— А сегодня? — Хорошо я ей позвоню, пусть она приедет сюда на ночь. — Ой, скорее позвоните, я буду с ней всю ночь в комнате? — Конечно. И вы обо всем переговорите. Аленка ждала вечера. Наконец Алла появилась, томная, усталая, печальная. Она села рядом с девочкой на диван и они начали говорить о Москве, о прелести ее переулочков, Москве-реке, метро и прочем, многом, что увидела Аленка за то время, пока находилась в Москве. Потом нужно было ложиться спать и Алла повела девочку в другую комнату. Помогла раздеться. Поцеловала в спинку, волосы, нежно погладила по щекам. — Ты такая хорошая, красивая, — порывисто сказала малышка. — Мне так жалко тебя. — У Аллы на самом деле появились слезы, не надо было вызывать искусственные. Она смотрела на свою девочку и вспомнила как оставили ее с на станции, на крыльце чужих людей. И чувство вины, перемешанное с новым, совершенно непонятным ей чувством к этой девочке, пугало ее и заставляло плакать. Ей хотелось уберечь малышку от неприятностей. — Что я наделала, — думала она. — С такой красивой дочкой можно было сделать карьеру. Ее хоть сейчас в любую киностудию возьмут и дадут роль. По ее вине девочка не умеет танцевать, ее грация — грация кухарки, а бесцеремонность и бесшабашность — чисто мальчишеские. — Расскажи мне про маленькую девочку, которую украли, — попросила Аленка. — Я не могу об этом вспоминать, мне плакать сразу хочется. — Я тебе помогу ее разыскать, хорошо? — Как? — спросила Ляля. — Секрет, — загадочно ответила Аленка и предложила ложиться спать. Ляля была утомлена разговором необычайно любопытного ребенка и подумала: — Я бы не смогла вот так постоянно заниматься с девочкой. Все легло бы на плечи матери. Но большая девочка, да такая красивая, целое сокровище для семьи. Сколько внимания уделяли бы ей вельможные женщины и в особенности мужчины. С нею, пожалуй, можно будет найти для себя спутника жизни, если не удастся вернуть Алексея. О нем Ляля не забывала ни на минуту. И надо же так любить собственного мужа, особенно после развода, когда он стал недосягаемым. — «Время собирать камни» — сказала Нонна. Девочка от тебя без ума. Нужно будет с нею поговорить. — А вдруг мы испортим все на свете? — Не испортим. — Доверься мне. Дня через три, когда отношения Аллы и Аленки стали совсем теплыми и девчонка не сводила с нее глаз, во всем подражая ей, Алла присела на диван и закрыла глаза. — Тебе плохо? — спросила девочка испуганно. — Очень. У меня перед глазами постоянно моя маленькая девочка. — Мы найдем ее, вот увидишь. Дядя Алеша милиционер, он быстро разыщет малышку. — Ты такая добрая, милая, мне с тобой легче переносить мою утрату. — Правда? — Если бы ты была моей дочерью? — У меня есть мама. — Вот я и говорю, жаль. — Но я тебя тоже буду любить. И Аленка поцеловала ошеломленную коварную дамочку. Они теперь занимались косметикой, танцами, одеждой и это совсем вскружило голову Аленке до сих пор не ведающей о разных женских прелестях жизни. — Завтра мы с тобой пойдем на вечер в школу, где я училась. Там будут все мои одноклассники. Одевались с особой тщательностью Ляля заказала для дочери заранее платье, точную копию своего, элегантное, переливающееся праздником одеяние, от которого у Аленки потемнело в глазах. — Какая прелесть! — сказала она, примеряя это чудо. — А вот и туфельки. Сияющие позолотой легкие, модельные, невиданные до сих пор, они были Аленке впору. А всего-то эта прелесть пролежала несколько лет в комоде Нонны Сергеевны, это были туфли Ляли того возраста, в котором пребывала сейчас маленькая принцесса. Ее волосы были зачесаны так же как и у Аллы и в них продета нитка жемчуга. В платье малышки вплетена точно такая же, опускающаяся с ворота до пояса. Нонна Сергеевна позвонила в редакцию одной из газет, сообщив, что сегодня в школе такой-то предстоит настоящее чудо, и что они могут стать свидетелями, как обретут себя мать и дочь, десять лет не знающие, что живут рядом. Класс оказался заполненным, когда Ляля входила в него. Аленка шла сзади. Все происходило по сценарию Нонны Сергеевны. Первые возгласы восхищения Ляля приняла как обычно. Потом резко посторонилась и все увидели точно такую красавицу, но молодую, маленькую королеву. Вместе они смотрелись весьма внушительно. Оператор немедленно запечатлел этот кадр. — Это ваша дочь? — Не знаю, — ответила Ляля. — Но она похожа на вас как две капли воды. — Без сомнений, что она ваша, почему же вы говорите, что не знаете этого? — У нее украли девочку десять лет назад, — пояснила Аленка. — Как? — вырвался возглас удивления. — Украли и не нашли. — А у тебя есть мама? — Есть. Мама Анна. Живет в деревне. — Что-то ты мало похожа на деревенскую. — А вы с мамой Анной похожи? — Нет, — ответила Аленка. — А ваш отец? — У меня нет отца. — Есть у нее отец, — сказала Ляля. — Полковник Строганов. Но он почему-то держит свое отцовство от дочери в секрете. — Поднялся шум, гам. Аленка теребила за платье Лялю и спрашивала: — Правда, Алексей Николаевич мой папа? — Правда, — ответила Алла. Аленка притихла, посидела на скамеечке парты и сказала громко: — Какие взрослые все вруны. Не поймешь, где правда, где ложь. Я хочу домой. Сделав на прощанье еще несколько кадров, оператор сложил свое грозное оборудование, обещающее шумиху для всех участников этого запутанного дела. Назавтра в газете на первой странице Аленка увидела заголовок: КТО РАЗЛУЧИЛ МАТЬ С ДОЧЕРЬЮ? Там же с добавлениями от собственного мнения, рассказана история девочки, похищенной десять лет назад, отец которой, не признаваясь дочери, что он отец, привез ее в Москву. Там она случайно встретилась со своей матерью, и задавался вопрос: — Можно ли сомневаться в родстве этих красавиц? Алексей купил несколько газет и посмотрел на первую страницу. Одну из них он чуть не выронил из рук. Портрет Ляли и Аленки в цветном изображении был представлен на суд читателей. И ему теперь придется ответить дочери, почему он не признался ей, в том, что является ее отцом? Пренеприятное положение получилось у него. Но он прекрасно понимал, чего добивается Ляля и ее дирижер — теща. Оставалось еще два дня. Он не стал звонить домой, боясь, что не сдержится при звуке голоса Алисы и, теперь не сомневался, всей семейки. — А вдруг Анна прочтет это сочинение? — подумал он и кровь прилила к лицу его от ужаса. — Она же может подумать, что с его согласия все это напечатано. И страшно, что скажет мудрый Сидор Никитович.