Часть 17 из 43 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, уверен.
– Ну, смотри, не разочаруйся. Итак, я секретный агент службы охраны Президента, выполняла функцию наблюдения и прикрытия на объекте «Т». Сразу предвосхищаю твой вопрос: моё отношение к тебе и моя работа – вещи разные, но взаимосвязанные. Я обладаю некими способностями так называемого биополевого воздействия на людей и окружающую среду. Могу рассеивать человеческое внимание, на некоторое время вводить людей в полубессознательное состояние, воздействую, но не всегда удачно, на следящую аппаратуру, могу предчувствовать будущее с некоторой долей вероятности, снимаю определённые сигналы деятельности интеллекта, умею лечить раны и незапущенные болезни. Самородок, никто меня не учил, сама дошла. Потому и в органах. Что касается «Нимба», то все сведения о нём у нас есть давно, ведь это мы нашли Александра и он сам передал нам обеспечивающую программу и принцип действия. Программа и инструкция у меня с собой. Ну и ещё. У меня было задание – в случае опасности для проекта нейтрализовать «Нимб» и, – тут Люда вздохнула, – Сашу тоже. А вот задания вытаскивать тебя у меня не было, – и она обезоруживающе улыбнулась.
– Так ты что, ведьма? Колдунья? Сверхчеловек? Ты умеешь читать мысли? – Серёга был искренне удивлён, хотя что-то такое и подозревал. Кроме того, последние слова Люды пролили бальзам на его душу. – Так, а Саша, ты его…?
– Нет, я не посчитала это нужным. Да и не смогла бы, наверное, – это за пределами моих возможностей (и убеждений). Да и те, что есть, далеко не безграничны. Кроме того, я много сил потеряла с утра, когда мы с Русланом, – тут Люда замялась, но потом, тряхнув головой, продолжила, – снимали воздействие инфернально развёрнутого на вас эгрегора.
– Чего делали? – не совсем понял Сергей.
– Ну, ты помнишь, как чувствовал себя с утра? А потом отпустило? Так вот, кто-то сознательно воздействовал на созданный вами, учёными, эгрегор инверсионно-инфернальным способом, чтобы вам стало плохо, – с целью срыва проекта. В эгрегор принудительно внесли разрушающий вирус, если говорить более доступным языком. А мы с Русланом это нейтрализовали.
– Ничего не понял, ну да ладно. А кто такой Руслан? Тоже агент?
– А вот этого я не знаю. Тут для меня самой загадка. Ладно, сейчас нужно разобраться с «Нимбом», понять, что подействовало на Президента. Помоги мне, пожалуйста, – Люда взяла руку Сергея и нежно сжала её. Серёжа притянул Люду к себе и поцеловал. Она ответила, но потом отстранилась и сказала: – Прости, Серёженька, дело…
– Ладно, давай делать дело, – согласился Серёжа, хотя сердце его отчаянно билось. Он всё больше увлекался загадочной красавицей-шпионкой…
Глава 22. Кулуары
Встреча состоялась на нейтральной территории, в одном из московских элитных клубов, где была организована возможность незаметного подъезда и входа так, чтобы никто посторонний не смог догадаться, кто приехал и зачем. Сначала прибыл Андреев, а через десять минут подъехал Мамаладзе. Как всегда, охрану осуществляли смешанно, а руководство клуба обеспечивало неприкосновенность внешнего периметра и полную конфиденциальность.
– Эдик, времени мало, да? Давай, говори, что придумал? – на этот раз Мамаладзе вовсе не был спокоен и, не успев присесть в кресло, вскочил из него и стал расхаживать по большой комнате, выполненной в точном соответствии с гламурными веяниями позднего рококо.
– Пока ничего, Коте Ревазович, очень мало данных, – Андреев, как всегда, был бесстрастен. – Я, как и вы, знаю, что президент в коме. Знаю, что существенно повысил свою активность Майоров. Каганович и Эпштейн были за границей, оба только летят в Москву, – он посмотрел на часы, – через несколько часов сядут.
– Слюшай, дарагой, это я и так знаю! Ты скажи, что делать будем, да? Завтра обвал на нашей бирже будет, да? А я ведь не успел ничего по бирже предпринять, чтобы на Венесуэлу хватило! Да и Луцкой теперь будет готов, сам начнёт акции продавать, – Мамаладзе на самом деле не столько боялся потерять какие-то деньги, сколько проиграть на бирже. За всё время его участия в биржевых спекуляциях он только выигрывал и теперь боялся потерять власть над этим столь увлекательным процессом.
– Успокойтесь, Коте Ревазович. Сейчас дадим задание нашей прессе, пусть запустят тему, что президент вот-вот поправится, а сами завтра будем играть на повышение, я вас поддержу. Если что, воспользуюсь деньгами моих американцев. Нам сейчас важно другое – как остановить Майорова? Он же уже взял под контроль все важные объекты, Колышев куда-то пропал, премьера вот-вот сместят. Ладно, премьера не очень жалко, но Майоров… Вы ведь помните, как год назад он чуть не взял власть. Хорошо, что легитимно хотел всё сделать, при поддержке Думы, а то неизвестно, где бы мы сейчас с вами сидели, может быть, в Лондоне, а может, где-нибудь в местах с более холодным климатом, – Андреев налил себе вина и начал пить его маленькими глотками.
– Короче, Эдик, я думаю, что надо опять встречаться вшестером, и делать это утром. А пока надо притормозить все шевеления в Думе, и ты правильно сказал, пресса! – Мамаладзе хлопнул ладонью по подвернувшемуся под руку маленькому изящному столику.
– И ещё нам срочно нужен Колышев. Только он реально сможет нейтрализовать Майорова. А где его искать?
– Андреев вопросительно посмотрел на Мамаладзе.
– Эдик, я ведь не этот, как его, Кашпировский, да? Откуда я знаю?
– Ладно, есть один шанс. Попробуем через одного его человечка, майора с такой фамилией какой-то зверячьей… то ли Волков, то ли Выдрин. Думаю, майора я до утра найду, у меня начальник охраны его бывший сослуживец. А майор поможет нам выйти на Колышева. И с утра свяжемся с нашими друзьями, чтобы назначить на завтра большой кагал. С Богом!
* * *
Генерал Майоров, сидя за рулём своего «Лексуса», очень быстро двигался в сторону аэропорта, где должны были приземлиться Каганович и Эпштейн. Самое главное было – встретиться с ними сейчас и не дать организовать встречу с четырьмя другими олигархами. Иначе они опять договорятся и выберут какую-нибудь всех их устраивающую фигуру, и тогда ему, Майорову, ничего светить не будет, слишком одиозной личностью он был для них всех. На всякий случай Майоров взял с собой копии кое-каких файлов, которые могли бы несколько подтолкнуть его богатых друзей (тьфу, даже думать о них, как о друзьях, не хочется) к принятию нужного ему решения. Сегодняшний день был, безусловно, за ним, главное – удалось взбудоражить народ. Но ведь завтра-то клуб «богатеньких буратин» опомнится, и тогда всё повернётся вспять, ведь все масс-медиа в их руках. «Быстрее, быстрее!» – генерал давил на газ, несмотря на скользкую от дождя дорогу. И ведь не позвонишь, а самолёты вот-вот сядут. Тут только личный фактор сработает, пёс с ней, с конспирацией. Если он перехватит олигархов и сумеет их убедить, то тогда уже будет наплевать на все предъявы. Власть списывает многое. Единственное, что сильно беспокоило, так это вопрос, куда подевался Колышев? Вот от кого надо было ждать сюрпризов…
Раздался звонок по служебному телефону. Звонить на этот номер могли только заместители и адъютант, тем более в такое время. «Зигфрид? Что ещё случилось?».
– Да, – ответил генерал, – слушаю. Но услышав то, что говорил Зигфрид, генерал резко затормозил и остановился у обочины. – Ты понимаешь, Штаевский, что это значит? Ты в своём уме – колдовство? Ты что, напился с горя? Вот что, полковник, даю тебе времени до двенадцати ноль-ноль сегодняшнего дня. Не найдёшь «Нимб» и изобретателя – тебе п…ц. Всё. Действуй.
Сообщённое могло разрушить все планы, поскольку, узнав о потере «Нимба» и о бардаке, который сейчас творился на объекте «Т», Каганович и Эпштейн могли потерять всё доверие к генералу, и тогда… А что тогда? Ну, например, отстранение от должности, ведь генерал начал уже игру против всех. Или, если они сделают ставку на Колышева, то получалось совсем кисло – Женя не простит сегодняшнего демарша. В общем, куда ни кинь, всюду клин. Так… что же нужно сделать? Во-первых, встретиться с олигархами, будем блефовать. Во-вторых, найти «Нимб» и изобретателя, а там, опять-таки, ниточка может потянуться к Колышеву. В-третьих, Женю придётся устранять – игра пошла всерьёз. А как всё это сделать? Ну, допустим, Штаевский исправится и найдёт злодеев. А если нет? А Колышева как искать? Пока ведь в открытую не сыграешь, санкцию на арест и, значит, на официальный розыск не получишь. Или? Получишь, если доказать, что Колышев и есть главный злоумышленник. Подло? А что делать? Либо ты их, либо они тебя, выбор небольшой. Ага, тогда исчезновение «Нимба» можно списать на заметание следов. Но всё равно, его сначала нужно найти, а потом и играть, имея тузы в рукавах. Майоров опять тронулся в путь, всё добавляя скорость, благо дорога была почти свободна – ночь всё-таки.
Успел генерал впритык. Ему пришлось побороться с охраной, которая никак не хотела его пускать, несмотря на его удостоверение и грозный вид вкупе с обещаниями показать им всем «кузькину мать». Пропустили только тогда, когда распорядился лично Каганович, который прилетел раньше и теперь ждал приземления самолёта Эпштейна.
Каганович с интересом посмотрел на Майорова:
– Что такое, господин генерал? Вы ведь всегда сами избегали гласности наших встреч, а тут чуть мою охрану не расстреляли? Что, президент уже умер?
– Не шутите так, Михаил Аркадьевич. Я уже не буду ждать приземления Эпштейна, скажу всё вам, а вы передадите. Итак, объект «Т» под нашим контролем. И есть основания, серьёзные основания, думать, что неприятность с президентом устроил Колышев по прямому указанию Андреева и Мамаладзе.
– Э, Константин Константинович, вы в своём уме? – Каганович пытливо уставился на генерала, ожидая найти признаки сумасшествия в его глазах.
– Вы не понимаете, кажется, что я вам говорю. Если вы сумеете организовать парламентские слушания и поддержку в прессе, то я сумею это доказать, – генерал пошёл ва-банк. – Только мне нужно время до завтрашнего вечера и карт-бланш на поиск тех, кто всё это осуществлял.
– Так, господин генерал, это всё слишком серьёзно, мне нужно подумать, да и посоветоваться с Володей, – Каганович, как всегда, стал просчитывать в уме все возможные варианты развития событий.
– Тогда, хотя бы, уклонитесь от встречи «большой шестёрки», пока принимаете решение, иначе вас могут подставить, – генерал понял, что сумел всерьёз заинтриговать Вундеркинда.
– А… вы и об этом знаете? – с усмешкой проронил Каганович, глядя на то, как самолёт Эпштейна заходит на посадку. – Ну, да я им говорил, что всё это секрет полишинеля. Ладно, генерал, я думаю, что у вас есть время до завтрашнего вечера, чтобы предоставить нам доказательства. Но учтите, они должны быть железобетонные, только после этого мы вступим в игру. Да, и ещё. Может быть, вам будет любопытно. Тут мне позвонил один мой хороший знакомый и сказал, что может поделиться со мной очень интересной информацией касательно объекта «Т» и того, что, на его взгляд, на самом деле произошло с президентом. Я сначала не придал значения, но теперь, думаю, что, может быть, вам это как-нибудь поможет?
– Может быть. А что за знакомый, если не секрет?
– Да, в общем, для вас не секрет, учитывая сложившиеся обстоятельства. Это Кирпич, слышали о таком? Ну, вот и славно, могу связать вас с ним прямо сейчас. Да, господин генерал, отнеситесь к его словам критически, а то мне кажется, что он просто хочет свою значимость передо мной повысить.
– Всё проверим. Связывайте меня с ним, и я поехал. Эпштейну привет.
Когда генерал уехал, Каганович вызвал к себе очень неприметного субъекта с внешностью сильно пьющего интеллигента и сказал:
– Аркаша, я бы хотел, чтобы ты проверил нашего друга с погонами, что-то он не договаривает.
– Как всегда? – сильно сутулившийся Аркаша шмыгнул носом.
– Ну да, как всегда, – Каганович бросил на своего визави презрительный взгляд. – Ты же не собирался установить за ним слежку? В оперативных делах мы ему в подмётки не годимся.
– К утру выдам информацию, – Аркаша украдкой вытер нос рукой.
– Замечательно, – Каганович отвернулся. – Найдёшь что-то интересное – получишь премию. Хорошую.
Глава 23. «И опять-таки, машина ваша подозрительная…»
Отец Евпатий подъехал к комплексу зданий монастыря, куда десятью минутами раньше влетел украденный монахами бронированный внедорожник. «Вот ведь, теперь ещё и от этого хлама придётся избавляться», – несколько рассеянно подумал он, но совсем не это его сейчас беспокоило. Кто-то не пустил его к сканированию событий, произошедших в Томилино, можно сказать, грубо выбросил его из энергетического пространства, создав над комплексом почти железобетонный купол защитного поля. Такому и Гитлер позавидовал бы… Этот купол наглухо перекрыл доступ ко всем полям, витавшим над комплексом, в том числе, и к полевым формам людей.
Жаль, конечно, многое можно было бы считать из эмоциональных всплесков произошедших событий. Но, ладно, пёс с ними, сейчас и это уже не важно, это ещё успеется. Волновало другое – появился вполне адекватный враг, равный по Силе, а может быть, и превосходящий, умный и хитрый. Ведь этот таинственный враг успел закрыть поле раньше, чем в него проник Евпатий, как будто знал, что тот будет делать. Кроме того, у этого кого-то очень хорошо работала защита, поскольку по нему самому ничего епископ понять не смог. Ну, совсем ничего, как будто его и не было, этого мистера Икс. Зато Евпатий смог уловить следы другого, точнее, другой. Та действовала на ментальные поля грубо и не очень уверенно – сразу было видно, что самоучка. Евпатий даже успел увидеть, как она радуется захвату «Нимба», но потом и она отключилась – видимо выдохлась. Ещё епископ почувствовал присутствие на объекте нескольких человек, не подверженных прямому полевому влиянию, но такие регулярно попадаются. Потом Евпатию пришлось отключиться от своих исследований, чтобы прикрыть отход своих монахов.
Епископ спустился в подвал, где отец Сергий и отец Савватий приводили в чувство мало что понимающего изобретателя.
– Оставьте нас, отцы. И загоните эту машину в гараж, решим, что с ним делать.
Александр обалдело уставился на епископа:
– Я что, уже умер? – вяло спросил Саша.
– Слава Богу, пока нет, рано вам ещё, Александр.
– А вы, святой отец, простите, откуда меня знаете? Я, вроде бы, к вам на исповедь не приходил?
Епископ поморщился от обращения «святой отец». Сразу видно, что к числу православных прихожан этот изобретатель не относится и про отношения священников со своими чадами черпает информацию из голливудских фильмов. Что ж, может быть, это и на руку… Впрочем, что-то странное было в полевой форме Александра, как будто она подключена напрямую к Высшему полю, минуя все промежуточные. Действие «Нимба»? Ну, сейчас мы как раз и проверим, так ли страшен этот чёрт, как мы его себе уже намалевали…
– Мне, смиренному слуге Господа нашего Иисуса Христа, – епископ воздел очи вверх, как будто ожидал именно там увидеть Бога, – многое открыто. Зовут тебя, сын мой, Александр, и ты с помощью дьявола изобрёл очень опасный прибор, – епископ добавил эффекта своему прекрасно поставленному голосу, сделав так, чтобы все горящие в помещении свечи запылали в два раза ярче, а над его головой возникло сияние.
– И что, меня теперь сожгут за это? – позволил себе пошутить Александр, на которого сияние над епископом не произвело никакого впечатления. – Я что-то не понял, меня что, инквизиция похитила? Я свободный человек и требую к себе уважения. По какому праву вы притащили меня сюда, и где, чёрт возьми, я нахожусь?!
– Ты находишься в монастыре, храме Божьем, сын мой, а потому не упоминай лукавого. А сейчас давай поговорим, как нормальные люди, – епископ перешёл на деловой тон, поняв, что примитивными фокусами этого парня не проймёшь.
Саша скептически взглянул на странного священника, но, поскольку тот разговаривал с ним вежливо, решил особенно не грубить. Тем не менее, он решил сразу расставить всё по своим местам:
– Во-первых, я вам никакой не родственник. Во-вторых, чёрт, насколько я понимаю, такое же создание Всевышнего, как вы или я, поэтому не вижу смысла как-то обходить его молчанием. А если я и ошибаюсь, то надеюсь, что Господь меня простит, не такой уж я и грешник – людей не убивал и не предавал. И даже на костре не сжигал за неправильные убеждения, как некоторые это делали в средние века, – Саша, осмелев, встал со стула и с усмешкой смотрел на застывшего священника. – В-третьих, разговаривать с вами у меня нет никакого желания, ибо я с детства не терплю, чтобы меня к чему-либо принуждали. В-четвёртых, я хотел бы, чтобы вы прояснили мне мой статус здесь. Если я пленник, то вы от меня больше ни одного слова не дождётесь, а если я свободен, так я сейчас развернусь и уйду, – Саша направился туда, где, по его мнению, был выход.
– Александр, – примиряюще вытянул руки ладонями вперёд епископ, – разумеется, вы свободны и находитесь здесь больше как гость. Вы уж извините за столь оригинальный способ приглашения, – как можно более мирно постарался произнести эти слова Евпатий, с облегчением вздохнув, когда изобретатель остановился и повернулся к нему с интересом. «Вот ведь, дьявол, на него же ничто не действует, никакие полевые ухищрения, а силу не применишь. Придётся словами убеждать». Спокойно и уверенно епископ продолжил:
– Ещё раз вам повторю – вы можете прямо сейчас уйти, пожалуйста, никто вас держать не станет. Но прежде, чем сделать это, пожалуйста, выслушайте меня. Давайте начнём с самого главного – если вы сейчас уйдёте, то вряд ли доживете до сегодняшнего вечера. Вас уже ищут спецслужбы, но главное не это, а то, что вас хотят сделать козлом отпущения в истории с Президентом. Вас выставят агентом противопрезидентского заговора, а потом ликвидируют, чтобы вы не смогли сказать правду. Поэтому вас даже захватывать не станут – убьют как особо опасного преступника, увидев на улице, а потом представят дело так, что вы при помощи своего «Нимба» готовились к захвату мирового господства.
– Слушайте, – Саша сел обратно на стул, и, хоть и продолжал усмехаться, в его голосе послышалось еле уловимое сомнение, – это крайне смахивает на параноидальный бред, я такого навалом в кино видел. Так обычно всех главных героев обманывают, чтобы они выполняли волю плохих парней. Только я что-то не улавливаю: вам-то какой во всём этом гешефт, вы как-то не тянете на главного злодея, или я не прав?
– Считайте, как хотите, Александр, пусть для вас это будет просто плохим боевиком, лишь бы хэппи энд случился, – епископ понял, куда нужно давить. – Вот только, в отличие от кино, пока всё происходило с вами на самом деле и Президент в кому впал именно из-за вашего прибора. Вы спрашиваете, какой мне в этом толк, беседовать сейчас с вами? Послушайте, Саша, – Евпатий проникновенно взглянул Саше в глаза и продолжил доверительным тоном, – я верю в Бога и следую указанным мне путём, а потому обязан оградить вас от возможных неприятностей, ведь вы и в самом деле хотели как лучше, для счастья всех старались. Но вот подумайте – если те люди, я имею в виду охрану Президента, не хотели причинять вам зло, зачем же они лишили вас свободы и держали под присмотром?