— Не советую даже упоминать Машу. Тем более в таком тоне, — оборвал угрозу Олег. — Забудьте о ней. И лучше о другом подумайте… Это вы привыкли на свои связи и суды через них рассчитывать, Петр Иванович. Мне другие варианты ближе. Еще раз посмеете оскорбить Марию… Он не стал продолжать. Но всем стало понятно, что именно повисло недосказанным. — Ты мне угрожаешь, скотина?! — зашипел Петр. Маша не могла понять. Ей было неприятно и противно, она вроде бы осознавала, что брат в ярости. Но такая потеря контроля? Откуда? Она не видела причин для этого сейчас. Неужели его аж настолько зацепило ее «предательство»? — Я озвучиваю факты, известные нам обоим, — не в пример Петру, куда более сдержанно и холодно, хоть и дав ощутить свое бешенство, отрезал Олег. — Всего доброго, судья, — сделав насмешливое ударение на звании Петра, он разорвал связь. Вновь глянул на Машу. Сжал губы, побелевшие от гнева, в тонкую полоску. — Я не хочу, чтобы ты с ним общалась, душа моя. И точка! Николай — ещё обдумаю, по результатам завтрашней встречи. Но этот… — Олег скривился, словно и его мутило при одной мысли о Петре. — Никаких контактов, встреч или разговоров! Не хватало еще, чтобы этот мудак на тебя орал или нервировал! — повелительно распорядился он. И, отложив телефон, притянул Машу к себе, надавив ладонью на затылок. Обнял крепко за пояс. Вот не то чтобы в этот момент ей хотелось спорить касательно его «распоряжения». — Ты же уехал? — вместо ответа спросила она с улыбкой. — Документы забыл, в кабинете лежат. Вернулся… Вовремя, мл*! — резко и шумно выдохнул через зубы. — Прости, душа моя, — легко коснулся ее губ в нежном поцелуе. — А тут вон какие разборки, оказывается, — вообще без веселья, зло хмыкнул Олег. Но продолжал мягко и осторожно поглаживать ее спину. — Не хотела, чтобы ты слышал, — честно призналась Маша, погладив его напряженные скулы, легко надавила виски, где от напряжения бугрились мышцы. — Петя, когда сердится, иногда забывает о контроле… — Мне абсолютно ровно, что он там привык забывать, заигравшись во всевластие! — все так же отрывисто прервал ее Олег. — И тебя это больше не касается тоже. Ясно? А он про «властность» и не слышал никогда, ага. Маша улыбнулась, хоть и не спорила. Ей и самой сейчас встречаться со старшим братом не хотелось никак. Да и говорить тоже. Куда приятней было стоять в кругу рук Олега, позволяя теплым пальцам любимого растирать ее плечи, снимая напряжение, согревать собой… Но тут Олег с удивлением, которое явно отразилось на его лице и в глазах, отступил на шаг. Его пальцы уверенно обхватили запястье Маши и он оторвал от своего лица ее руку, поглаживающую его щеки. На что-то внимательно посмотрел. Глянул вниз, им под ноги, с каким-то недоверием. — А я ведь не верил, душа моя, — вдруг хмыкнул со странной задумчивостью, заставив и Машу опустить взгляд. И только сейчас она увидела, что на полу под их ногами валяется красная шерстяная нитка. Лопнувшая, очевидно. Перевела глаза на свое запястье, которое Олег пальцами держал — ничего. Не было амулета, что любимый ей сам повязал не так давно. — Вот видишь, хороший мой. Я же говорила, что твоя любовь меня защитит, — с мягкой шутливостью поддела его Мария, обняв за пояс. Хотя на душе стало еще паскудней. Как-то совсем неприятно. Неужели Петр ей натуральным образом зла желает? Ненавидит?.. — Придется новый делать. Хорошо, у нас целый моток теперь имеется, — вроде ни голосом, ни взглядом не выдала своих эмоций. Но Олег все равно уловил: и опустошенность, и душевную боль от таких догадок и мыслей. — Пойдем-ка, пообедаем вместе, душа моя, — скинув пальто на пол, он взял уже свой мобильный и что-то быстро набрал, отправив сообщение. А сам потянул немного растерявшуюся Машу на кухню. — А твои встречи? — Подождут. Им больше надо, — отмахнулся Олег, быстро сполоснув руки и уже начав проверять холодильник. Ее это всегда умиляло, если честно, — то, как он на кухне уверенно себя ощущает. Но в данный момент, наблюдая за любимым, она вспомнила о другом вопросе. Тоже животрепещущем. — Ты вдруг жениться решил? — достав им тарелки, подняла она интересующую тему. Олег косо глянул через плечо в ее сторону. — Почему «вдруг»? — хмыкнул он. — Так как ты все равно не согласишься уехать, это я уже понял, — добавил с некоторой долей сарказма. — Да и я не уверен уже, что выдержу такое, душа моя, — тут же заметил Олег, удивив ее. Перехватил Машу посреди кухни и вновь обнял, заставив посмотреть ему в глаза. — То все будет максимально официально. И это запланировано… — Ну, меня в курс никто не вводил. И предложения не делал, кстати. Вообще не интересовались, а хочу ли я замуж выходить? — задумчиво протянула она ровным голосом, поглядывая на Олега сквозь ресницы. И, кажется, ей удалось выбить его из колеи и заставить растеряться. — Ты моей женой не хочешь становиться? — создавалось ощущение, что ровный тон дается ему титаническими усилиями. Да и Маша всем телом чувствовала, насколько Олег напряжен. А его объятия стали ну очень крепкими… — А может, я просто «мечтала» пособие матери-одиночки оформить, — все в том же ровном тоне поддела его опять. — Мать-одиночка? — процедил сквозь зубы. Было физически ощутимо, что ещё чуть-чуть — и Олег взорвется. Он тяжело и шумно втягивал в себя воздух, глядя на нее так, словно пытался пропалить глазами дырку во лбу у Маши. И вдруг прищурился, словно о чем-то подумал: — Ты издеваешься, душа моя? — вкрадчиво поинтересовался Олег. — Немного, — уговаривая себя не рассмеяться, согласилась Маша, обхватив его шею руками. — И для чего вы так необдуманно рискуете, Мария Ивановна? — прижав ее сильнее к себе, хмыкнул Олег. Но его, казалось, отпустило частично. А про обед уже оба забыли. — Вообще-то, я, может, всю жизнь о другом предложении мечтала. Романтичном, обоснованном. А не таком… вызванным тем, что мне брат угрожает, — заметила Маша спокойно. Хотя на самом деле ей без разницы было. Но вот что стоит за решением Олега — хотела понять. Чтоб вопросов не осталось. Раньше-то он ни о чем таком не упоминал, пусть и говорит сейчас, что планировал. — Да при чем здесь твой гр*банный брат?! — фыркнул Олег, даже улыбнувшись. И притянул уже совсем впритык. Прижал свой лоб к ее лбу. — Душа моя, ты же не думала, в самом деле, что сумеешь брака со мной избежать? А если уж так хочешь пособия, — улыбка Олега стала шире, — так я тебе быстро оформлю соцпомощь. Благо рычаги есть… Тут уже Маша не выдержала, рассмеялась в голос. И словно сбросила с себя горькое послевкусие от звонка брата. И Олег расслабился. Выдохнул, поймав этот ее смех своим ртом, ее губы — своими. — Ты раньше ни слова про регистрацию не говорил? — с вопросом глянула на него, когда Олег все же дал волю губам. — Серьезно? Разве это не неизбежный вариант событий? — в тон ей подмигнул он. — Ты фаталист? — уткнулась носом в его плечо, наслаждаясь теплом тела Олега и покоем, который дарили его сила и непробиваемая уверенность. — Я реалист и собственник. А этот вопрос мы в самом начале обсудили, Машенька, — еще раз чмокнув ее в нос, Олег опять отошел к холодильнику. — Так ты грандиозности хочешь? Романтики… — уже оттуда уточнил он, глянув в ее сторону через плечо. Поставил разогреваться запеченную семгу, достал салат. — Нет, без разницы. С тобой быть хочу. Остальное — нюансы, — улыбнулась Маша, тем временем все же сервируя стол. Вообще, Олег уже предлагал пару раз нанять полноценную домработницу, а не просто приходящих поваров и клининг. — Раньше мне одному нужды не было, я больше в ресторане ел да в офисе жил. А теперь… Что скажешь, Машенька? — Не знаю, честно говоря, мне как-то некомфортно от мысли, что еще кто-то будет тут находиться, кроме нас с тобой, — честно делилась своими ощущениями. — Меня и так устраивает вроде, когда я не вижу никого. И все сделано, и охрана прокурировала… — А раньше говорила, что тебе не по себе от пустоты в доме, — хмыкал Олег. — Оставаться не хотела… — Так мне же тебя тогда здесь не хватало, а не поваров или уборщиц, — неизменно смеялась Мария. И на этом обсуждение сворачивалось. Да и вот сейчас, все же усевшись, не могла не признать: ей так комфортней. И понемногу «хлопотать по кухне» с Олегом — невероятно приятно. Не в тягость. Время, конечно, покажет, как оно дальше будет, учитывая беременность. Но пока все устраивало. Теперь охрана не просто ее сопровождала, а всегда кто-то находился рядом, чего и следовало ожидать, видимо. И не столько из-за новости о будущем ребенке, сколько из-за в принципе возникшей угрозы со стороны Пети. Олег ничего слышать не желал: — Мне хватило того, что я по телефону услышал, — пресекал любые разговоры. Что возразить? У нее и не было тут весомых аргументов. Охранники даже в кабинете сидели, когда она работала. Клиенты начинали нервничать, все как один. Но Мария делала упор на их же безопасность в первую очередь. Пока срабатывало. А ее саму это одновременно и забавляло, и тоже немного нервировало. Но Маше сложно было что-то сказать Олегу: все понимала, да и сразу знала о том, что для него вопрос безопасности болезненный. И все же кое в чем, на ее взгляд, он перегибал палку. Олег будто стал бояться даже ее обнимать… Нет, не совсем так, наверное. Осторожничал слишком. Словно сам себе наступал на горло каждый раз, когда к ней приближался, Маша-то могла сравнить! И вроде обнимал так же часто, и целовал… ещё больше, возможно. Вот только это все так трепетно, нежно, едва ощутимо! Словно вдруг стал опасаться ее сломать или причинить боль своими прикосновениями и объятиями. И если поначалу Маша просто не придала этому значения, то к концу второго дня решила четко расставить акценты. А не то Олег такими темпами к девятому месяцу беременности ее тронуть будет бояться, сдувая несуществующие пылинки и защищая от всего на свете, даже от себя! Машу подобный подход точно не устраивал! Хватит, проходили уже этап с его уверенностью, что «лучше знает, от кого и как ее защищать». Три года, считай, мытарились… Хотя она не могла бы заявить, что он в этом был вовсе не прав. Нет, во многом его тактика оказалась самой разумной и верной. И Маша была достаточно честна, чтобы это признать. Но теперь им точно необходим иной вектор в отношениях, а не вечные перестраховки. — Хороший мой, я не хрустальная и куда сильнее, чем кажусь со стороны, — в который раз попыталась убедить его, когда Олег вернулся из обладминистрации. Уставший и явно напряженный. Очевидно, из-за того, что вчера решал какие-то свои дела, о которых Маша была не в курсе, и встречался с Николаем, — сегодня пришлось больше разгребать. Еще утром упоминал об этом, когда оба собирались. Но не жалел, насколько Мария поняла. Олег сказал, что разговор стоил этого. И брат много интересных фактов ему сообщил, приоткрыв нюансы… Конечно, на слово никто не поверил. Горбатенко перепроверял все и всех… Кроме нее, похоже. Хотя ведь сам признавал, что и ее подвергал своим проверкам в самом начале. Ситуация такая и положение — Маша понимала. Но в данный момент даже радовалась, что Коля все проверки прошел и ей таки «дозволили» с ним общаться. Правда, в тонкости, которые с ним обсуждались, ее никто в итоге не посвятил. «Тебе сейчас меньше всего о таком думать надо», — отрезал Олег в своем репертуаре. К вопросу о чрезмерной опеке, да. Но, конечно же, Олег просто игнорировал ее ироничные подначки. Да и Коля, кстати, на все вопросы лишь отписался, что она хороший выбор сделала и явно по жизни мудрее, чем он… К чему это — пояснений Маша не дождалась. Однако такое поведение брата ее как раз беспокоило не настолько: по сути, братья и так Марию никогда особо в детали своих мыслей и планов не посвящали, ничего нового. Да и не стремилась она к такой степени открытости с Николаем. А вот Олегу ничего подобного точно не собиралась позволять. Потому сегодня она решила выбрать более радикальный метод «объяснения» всех моментов. — Я и не думаю, что ты слабая, — хмыкнул Олег в ответ на ее заявление, и все с тем же утомлением провел по лицу ладонью с нажимом, словно в попытке убрать напряжение. Откинулся на спинку дивана. Вроде «по дороге» на кухню зашли в кабинет, где он хотел какие-то бумаги оставить. Но сейчас Олег явно нуждался в перерыве. И не потому, что физически обессилел. Нет. Но вот морально его сегодня точно достали и выбесили. Она давно научилась подмечать мелочи и моменты, которые его настроение бы ей приоткрывали: напряженные линии на скулах, тени, залегшие в углах глаз, линия рта, становящаяся почти «твердой», то и дело сжимающиеся в кулаки пальцы… И этот жесткий разворот плеч, будто и сейчас еще готов отражать какие-то нападки или претензии.