– Я не спрашивала у тебя раньше, но как твои брат и отец? – поинтересовалась Пайн. – У Бобби все отлично. Сейчас он возглавляет фирму, которая занимается кибернетической безопасностью, – ответил Пуллер. – А отец? Отец Пуллера, знаменитый Боевой Джон Пуллер, являлся легендарным трехзвездочным генералом с огромным количеством медалей. Сейчас он лежал в военном госпитале и страдал от слабоумия. – Он еще держится, – только и смог ответить Джон. – Просто продолжает жить. А что в Аризоне? – Жарко. И сухо. А как дела у тебя? Ты все еще в Вирджинии? – Да, но бо́льшую часть времени провожу в дороге. – Наша работа не оставляет времени для удовольствий. – Точно. А ты все еще занимаешься олимпийскими видами тяжелой атлетики и участвуешь в турнирах по смешанным боевым искусствам? В колледже Пайн попала в женскую олимпийскую команду по тяжелой атлетике, но не смогла участвовать в играх из-за того, что не сумела сбросить вес. Кроме того, у нее был черный пояс в разных боевых единоборствах, и она успешно участвовала во многих соревнованиях. – Я продолжаю тягать тяжести, но только ради поддержания формы. Для соревнований в боевых единоборствах я уже слишком стара, но все еще могу нанести удар ногой на уровне головы, – добавила она с усмешкой. – Понятно. – Пуллер немного помолчал. – Так вот, я немного надавил на этого Мосса, но узнал совсем мало. И я не думаю, что он давно на службе. – Так и есть, – коротко ответила Пайн. Он посмотрел на собеседницу. – Тебе удалось что-то узнать? Она кивнула. – Позвонила кое-кому из своих знакомых. Еще год назад Мосс был известным адвокатом на Манхэттене. Затем перешел в лоббистскую контору и уже оттуда перебрался в Бюро тюрем. Сейчас он региональный директор Северо-Запада, иными словами Форт-Дикс находится в его юрисдикции. – Она немного помолчала. – Неужели он тебе об этом не сказал во время вашего разговора? К тому же его должность должна быть указана на дверях кабинета, разве не так? – Нет и нет, – ответил Пуллер. – Я даже не уверен, что он принимал меня в своем офисе. Там на стене висели какие-то фотографии, но его не было ни на одной. Вероятно, он базируется не в Трентоне. Думаю, Мосс оказался ближайшим бойцовым псом, которого они смогли на меня напустить. – Любопытно… – Да, и весьма информативно. И приводит в ярость. Очевидно, он относится к военным без малейшего уважения. – А зачем ты вообще отправился на встречу с ним? – спросила Пайн. – Мне позвонили и сказали, что я должен с ним встретиться, – мрачно ответил Пуллер. – И кто тебе это сказал? – Парень, который стоит на две ступеньки выше меня по иерархической лестнице. Его самого это совсем не радовало. Думаю, он очень неохотно передал мне это требование. Однако его тон однозначно говорил о том, что я должен пойти. – Значит, Мосс приказал тебе отойти в сторону? – На что я ему ответил, что он не является моим начальником, – ответил Пуллер. – Бюро тюрем находится под юрисдикцией министерства юстиции… – И ему я не подчиняюсь, – упрямо повторил Джон. – Это министерство может сильно испортить тебе жизнь, – предупредила Пайн. – Пока я ничего не почувствовал, что считаю хорошим знаком. Мы хотим выяснить, кто стоит за наркодилерами, с которыми связался Тони Винченцо. Как я уже говорил, если они продают наркотики солдатам, это ослабляет боеготовность армии. Если солдаты продают наркотики, их могут шантажировать враги нашего государства. Таким образом, речь идет о национальной безопасности Соединенных Штатов. Если министерство юстиции хочет вступить в конфликт с министерством обороны, то на первый план выйдут вопросы защиты страны. Я бы хотел присутствовать при таких дебатах. – В конечном счете политики любят военных – во всяком случае, публично, – так что ты можешь оказаться прав и получить серьезную поддержку, – сказала Пайн. – Может быть… А тебе удалось узнать еще что-нибудь о матери и сестре? Этли потратила несколько минут, чтобы рассказать о том, что ей удалось обнаружить в коробке, лежавшей в кладовке Иви Винченцо, а также о разговоре с Дарреном Кастером, который работал в кафе вместе с Ито. – Значит, Ито действительно побывал в Джорджии, похитил твою сестру и едва не убил тебя. Складывается впечатление, что данная версия получила подтверждение – насколько это вообще возможно на данном этапе. – Похоже на то. – Пайн кивнула. – В качестве мести за брата Бруно? – Да, видимо так. – Ито сказал своему работнику, что собственные действия его потрясли? – Я не знаю, имел ли он в виду тот факт, что едва не убил шестилетнюю девочку – меня. Или… – Этли не смогла заставить себя сказать: или убил мою сестру. Пуллер заметил ее состояние и взял за руку. – За прошедшие годы я понял одно: нужно надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Однако верно и то, что до тех пор, пока мы не выясним всей правды, мы ничего не знаем. Нет никаких доказательств, что твоя сестра убита, верно? – Верно, – ответила Пайн, которая только с третьей попытки сумела посмотреть ему в глаза. Она ощутила выброс адреналина и попыталась скрыть, что делает глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Ей совсем не хотелось показать Пуллеру, что она не владеет ситуацией. Конечно, он все поймет, но его уверенность в ней уменьшится. – Значит, будем действовать так, словно верим, что она жива, – сказал Джон. – Шансов на это совсем немного, ты прекрасно знаешь, – ответила Этли. – Я также знаю, что факты порой опровергали мои лучшие предположения. Есть множество вещей, которые Ито мог с ней проделать. Но вся имеющаяся у нас информация указывает на то, что он не был склонным к насилию преступником, как его брат. Он владел кафе, в котором продавал мороженое. – Все, с кем я о нем говорила, называли его милым и добрым… и вполне нормальным. Пуллер медленно отпустил ее руку. – Мы оба хорошо знаем, что убить человека очень трудно, Этли, – сказал он. – И еще труднее убить ребенка. Пайн коснулась головы в том месте, куда ее ударил Ито и проломил череп. – Однако он едва меня не прикончил, – сказала она. – Возможно, именно это могло спасти твою сестру. Ему не составило бы труда тебя убить. Но он ограничился ударом и сбежал, не зная, жива ты или нет. Этли медленно опустила руку. – И стишок, который он декламировал, – продолжал Пуллер, – предположительно для того, чтобы выбрать между вами… Ты спросила Тедди, хорошо это или плохо для твоей сестры, но его ответ можно трактовать по-разному. – Да, так и есть. – Но ведь это могло быть признаком того, что Ито было не по себе и он тянул время, прежде чем сделать то, чего ему делать совсем не хотелось. – Ты ведь не пытаешься меня утешить? – спросила Пайн. – Я бы никогда не стал так поступать в подобной ситуации. Это было бы самым жестоким поступком из всех возможных. – Джон замолчал и потрогал кружку с пивом. – Факт в том, что парень отправился сделать то, что в результате сделал, – зачем вообще выбирать? Он забрал Мерси, хотя в этом не было никакой необходимости. Покинуть город с маленьким ребенком? А потом перевезти ее в другое место? Что может быть сложнее? Пайн потрясла головой – слова Пуллера ее не убедили. – Он хотел, чтобы мой отец страдал. Устроил драку с ним, обвинил в нападении на одну дочь и убийстве другой. – Однако я думал, что претензии Бруно относились главным образом к твоей матери, а не к отцу. – Мать находилась со мной в больнице. Может быть, в тот момент он мог добраться только до него, – предположила Пайн. – Вполне возможно. – А потом, спустя годы, отец, страдая от чувства вины, покончил с собой в день моего рождения. – Проклятье, я не знал… – Я мало кому рассказывала. Пуллер снова взял ее за руку. – Искренне сожалею, Этли. Принесли салаты и пиццу, и несколько минут они ели молча. Потом оба заказали по второму пиву и неспешно его допивали, пока ресторан не опустел. – Тебе нравится в Аризоне? – спросил Пуллер.