— Жива значит… — С облегчением выдохнул Андрей, — Ленка тут изрыдалась уже вся. Не помнит, как Дарья выходила. А она, похоже, сама дверь открывала, пока Ленка спала. Ключи в замке оставила. Прикинь, прихожу — а дверь нараспашку, в квартире тишина, я чуть с инфарктом в прихожей и не прилег. И красавица моя выползает в это время из ванной… Игорь слушал треп Печорского — его всегда пробивало на разговоры после какого-нибудь пиздеца, а у самого Венецкого в душе было пусто, тихо, будто все что в нем было — уже вырвалось на свободу, и сейчас, кажется, слегка отлегло. Даша дышала, в термомешке ей было вроде бы тепло, по-крайней мере, щеки девушки потихоньку розовели, теряя свой синюшно-бледный цвет. — Живучая. — Хмыкнул Бурый, и Игорь лишь нервно фыркнул. Лучше бы никогда не подвергать ее такой опасности, но кто же знал, что Алле настолько сорвет крышу, что она осмелится на убийство? — И красивая… — Задумчиво заметил Васька, и Игорь на него глянул взглядом голодной акулы. Нет, ну надо же как хреново у некоторых параноиков с чувством самосохранения — Все-все, я понял, шеф, я асексуал, и вообще не интересуюсь женщинами, — усмехнулся Бурый и уперся в кабину пилота. Нет, какие у некоторых своеобразные вкусы — западать на бледных почти-утопленниц… Хотя, Даше и вправду бледность не вредила. Ее кажется вообще ничто не могло испортить. Даже старея, она наверняка будет становиться еще красивей, только красота эта станет выдержанней, зрелее, и этот процесс ее «созревания» хотелось пронаблюдать самому. Ничего. Время будет… Пусть только она проживет как можно дольше… Глава 28 Вяземский заявился практически в обед. Игорю сегодня категорически не хотелось находиться на работе, было тревожно покидать клинику, но Печорский с утра послал ему фотку пропущенного через шреддер заявления об уходе и заявил: «Оставь Дарью на полдня в покое, приди и разберись с китайцами». Сволочь он был, хоть и лучший друг. Игорю ужасно хотелось оказаться рядом, когда Даша проснется, но ситуацию с китайцами он знал прекрасно. Они очень не любили, когда на переговоры присутствовали не оба совладельца фирмы, и очень не уважали переводчиков — а Игорь на свою беду знал китайский. Китайцы поставляли «Печорскому» дверную фурнитуру, дешевую — и хорошую. Вообще, с каждым годом качество китайской продукции ощутимо улучшалось, и если пять лет назад предложение о поставках завернули на стадии ознакомления с продукцией, то год назад, побывав на китайской же выставке-презентации и полистав прайс, и Игорь, и Андрей не особенно сомневались в необходимости контракта. Переговоры прошли нормально, хотя Игорю и не было особого настроения улыбаться и выбивать выгодные условия и скидки для крупных партий продукции. Но если бы он не был профи и не умел задвигать свои эмоции в самый дальний и темный уголок мозга — то был бы он не партнером Андрея, и даже не факт, что был бы его же замом и главой строительного отдела. — Вот гад ты, Венецкий, настолько эффективен, что даже не уволишь тебя, — с иронией заметил Андрей, когда они наконец десять раз попрощались с китайцами. — Себя увольняй, ты не настолько эффективен, — Игорь фыркнул и потянулся, — я тебе нужен еще? — Нужен. Там два проекта в работу сданы. Дарьи нет — проверяй сам, — Печорский продолжал бесить и проявлять чудеса собственной черствости. Надо было не Занудой его в свое время именовать, а каким-нибудь Бревнышком. — Вита напряги уже, — раздраженно буркнул Игорь, на что Андрей болезненно сморщился. — Ну, пожалуйста, ваше княжеское. Ну, он же накосячит, а разгребать потом Даше… — Друг мой, а нахрена ты его вообще взял, если проектантским должна была рулить изначально она? — мрачно поинтересовался Игорь, впрочем, ответ у него имелся. Проблема была в одном из немцев-инвесторов, который категорически не воспринимал, что на подобной должности может находиться женщина. Феминистки его заколебали в родной Германии. По отношению к Даше это было совершенно нечестно, но тогда — ею вполне легко пожертвовали в угоду бизнесу, поставили к делам племянника Андрея, который, в принципе, был в общем-то толковым парнем и которого Печорский натаскивал на ведение бизнеса, но… Но к Даше Вит проникся искренней нелюбовью. Он вообще не очень положительно относился к девушкам, игнорировавшим его как мужчину. И не то чтобы ему Даша нравилась, отнюдь нет, но «это дело принципа». Вот только принципы Виту пришлось некогда скатать в трубочку и унести на помойку. Дарья смотрела на него с презрительным интересом. Она в принципе на многих мужчин так смотрела, но с Витом градус этой небрежности был зашкаливающим. То ли дело было в том, что именно Вит некогда обломал ее с повышением, то ли в том, что к работе он относился несколько небрежно. Строительный бизнес его не очень увлекал, на должности он числился почти номинально, в нюансы вникать не особо и стремился. На самом деле проекты были сданы в отличном состоянии, их явно уже один раз проверяла и возвращала проектантам Даша. Но это не отменяло необходимости их проглядеть, черкнуть подпись в акте сдачи проекта. И только Игорь собрался в клинику, позвонив Андрею и, когда тот заикнулся, было об «еще паре дел» и «может, ты съездишь на объект», послав его к чертовой матери лепить куличики — как заявился Вяземский. Артур Леонидович сам по себе мог работать молчаливым укором. Высокий, костистый, жилистый, с пронзительными темными глазами, тяжело опирающийся на трость. — Здравствуй, Игорек, — мрачно произнес он, тяжело разглядывая Венецкого. — Доброго дня, — скупо откликнулся Игорь, вставая из-за стола. Игорю было трижды похрен на все, что о нем мог думать Артур Леонидович. Его дочь мало того, что ему наврала про беременность, так еще и совсем съехала с катушек, попытавшись убить дорогую Венецкому женщину. Это ни в коем случае не могло считаться адекватной реакцией на измену. От факта измены Игорь не открещивался — да, действительно, сорвался до разрыва. Но это был не повод затевать весь этот трэш. Если бы Артур Леонидович не был близким другом отца — Игорь бы сейчас вызвал охрану. — Куда-то направляешься? — нейтрально поинтересовался Вяземский, не спуская своего проницательного взгляда с Игоря. — В клинику, к любовнице, — прямо ответил Игорь. Смягчать полутона он не собирался. Можно было бы назвать Дашу своей девушкой, но это меньше бы объяснило Вяземскому. Даша точно не обидится, если даже и узнает. — Я тебя подвезу. — Спасибо, я уже вызвал водителя, — Игорь качнул головой. — Игорек, нам же нужно поговорить, ты же понимаешь? — устало произнес Вяземский. — И не волнуйся, силой заставлять тебя стать моим зятем я не собираюсь. Я искренне предполагал, что с Алей у вас все по любви. Что я — враг своей дочери, что ли? Нелюбимая жена — хуже колоды на шее. Игорь смерил Артура Леонидовича оценивающим взглядом. Бросил взгляд на часы. Смертельно хотелось уже оказаться в клинике, а этот разговор — вместе с попыткой его избежать мог занять время. Да и с чего бы Игорю от этого разговора бежать? — Поехали… Некоторое время в машине Артур Леонидович молчал, терпеливо дожидаясь, пока Игорь даст собственному водителю отбой. — Не хочешь знать, как Аля? — наконец негромко произнес он, когда в салоне повисло молчание. — Она замечательно. Наверняка уже в самолете, взлетает, планирует: какие магазины посетит в Сиднее, — пожал плечами Игорь. Он не самообманывался. Скорей всего, Вяземский уже вывез свою дочь из страны. Пока в полицию было не подано заявление, подписанное рукой Даши. Нет, сама-то Вяземская наверняка отмажется, ее вину хорошие адвокаты переложат на плечи исполнителей — того амбала и Тихонова, тоже сейчас валяющегося в больнице с черепно-мозговой, но отец Аллы наверняка перестраховался. — Отнюдь, — к удивлению Игоря Вяземский качнул головой. — Аля сейчас дома, под домашним арестом. — Вы хотите, чтобы Даша не подавала на нее заявления? — резко выдохнул Игорь. — Хотите, чтобы ваша дочь осталась здесь, где всегда есть риск, что ее опять сорвет, и она решит Даше мстить? Мне уже можно нанимать своей женщине охрану? Или может, поискать киллера для вашей чокнутой дочери. — Не кипятись, Игорек, — Артур Леонидович нахмурился. — Ты сейчас себе на два компромата наговоришь. — Идите к черту, — от души заявил Игорь и уставился в окно, взвешивая варианты дальнейших действий. — Я не хочу, чтобы твоя Даша не подавала заявления, — негромко, но очень четко произнес Вяземский, и его слова прозвучали странно. — Я, напротив — очень хочу, чтобы она его подала. Игорь медленно повернулся к Артуру Леонидовичу. — То есть? — Я хочу, чтобы моя дочь побывала в тюрьме, — прямо и без обиняков заявил Вяземский. Только сейчас Игорь скользнул взглядом на кисть руки собеседника. Ту самую, что сжимала трость. На узловатых морщинистых пальцах были наколки. Когда-то Вяземский сидел. После этого, как говорил отец, — он играл только законными методами бизнеса. — Вам-то это зачем? — тихо поинтересовался Игорь. — Я надеюсь, что так она поймет истинную цену того, что она имеет, — спокойно откликнулся Артур Леонидович. — В конце концов, у нее действительно есть все, и она могла себе позволить хоть даже вообще никогда не выходить замуж, вести очень свободную и роскошную жизнь. Но если уж я, как отец, не смог ей объяснить, что хорошо, что плохо — пусть ей объясняют последствия ее поступков. Нет, полный срок она, конечно, не отсидит — год-два, а потом я проплачу ее условно-досрочное. Этого должно хватит. Сказать, что Игорь был в шоке — ничего не сказать. Вот честно, он ни за что не ожидал услышать от Вяземского ничего такого. Укоры в измене, в том, как некрасиво он с Аллой обошелся на приеме, и даже разбирательство за то, что Игорь Аллу едва не задушил, добиваясь ответа — что она сделала с Дашей, но не этого. — Что, думаешь, что я излишне жесток? — усмехнулся Вяземский, глядя на Игоря. — Я думаю, что вы охренительно справедливы, Артур Леонидович, — тихо откликнулся Венецкий. Как-то желание лезть в бутылку пропало по умолчанию. — Твоему отцу я передал, что буду очень рад, если он тебя выдерет, — Вяземский криво усмехнулся. — Хотя честно, если бы меня попыталась так поиметь женщина — наврав про беременность, я был бы очень зол. Наверняка. — Ну, я все-таки завел любовницу, — задумчиво произнес Игорь, напоминая об основном своем косяке. — Кто из нас их не заводил? — фыркнул Вяземский. — Нет, будь ты каким прощелыгой с улицы, охмурившим мою дочь, чтобы за мой счет выбраться из дерьма — я бы с тебя за верность спрашивал. А так… Машина остановилась у клиники. Игорь сжал пальцами ручку двери и глянул в глаза Вяземского. Нет, разумеется, он мог врать. Мог втираться в доверие. Но разумных тому причин у него не было. — Извините, что так вышло, — медленно произнес Игорь. — Против вас я совершенно ничего не имел, Артур Леонидович. Отец Аллы пожал плечами. — Я на тебя зла не держу, Игорек, — спокойно отозвался он. — Насильно мил не будешь, это я понимаю прекрасно. В конце концов, просчеты Алькиного воспитания — мои просчеты. Вообще-то Вяземский всегда производил на Игоря очень большое впечатление. И в конечном счете, хоть сегодня Венецкий и ожидал от этого разговора чего-то неприятного, но сейчас интуиция была спокойна. Кажется, с Игорем Вяземский говорил очень искренно. — Игорь… — тихо произнес Артур Леонидович, и Венецкий удивленно взглянул на отца Аллы. Он-то думал, что все уже сказано. — Я ни в коем случае не вмешиваюсь, — медленно заговорил Вяземский, глядя вперед, на снующих рядом с клиникой людей, — и вообще, к этой ситуации я довольно терпим, просто потому, что ты — Славин сын, и вообще рос у меня на глазах. Поэтому, честно — я за тебя волнуюсь немногим меньше, чем за Аллу. И этой свадьбы я хотел во многом для того, чтобы считать тебя своим сыном уже обоснованно. Но раз уж так вышло… Твоя любовница… Ты в ней уверен? — К чему такие вопросы, Артур Леонидович? — хмуро поинтересовался Венецкий, всем своим видом давая понять, что о личных делах распространяться не намерен. — У тебя уже есть печальный опыт, Игорек, — Артур Леонидович многозначительно поиграл бровями, — ты уже связывался с женщинами не нашего круга. И помнишь, чем это закончилось? — Никто не сказал, что с Дашей все будет так же, — в груди зашевелилось раздражение. — Никто, да, — задумчиво кивнул Вяземский, явно думая о чем-то своем, — но все равно будь осторожен, Игорек. Девушка-карьеристка — неважная жена. Я-то знаю как никто. — В смысле? — В том смысле, что вообще-то я Алле биологическим отцом не являюсь, — недовольно процедил Вяземский. — И да. Со своей женой, ее матерью, я тоже познакомился на работе, она у нас была топ-менеджером очень долгое время. Хотя тогда эта должность называлась не так… Но неважно. И тоже все было — с сумасшедшей страстью, медовым месяцем на Мальдивах, так красиво — что Голливуд бы сдох от зависти, потому что они в десять своих фильмов столько романтики не напихают, сколько было у нас. А потом — Альке четырнадцать, она лежит в больнице, а врач сравнивает нашу кровь и сообщает мне, что у меня ну вообще никак не мог родиться ребенок с четвертой группой. ДНК-анализ я сделал на всякий, врач оказался прав. От Альки я не отказался, в конце концов, не тот уже был возраст, чтобы девчонке ломать психику, да и четырнадцать лет она меня называла папой, а тут вдруг ей пришлось бы перестать… Но с матерью ее развелся, они уехали в Париж. Собственно, Альку я потом вызвал в Россию просто потому, что соскучился. Жаль что так с ней вышло… Но не думай, то, что я для нее делаю — это не из-за того, что она мне не родная. Это просто потому, что мои же деньги ее и избаловали. И плохо, если она не изменится. У Игоря не хватало слов, потому что вот таких откровений он точно не ожидал. — Я не думаю, что Даша такая, — наконец осторожно выговорил он.