтобы как-то подстегнуть его действия. Но нужно быть к этому готовыми. Перемещаемся в управление и ждем. — Я перемещаюсь в управление и жду, — поправила Зинич. — А вот ты обещаешь мне, что останешься под наблюдением хотя бы до вечера. Егор присмотрит за мной. — И как тогда вы планируете справится? В прошлый раз у него присмотреть вышло как-то не очень, — со скепсисом высказался Курт. — Во-первых это не обсуждается. Если ты хочешь, чтобы я следовала твоему плану, то изволь исполнять мои распоряжения. Во-вторых, все несколько не так как тебе видится, — усмехнулась Вероника. — Замок справится, ему не везет последнее время, но он крепкий профессионал. Я тоже удивилась, почему он не вмешался при нападении. Даже подумала в один момент — не он ли слил мое досье? Но, он даже не знает кто я, у него нет доступа к данным программы защиты, в которой я участвую. Зато те самые пропуска, один из которых ты никак не хочешь забрать, вещь многофункциональная. Они могут отслеживать местоположение. Я проверила. Он банально опоздал, Курт. Обычно он пунктуален, а тут сходил в бар накануне, расслабился и пришел на работу попозже. Я сама виновата, развела вольницу с трудовым графиком, но трудно винить человека, который нарушил режим впервые за месяц, на фоне остальных. Не думаю, что это совпадение, скорее песочник просто проследил за единственной угрозой своему плану и выбрал момент. На тебя он естественно не рассчитывал. — Уверена? — Я уверена в том, что нам надо отыскать Ольгу. И я не вижу другого способа это сделать, ты прав. Ее пропуск не отображается в трекинг-системе, телефон не отслеживается. С Черных я уже общалась утром и он делает все, что положено по полицейскому протоколу. И даже больше. Но ты же понимаешь, что в случае с носителем-контроллером это бесполезно? Наверняка понимаешь. Разговор ни о чем. * * * Зинич уехала. Оставшись один в палате Курт крепко постарался выстроить разрозненные факты. Но факты ожесточенно сопротивлялись. Цепочка, в которую они могли быть уложены, зияла странными несоответствиями и прорехами, но вот уловить, что же не так, отчего-то не получалось. Помучавшись и отчаявшись собрать расползающийся ряд фактов в прокрустовом ложе логики он решил, раз уж его заперли в больнице, переключится на изучение собственных возможностей. Еще там, на сырой бетонной лестнице ему показалось, что его возможности по управлению внутренним током времени несколько изменились. Он попробовал. И еще раз попробовал. И да, было четкое ощущение, что после вживления артефакта у таланта словно глубины прибавилось, будто бы добавился какой-то ранее недоступный ресурс. Сейчас он мог ускорить внутренний ритм так, что краски вокруг исчезали, залитые красным светом, и казалось что вот вот, еще шаг и… Черт его знает что, но сделать его возможности не было никакой. Словно в стену упирался. Вдобавок, быстро становилось жарко. Но это навело его на мысль. Ранее они уже установили — оставшиеся пять серебристых жемчужин связаны с ним неразрывно. Они могут утащить на дно временного колодца любого, кто взял их в руки, лишь Курт того пожелает. Но если так, то какая ей вообще разница, что тащить за собой? Он сосредоточился на внутренних ощущениях, стараясь ощутить жемчужины как часть своего внутреннего пространства. И это вышло неожиданно легко. Курт вытащил один из артефактов из пенала, и переложил на тумбочку, попутно подумав, что узри его сейчас врачи и встречи с психиатором не избежать. Погрузился в безвременье. Ощущалось ли как-то наличие мебели в его пространственном кармане или нет? Скорее нет, если уж на то пошло. Но вот ощутимо прохладнее кажется стало. Внутреннее тепло похоже распределялось в общем пространстве, не ясно как и чем заданном. Не похоже было, что дело в несчастном предмете мебели, как таковом. Скорее это воспринималось как некое заземление, куда утекали негативные эффекты. Курт шагнул глубже, еще и еще, пока вновь не уперся в незримую границу того места, где биение артефактного сердца воспринималось как непрерывный гул. И оказалось, что нет, в плане дальнейшего движения не поменялось ничего. Но вот копившийся ранее внутри жар отсутствовал. Отделенная от товарок жемчужина, лишенная контакта со своим носителем, забрала тепловой поток на себя. Курт отпустил струну, возвращаясь в реальность. Резкий хлопок и вспышка бросили его обратно на койку. Лицо оцарапало что-то быстрое. Потянуло паленым. Проморгавшись, Курт понял, что оплату поврежденной мебели и уборку явно включат в дополнительный счет. Тумбочку размололо просто в щепу, осыпав ею всю палату. Сама жемчужина провалилась до пола и лежала в груде кусков древесины. Надо же, и мебель у них из массива, — оценил Курт вслух. На первый взгляд артефакт выглядел неповрежденным, но стоило ему протянуть к нему руку, и его находка осыпалась серебристой пылью, поднимая фон аномальной энергии в помещении. Эксперимент вышел дороговатым. В запасе у него осталось только четыре серебряных. Готов ли он был ими и дальше рисковать? Да! Почему бы нет? Все равно, большой пользы от них пока не наблюдалось, а кроме того, в нем поселилось некое подспудное чувство, что, делай он что-то опасное для артефакта по настоящему, и тот бы отреагировал. Видимо так и начинается воздействие на психику. Так что следующей жертвой экспериментов пал графин с водой, стоящий на подоконнике. И вот тут все прошло не в пример лучше. Курт проверил несколько раз, прежде чем взяться за него всерьез, но в итоге ему в состоянии выпадения из временного потока удалось даже подремать. При этом ни графин ни жемчужина не пострадали, а палата отделалась конденсатом на стенах из-за облака пара. Зато нашлась еще одна практическая сторона дела. Не зря вся пресса не уставала писать о том, что носители уже не совсем вписываются в рамки обычного человека, даже безотносительно основных паранормальных способностей. Мало того что они сильно молодели со временем, так еще и заживало на них все как на собаках и ранения они держали лучше, что, к слову, недавно ставил Курту в вину Новобельский старший. И вот теперь Курт смог снова почувствовать этот эффект на себе и даже более того. Он оказался в этом плане сильно впереди относительно среднего тулмена, ибо процессы в его организме протекали вполне штатно, несмотря ни на какое замирание окружающего мира. Вынырнув из своего сонного погружения и добравшись до привилегии больничных люкс-аппартаментов — индивидуального туалета за неприметной дверью, он обнаружил, что поломанные еще вчера и наскоро подлеченные целителем ребра уже не болят, да и гематома на пол спины никак не ощущается. А в реальности стрелка часов почти не сдвинулась. Внезапное излечение подтвердил и заглянувший в палату целитель, профинансированный загодя отцом. Он оказался уверенным профессионалом и мало того, что не отреагировал на погром в палате, мол мало ли какие у богатых причуды, так еще и честно предложил вернуть часть уплаченных ему средств. Ибо в своих услугах серьезной надобности не увидел, лишь отметив необычно быструю регенерацию как любопытный факт. От денег Курт естественно отказался, тем более что они были не его, и заручился лишь тем, что счет за косметический ремонт выставят все-таки не отцу, а ему, Курту, лично, а так же возьмут на себя оформление бюрократии относительно выписки. В общем, расстались они со штатным лекарем-носителем областной больницы вполне довольные друг другом и даже с приглашением заглядывать еще. Не то чтобы Курт планировал ломать себе кости через день, но кто его знает, как могло повернуться. Новая работа оказалась несколько более бурной, чем он предполагал. Часть третья, глава восьмая Неожиданное открытие С учетом новых обстоятельств, придерживаться строгого выполнения обещания, данного Зинич, далее особенного смысла не имело. Курт, освежившись напоследок в душе персонального санузла, покинул палату с твердым намерением присоединится к засаде на Песочного человека. Конечно, если тот соизволит придти. Уже спустившись в больничный холл и потянувшись за пластиной смарта, дабы вызвать такси, а потом и уведомить руководство о скором своем прибытии Курт внезапно замер на полушаге. Холл, где еще недавно развернулись столь бурные события, сейчас оказался отчего-то менее людным чем в тот раз и хорошо просматривался. Следы крови с пола убрали, а стеклянную дверь заменили, и уже ничто, практически, не напоминало о совершившейся здесь трагедии. Но вот что-то же его отдохнувшие мозги зацепило. Не дало отдохнувшим глазам бегло окинуть помещение. Курт прошелся по фойе взад вперед, не обращая внимания на то, что явно притягивает к себе взгляды как медсестры приемного покоя, так и охраны, видимо усиленной администрацией в порядке мер реагирования на инцидент. Ему просто стало любопытно. Ни угрозы, ни каких-то препятствий или неправильностей он сходу не обнаружил, несмотря на боевую привычку подмечать, а значит это было нечто не из тех признаков, что подсознание ищет автоматически. Но что-то было не так. Пришлось снова ходить взад-вперед, осматривая все досконально, Потому как наблюдаемая картина никак не давала ему покоя, но не спешила открывать свою тайну. И, вот стоило только ему встать в район выхода с запасной лестницы, туда где еще недавно стоял растерянный и испуганный бригадир отделочников, которому спустя несколько секунд предстояло обернуться кровавым чудовищем, как Курт понял — что! Двери. Стеклянные двери! Несмотря на общий солидный статус больницы, осенняя погода покрыла их пылью и обильно полила своей моросью, оставив дорогу уличному свету, но сделав стекло матовым, практически не просматриваемым насквозь. И на этом фоне выделялась новенькая, свежеустановленная створка, за которой убегали вниз ступени такой печально знакомой куртовой спине лестницы. Вся такая блестящая, светлая и прозрачная как мытое окно. Мир, послушный воле, воплощенной его артефактом в жизнь, замер. А на Курта обрушился из-за прорванной плотины подсознания полноводный водопад фактов, которые он как баран упорно игнорировал. И первым из этих фактов было то, что бригадир, вышедший из дверей, ведущих на пешеходную лестницу, расположенную отнюдь не по середине холла, увидеть Песочного человека — Алана, никак не мог. Ни через центральную открытую створку, мало того, что под неудачным углом, так еще и за спинами полиции. А через боковые и за грязной пеленой остальных элементов остекления входной группы больничного холла не мог тем более. Максимум, какие-то тени. А значит что? Значит резкую смену его настроения кроме двух полицейских, являющихся явно случайными в этом деле людьми, мог вызвать только тот, кто уже шагнул в здание. И под такой критерий подходил лишь один человек. Тот же человек, который до этого так неудачно опоздал на работу, когда их решил посетить Алан. Тот же человек, который упустил Песочника и во второй раз, уже тут в больнице, якобы потеряв контроль над силой. И тот человек, который явно знал, в отличие от песочного Алана, что у всех сотрудников есть пропуск, и если надо кого-то похитить, то с пропуском этим следует что-то решить сразу и без вариантов, а иначе найдут. А еще, на фоне такой бурной реакции бригадира ремонтников, так и оставшегося для Курта, к стыду его, безымянным, на встречу с Замком, возникал вопрос «А в баре ли проводил время глава местной СБ SCID, и чем он занимался на самом деле все утро и ночь? Особенно с учетом его знаний о том, как работает система контроля пропусков?». И уже вишенкой на торте поверх всей этой красоты шло воспоминание Курта о вчерашнем дне, когда Егор тряс перед лицами недовольных полицейских зажатой в руке восточной фенечкой из черно-белых камней. Тем амулетом, что, по его обоснованному предположению, силу обрел не в аномалии, а в театре, во время ритуала. И вот, как по воспоминанию вчерашнего дня сообщало ему чутье собственного артефакта, эта самая аномальная сила, энергия искажения, растекалась от кузмунчока. Он ее ощущал. Ощущал, несмотря на то, что держал его негатор, которому мало, не дано по всем известным законам владеть ничем иным кроме своего собственного подавителя, так он еще и Курта импульсом своей силы приложил. Несмотря на, якобы, истощение. Ну, допустим, на Курте не сработало, хорошо. А кузмунчок в его руках удерживаемый в этот момент, почему не перестал фонить, хотя его вспышкой эффекта накрыло? И еще то, как этот негатор внезапно стушевался, несмотря на свой непростой характер. Как покладисто он принял решение поехать в управление. Поехать куда угодно, лишь бы подальше от Курта, который по его мнению мог уловить несоответствие. А Курт, будучи неопытным оленем в этих делах, почуял, уловил, да только ничего не понял, списав все на свою харизму и убедительность. И это на многое проливало луч света… Если не на все. И на странного, невысокого человека в респираторе, упорно попадавшегося свидетелям в театре, казалось бы безо всякой в том нужды, и на саму цель ритуала. Черт его знает, что у них, убивцев, там случилось и чего они не поделили, но насчет «пошло не по плану» они с Зинич во время мозгового штурма точно угадали. И главная причина неудачи, как теперь заподозрил Курт, оказалась в том, что у всех троих выживших участников события планы эти и цели были совершенно разные. Один хотел душу дочери. Другой выжить и отомстить. А третий? Третий хотел чего-то еще, за чем туда и пришел. Человек обычно жаждет или власти или денег. Деньги у Егора определенно были, с его то редкой на рынке способностью. И что же может хотеть заполучить негатор, которому другой артефакт по природе вещей не светит ни за какие коврижки? А не светит ли? Чего еще он может желать, участвуя в массовом убийстве, которое может шансы обретения повысить? Не медля более, Курт вернул течение временного потока в норму и, отмахнувшись от приближающегося к нему охранника, нажал вызов на все еще зажатой в ладони трубке. Ответом ему стали долгие гудки. Зинич не отвечала. Не став сдаваться он изменил абонента и снова поднес трубку к уху.