— И я хочу стать таким, как мисс Мерфи, когда состарюсь, — согласился Рид и выключил зажигание. Какое наслаждение перебрасываться шутками с обычной и простой Леной, не строящей из себя неприступную гламурную цацу, будто сошедшую с обложки глянцевого журнала. Он помедлил, захлопывая дверцу, размышляя, почему она оделась именно так. Не для того ли, чтобы расположить к себе мисс Мерфи и разговорить ее? О непревзойденном профессионализме Лены ходили легенды. По слухам, она умела подбирать ключики к любым собеседникам и усыплять бдительность самых осторожных из них, беспробудно находящихся начеку. Он покачал головой, отгоняя пустопорожние мысли. Не на того напали. Какой бы козырь ни припасла в рукаве Лена, битву с Ридом она проиграет. Ей никогда не сломить его оборону, не пробиться сквозь толщу возведенных им крепостных стен. А значит, все его секреты останутся в тайне. Только это и важно. Они зашагали к дому. — А что думает твоя дражайшая половина? Где ты сейчас, по ее мнению, находишься? — спросила Лена. Рид споткнулся, ища в вопросе Лены скрытый подвох, но, не найдя его и обругав себя параноиком, честно ответил: — Да ничего не думает. У нее благотворительный обед. — А… дети? Занятно она произнесла слово «дети». Когда-то, пытаясь не обособлять Виолу, они с Клэр произносили его точно так же. Интересно, как бы сложилась его жизнь, не повстречай он Клэр и не потеряй из виду Тесс? Порвал бы он с Тесс так или иначе? Признался бы в любви Лене? Своему лучшему другу детства, верной наперснице юности? И что случилось бы дальше? Забеременела бы она от него в восемнадцать, как беременели все их одноклассницы после окончания школы? Поселились бы они на этой же улице в доме, брате-близнеце дуплекса, к которому направлялись? Любили бы они друг друга или ненавидели? Рид предполагал последнее. Впрочем, Лене всегда хватало ума не пускаться с ним в любовные авантюры. Он знал это и в тринадцать лет, и в шестнадцать, и в восемнадцать. Он знал это и сейчас. Вряд ли они бы поладили. Вот только сложись все иначе — и Виола, и связанные с ней бесконечные проблемы, возможно, никогда не появились бы на свет. Он уклонился от предначертанного судьбою пути и теперь расплачивался за это, созерцая, как скисает, словно молоко, его дружба с Леной и разлетается на мелкие осколки любовь с Клэр. Наверное, Клэр права: он единственный во всем виноват. — В школе, — коротко бросил он. — Ну да, разумеется! Лена помотала головой, смеясь над собственной глупостью. У Лены не было детей, и окружающий мир вращался исключительно вокруг ее неповторимой особы. На краткий, наикратчайший миг Риду страстно, до потери сознания захотелось того же. Лена потянула его за руку, и они поднялись по ступенькам крыльца. Вылетевшая им навстречу Фиона стиснула Лену в неистовом объятии и, прижав ее к груди пухлыми ручками, трижды расцеловала в щеки накрашенными помадой губами. Затем, удостоив Рида мимолетным взглядом и кивком, она повела их в гостиную, нетерпеливо подталкивая в спины. За двадцать лет гостиная не изменилась, и Рид улыбнулся старому знакомцу — дивану, все так же замотанному пищевой пленкой. В прежние времена они с Тесс чинно сидели на нем, боясь шелохнуться, даже когда Фиона скрывалась в кухне и делала вид, что не подглядывает за ними. — Вот уж не знаю, что вам и сказать, — вздохнула старушка. — От полиции никакого толку. Я постоянно названиваю им в годовщину ее исчезновения. — Вы всегда говорили… всегда были твердо убеждены, что Тесс не могла сбежать из города с бухты-барахты, — сочувственно и нежно произнесла Лена. — Что же, по-вашему, с ней произошло? Фиона повернулась к Риду и ошпарила его взглядом темно-карих бусинок-глаз. Рид задохнулся, на секунду ощутив себя шестнадцатилетним пацаном, глядящим в дуло дробовика тетушки Фионы. — По-моему, Тесс ни за что не сбежала бы. Я просто уверена. Если она с таким же ослиным упрямством вдалбливала это копам, неудивительно, что дело Тесс не сдвинулось с мертвой точки. У полицейских и без того есть чем заняться — у них трупы в заливе, почитай, каждый день плавают, им только сбрендившей тетки, не верящей в бегство племянницы, не хватает. — Кем меня только не обзывали — и дурой, и чем похлеще, так что думайте себе все что угодно, меня этим не проймешь, — мрачно изрекла Фиона. — Но знайте: ту ночь, ночь своего исчезновения, Тесс провела у меня. Этого и следовало ожидать. Родители Тесс всегда жили как кошка с собакой, но в то лето, когда Тесс оканчивала старшую школу, словно осатанели. И Тесс, доведенная до отчаяния родительскими воплями, частенько ночевала либо у Рида — они просто спали в одной кровати, ничего больше, — либо искала спасения в доме тети Фионы. — Она улизнула, — хихикнула Фиона. — В ту ночь-то. Я все слышала, но не стала ее удерживать. Вам сложно поверить, но ведь и я когда-то была молода. — Вы полагаете, она улизнула на свидание с кем-то? — уточнила Лена. — Как обычно, — усмехнулась Фиона и снова прожгла Рида взглядом, яснее ясного говорившим: «Разумеется, с этим вот парнем». — Я не стала чинить ей препятствий, — прошамкала старуха, — а то она решила бы, что я за ней шпионю. Бедная девочка, куда ей было податься. Не к своим же так называемым отцу с матерью… — закончила она ядовито. — Кажется, после ее побега они развелись, — сказала Лена. — И уехали из города. — Скатертью дорога, — проскрипела Фиона и наверняка, подумалось Риду, сплюнула бы, если бы не боялась испачкать безупречно чистый ковер. — Дэнни уже на том свете, а эта, прости господи, женщина где-то в Палм-Бич, проматывает денежки то ли четвертого, то ли пятого мужа. — Вы полагаете, Тесс сбежала потому, что они постоянно ссорились? — спросила Лена. Фиона плотно сжала губы: — Она не сбежала. Иначе она прислала бы о себе весточку. Мало-помалу Рид расслабился. Вся эта трепотня — пустое сотрясание воздуха. Сплошные эмоции, ни одного факта. Ни одной очевидной улики, внезапно всплывшей по прошествии двадцати лет. Все в их округе, кроме нескольких умалишенных старух, знали, что Тесс — обычный подросток, задерганный семейными неурядицами. В городе ее ничего не держало. И в один прекрасный день она огляделась, все это поняла и сбежала в неизведанные края в поисках лучшей доли. Не успел он так подумать, как Фиона пригвоздила его взглядом. — И даже ты не смог ее остановить, — проскрежетала она. — Ты никогда об этом не размышлял? Не удивлялся, что она не посчитала нужным с тобой попрощаться? Рид сглотнул, не в силах ответить. — Это заставляет задуматься, насколько сильно ты любил мою девочку, — прошипела Фиона и отклонилась, словно змея, качнувшаяся перед тем, как ужалить. — Заставляет задуматься: а таким ли уж несчастным был покинутый ею возлюбленный? Конечно, когда через две недели после исчезновения Тесс он начал встречаться с Клэр, среди его друзей и их родителей поползли слухи. И вот спустя двадцать лет они снова вернулись к тому, с чего все закрутилось. Даже Лена, склонив голову набок, молча наблюдала за ним, словно тогда, двадцать лет назад, недостаточно на него насмотрелась. Вообще-то Рида мучила совесть. Глупый, зеленый юнец, без памяти влюбившийся в смазливую девчонку, он, сам того не ведая, причинил боль преданному другу, девушке, с которой дружил бог знает сколько лет. И не просто причинил боль, но и расстался с ней на долгие годы. Немало ошибок он наворотил в жизни, но эта была самая постыдная. Одно можно сказать в его оправдание: Клэр представлялась ему фантомом. Недосягаемой иллюзией. И он боялся, что, если не схватит ее крепко-крепко, не сожмет в медвежьих объятьях, она исчезнет, испарится как дым. Серотонин — мощнейшая химическая бомба для подростка, особенно для незрелого идиота, который, проведя целое лето с девушкой, ничего от нее не добился. Он нисколько не гордился собой. Появись перед ним Тесс, и он с радостью услышал бы из ее уст гневное «подонок». Но Тесс не появилась, а он за все это время наловчился врать, носить маску и приклеивать на лицо понимающую улыбку. Однако сейчас он избрал иную тактику: виновато понурился, шмыгнул носом и ссутулил плечи, всем своим видом, наверняка не укрывшимся от Фионы и Лены, выражая раскаяние и сожаление. — Она и в самом деле ничего тебе не сказала, Рид? — поразилась Лена. — Не поделилась грандиозными планами на будущее? Не обронила невзначай, что откладывает деньги? Хоть что-нибудь? — Нет… Сплетенными пальцами он обхватил колено и прижал большой палец к ободранной костяшке. — Да если бы и сказала, разве он бы запомнил? — пренебрежительно фыркнула жестокосердная Фиона. — Одним словом, в ту ночь Тесс удрала через окно. Все как всегда, но… Но она ничего не взяла с собой. Лена и Рид переглянулись. Лена первая обрела дар речи. — Совсем ничего? — Только то, что на ней было, да кошелек. Я видела, как она вылезала из окна. Хотела убедиться, что она не расшиблась. Лена отстучала подошвой туфли замысловатый ритм: — Бессмыслица какая-то! — Вот и я о том же! — не в меру воодушевленно подхватила Фиона. — Но не это самое страшное. — А что? — брови Лены поползли вверх. Фиона таинственно улыбнулась, поднялась, оттолкнувшись руками от подлокотников, и водрузила на нос очки. У Рида внезапно зазвенело в ушах, и он нервически зашкрябал пальцем по костяшке. Его закаленное в боях тело инстинктивно напряглось в ожидании неизбежного удара. Фиона прошаркала к ним, помахивая пластиковым пакетиком на молнии с клочком бумаги внутри: — Нашла его на столе в той комнате, где Тесс обычно у меня ночевала. Лена благоговейно протянула руки к пакетику, и Рид вспомнил, как близки они были — Лена и Тесс. Даже когда Тесс увела Рида, Лена ей не завидовала. Она любила Тесс как сестру. Она грудью встала бы на ее защиту. Умерла бы ради нее. Пробежав глазами коротенькое послание, Лена вздохнула, вскинула на Рида подозрительный взгляд, помедлила и протянула записку. Он взял ее твердой рукой. Натренированные годами пальцы не выдали его волнения и не задрожали. На бережно сохраненном листочке, вырванном из ученической тетрадки, его собственным почерком были выведены слова: «Сегодня на нашем месте в десять. Жду». 25. Гретхен. Наши дни…