Вера встала, подошла к окну. И тут он вспомнил девчоночку, так себе, от красоты не заохаешь, как ее увидишь. Верой звали. С матерью жила строгой такой. А он Григорий пока три дня машину чинил сумел обкрутить девчонку. Обещал написать и приехать. Написать не написал, а приехать, вот он сидит перед нею, толстый, брюзглый, но ухвативший птицу за хвост. — Как сына зовут? — Алексеем, — ответила, не поворачивая головы. — Это он вас сюда доставил, в ГИБДД работает. — Ничего себе, родного отца за жулика принял. — А ты и есть домушник, только другие деньги да вещи крадут, а ты честь девичью присвоил, да сыночком наградил и на произвол судьбы бросил. Мне от тебя ничего не надо, прохвоста облезлого. Пошел вон. — Ты сына спроси сначала, как он? Может ему деньги нужны. Пошла пригласила, видно объяснила дорогой, потому что с порога, тот сразу улыбается и говорит ему: — Мать сказала, что у меня отец миллионер отыскался, это правда? — Тебе не нужны его деньги, — подсказала мать. — Ты их награбил? — Нет, наследство от американского дядюшки получил. — Законное? — Законней не бывает. — И сколько мне причитается? — Миллион. — Ого. Нормально. — Долларов. Сынок присвистнул. — Дорогой папуля, ничего не скажешь. — Алексей! — начала строго мать. — Я знаю, что ты скажешь. Во — первых повинную голову с плеч не рубят. Во-вторых, если это действительно мой отец, я его приветствую. Он совершает поступок. Мог бы не делать этого и я так бы и не узнал, что у меня есть отец. В-третьих, лучше иметь законные деньги, чем куковать в кустах, ожидая автолюбителей и собирать с них сотни. Ты об этом не думаешь, мать? Или это вошло в порядок вещей в нашем государстве, зарплату не платить нормальную и пускать людей на подножий корм. Спасайся кто как может! — Пойдем-ка мы с тобой и с твоими друзьями, отец, чебурахнем за встречу. Я всем покажу, что и у меня тоже есть батька. Вере ничего не оставалось как примкнуть к такой достойной компании. Дознаватели, только что с пристрастием допрашивающие «преступников» сидели с ними в обнимку и лобызались после очередной рюмки. Назавтра Григорий с сыном отправились в Сбербанк и электронной почтой на имя Алексея был переведен миллион долларов. Парень изумленно смотрел на книжечку и говорил: — Взаправду говорит пословица: — Бог даст и в окно подаст. Несмотря ни на какие протесты, уехать путешественникам так и не дали. Они были немедленно водворены в квартиру сына Григория и он с удовольствием увидел своего маленького годовалого внука. Его мать, Наталья достала из кроватки малыша и нежно спросила еще сонное сокровище: — Гришенька не хочет просыпаться. А нужно. Кормить надо маленького. Наталья хлопотала над ребенком, а Григорий до слез обрадовался, что его именем был назван внук. Наталья, невестка найденного вдруг свекра, маленькая, шустрая быстро управлялась с ребенком. Потом она положила его в кроватку, наказала смотреть как следует за ним новоиспеченному деду и побежала на несколько минут к своей матери. Готовился праздничный ужин и ее присутствие сочли необходимым по-родственному. Вскоре все уселись за стол. Осталось только одно место для Наташиной мамы, которая немного запаздывала. Вскоре она пришла, познакомилась со всеми и ее усадили на краешек, как опоздавшую. Мария была простенькой миловидной женщиной, с косою пепельных волос, уложенной вокруг головы. Она тихонько сидела и поглядывала на гостей, но не говорила ни слова. Выпили за родителей внука, потом за деда. Потом за бабушку. Потом за вторую бабушку. Мария сказала: — Спасибо! Внук у меня действительно хороший. — Тогда давайте выпьем и за деда этого прекрасного внука! — Но почему его нет? — спросил Григорий. — Как нет. Есть. Он с тобой рядом сидит. — Кто внук? — Дед. Константин Петрович. — Костя? — удивился Григорий. — Что же тут удивительного, мы были подругами, а вы друзьями. Костя выронил рюмку из рук и полез ее доставать. — Не надо, дадим другую. — Что же выходит, что мы с тобой сваты, Константин Петрович! — Выходит так, Григорий Сергеевич! И начались воспоминания, ахи, вздохи, даже предложение от молодых остаться с ними и сыграть свадьбы. — Какие мы невесты! Старушки, одуванчики Божии, — проговорила госпожа следователь. — Куда уж нам со свиным рылом да в калашный ряд, — ответил на ее явное выпрашивание комплиментов Григорий. — И много у вас в списке еще деток? — Хватает. — Поедете? — Раз уж начали дело, надо до конца довести. — А про нас — то хоть вспомните? — Думаю, что не только вспоминать придется, а частенько бывать, если примете. — Что тут думать: — «Человек предполагает, а Бог — располагает». Поживем — увидим. Целую неделю гостили они в доме своих обретенных родственников. Но все-таки надо действительно пуд соли съесть, чтобы притереться друг к другу. Вот так с ходу, ничего бы не получилось в новой жизни. У всех были свои привычки, сложился уклад жизни и ломать его было трудно, сейчас им было уже не двадцать с хвостиком, а дело шло к закату и перестраивать жизнь трудно, даже невозможно. Обменялись телефонами. У путешественников пока не было ничего подходящего для оседлого образа жизни, поэтому решили вести продолжение родства по телефонам. Рано утром гости отправились в дальний путь. Записная книжка предполагала еще один уральский заезд. В одном из поселков машина остановилась у домика, старого, покосившегося с маленькими окнами. Забор в дырах, вокруг заросшая трава. Видно было, что хозяева или больны, или бросили дом. Постучали в калитку. Никто не ответил. Решили войти. Дверь в дом была не заперта. Григорий вошел в избушку и на него пахнуло чем-то гнилым, затхлым. Слабый голос спросил с постели: — Кто там, проходите, я не могу встать. Григорий включил свет и увидел на постели изможденную болезнью женщину. Впалые щеки, высохшие руки, взгляд полный боли и отчаяния. — Ты кто? — спросила женщина. — Я Григорий. Ищу Романову Елену. — Это я. А тебе что понадобилось здесь, что-то я тебя не припомню. — Дальнобойщик я. Помните? Большая машина, мы останавливались у вас несколько раз. — Как не помнить. Меня за мой грех с тобой Господь наказал. — Почему грех? — Мать не послушала, тебя полюбила, а тебе я не нужна была, так баловство дорожное. — Я так не думаю.