Макс упрямо сжал губы. Судя по всему, собирался спорить, но в дело вступил Кот. Он аккуратно подхватил Макса под руку и потянул к выходу. — Сейчас мы пойдем, возьмем машинку нашего замечательного инструктора, загрузимся в нее и поедем в город. Твои друзья все равно тебя не оставят, даже не надейся. Мак и Каспар шумно топали следом, не только видом, но и звуками давая понять, что все именно так и обстоит. Машинкой Матса являлся темно-бирюзовый минивэн, не очень пригодный для узких маардамских улиц, но достаточно большой, чтобы при необходимости вместить в себя некоторое количество разнокалиберных оборотней. Кот крутил на пальце ключи, всем своим видом демонстрируя, что не ответит ни на один вопрос о том, откуда они взялись. Вопросов не последовало. Кот разочарованно пожал плечами и открыл водительскую дверь. — С тех пор, как Матс купил эту малышку, я всегда мечтал это сделать. Макс обошел «малышку», чтобы сесть на заднее сидение, а Мак и Каспар расположились рядом. Каспар наклонился, чтобы завязать шнурки кед потуже, и негромко спросил Мака: — Может, стоило позвать наших обращенных? Мак, выглядящий странно задумчивым, покачал головой: — Матс точно не переживет, если мы все помрем. Так хоть кто-то останется. Каспар открыл было рот, но тут до него дошел смысл слов Мака. Каспар с лязгом захлопнул рот и больше ничего не говорил, переваривая эту новую для себя мысль. — Мерзкий город, мерзкая страна, — ворчал Кот, с трудом втискивая минивэн между домами и каналом. До Маардама дождь еще не дошел, но серые тучи висели над городом, а в воздухе чувствовалась влага. Припарковавшись, Кот еще некоторое время сидел в машине, не желая вылезать на улицу. Между двух домов минивэн не пролез, так что волки уже повылезали и направились напрямик. Кот пощелкал аудиосистемой и все-таки вылез. Он очень не любил влагу — в отличие от неприятностей. Машина двоек стояла, перегородив подъезд к площади. Позади толпились и сами двойки — точнее, их комиссары, вяло переругивающиеся между собой. Двое оборотней-медведей, уже перекинувшихся, уходили вглубь переулков. Комиссары пошли следом. Больше никого не было. Остальные двойки как сидели в своей машине, так и не вылезали. — Эй! — Макс постучал раскрытой ладонью по стеклу, которое медленно уехало вниз. — Ну? — один из рядовых двоек смотрел на него угрюмо и зло. — Почему вы не там? К ним подошел Кот, прячущий руки в кармане толстовки. Он накинул на голову капюшон и смотрел из-под него не хуже, чем среднестатистический волк. — Боятся они, — буркнул недовольно Кот. — Мы не боимся, — огрызнулся двойка. — Просто это не наше дело. Это дело троек, но до них же нельзя дозвониться, когда они нужны! Макс скривился. — Вы серьезно? — он оперся на проем окна, наклонился, чтобы посмотреть на сидящих в машине рядовых. — Вы считаете, что это правильно? Что так должно быть? Что если дело не касается вашего децерната, ничего не нужно делать? Если, черт возьми, погибнут люди?! Если уже гибнут люди! Мак осторожно взял его за локти. — Макс, — тихо шепнул он. — Это тупо, Мак, — Макс вырвался и начал раздеваться под злыми взглядами двоек. — Это дебильное деление на децернаты, когда дело касается того, кто тебе дорог. — Если бы это была их мама, — заметил Каспар, стаскивая футболку через голову, — они бы уже бежали вперед комиссаров. — Ладно, — вмешался Кот, неохотно вылезая из толстовки. — Мы идем, а вы оставайтесь здесь. Рядовые мрачно наблюдали за тем, как оборотни перекидываются. Кто-то с неприязнью, кто-то — с откровенной злостью, кто-то — виновато. Судя по теням, бродящим по их лицам, какая-то ожесточенная работа мысли все-таки шла, хоть и в разных направлениях. Внутри машины двоек кто-то завозился, раздались недовольные возгласы, и двое совершенно одинаковых рядовых — видимо, близнецы — вылезли на улицу, недовольно поправляя воротники своих форменных курток. — Может, останемся? — спросил один, глядя на то, как волки и огромный кот уходят в переулок. — Можешь остаться, а я пойду. Парень правду сказал: тупо это, когда люди гибнут, а мы сидим на жопе, потом что до двоек не можем дозвониться. Самим-то стремно, — ответил ему брат. — Ничего не стремно. Они почти синхронно заглянули в открытое окно минивэна, ожидая увидеть хоть какую-то реакцию на знакомых лицах коллег. Но те только отворачивались. Тогда, пожав плечами, братья направились следом за оборотнями. В переулке и правда было чертовски неуютно. Ни оборотней, ни комиссаров уже не было видно, а уличного освещения этой части Маардама явно не хватало. — Небо, конечно, сегодня стремное, — пробурчал один из братьев. — Но я бы не отказался хоть от такой подсветки. Второй брат шикнул на него и достал пистолет. В темноте перед ними не раздавалось ни единого звука, ни шороха, как будто толпа оборотней просто сгинула там. — Может, он их уже того? — снова заговорил первый брат. Второй просто молча ткнул его кулаком в плечо. Они завернули за угол и остановились, все еще прислушиваясь. — А комиссары… — начал первый брат. Второй резко притиснул его к себе, закрывая рот рукой — глупая и совершенно бесполезная мера, ведь вампиры слышат не просто дыхание — все звуки, сопровождающие живое существо, от пульса до шороха, с которым опадают ороговевшие клетки кожи. И все же это помогло — наверное. Или просто они были гораздо менее привлекательной целью, чем волки, кот и медведи впереди. Мимо них пролетела тень, чуть более темная, чем темнота переулка, почти бесплотная, даже особо не потревожившая воздуха. Ладонь второго брата заскользила по коже первого, мгновенно покрывшегося обильным потом, но в том, чтобы закрывать ему рот, больше не было нужды. Тишина в переулке перед ними взорвалась визгом, рычанием и глухими ударами. И выстрелами. — Стой, у нас же есть… — внезапно прошептал второй брат и, прежде чем первый успел его остановить, вытащил что-то из-за пояса и поднял к небу. Этим чем-то оказался сигнальный пистолет. Ракета с шипением ушла вверх и взорвалась на высоте ярко-красным фейерверком, в свете от которого уже было видно, что клубок в переулке — не просто клубок, а скопище лохматых тел. Можно было даже различить, где заканчивается гладкая волчья шерсть, а где начинаются лохмы медведей. Сверху на все это спикировал воющий огромный комок с выставленными перед собой лапами. Ракета уже почти потухла, когда клубок вспух посередине, раскрываясь уродливым цветком, вместо лепестков у которого были изломанные тела оборотней — уже не разберешь, где волки, где медведи, где кот. И из его центра вырвалась та самая тень, которая проскочила мимо братьев всего несколько — или больше — мгновений назад. Только она уже не была бесплотной, совсем наоборот. Тень сияла красными отблесками то ли от света ракеты, то ли от неба, то ли сама по себе. Братья пригнулись, прячась за контейнерами для сбора мусора, а чудовищный цветок перед ними пульсировал и как будто рос, когда отброшенные оборотни поднимались и кидались обратно, целясь в тень, которая была его эпицентром. И постепенно между рычанием, воем и визгами начал пробиваться звук, от которого обоим братьям очень захотелось немедленно вернуться в минивэн, где остались все их более благоразумные коллеги. Тень смеялась. В лучших традициях второсортных боевиков. Только вот в этом переулке не было съемочной группы. А был вампир, поехавший крышей на теме крови оборотней. И получивший возможность буквально искупаться в крови почти десятка оборотней разных мастей. Братья скрючились за контейнерами и, наверное, что-то шептали, они сами были в этом не уверены. Они вообще не были уверены ни в чем, кроме того, что прямо перед ними творятся очень нехорошие дела. И лучше бы держаться подальше, а не играть в героев. Сбоку раздался сухой треск выстрелов, за которым тут же последовал визг — страшный, высокий, не человеческий и не звериный. — Попали? — прошептал первый брат. — В кого? — так же прошептал второй, осторожно высовываясь из-за контейнера. Кто-то — скорее всего, это были комиссары, если только в драке оборотней с вампиром не решили поучаствовать другие обладатели огнестрельного оружия — стрелял прямо в центр клубка, не особо заботясь о том, чтобы не задеть оборотней. Да это и невозможно было, слишком тесно все там переплелось. Небо над их головами прорвало внезапной вспышкой, снова осветив поле битвы почти таким же красноватым светом, как от сигнальной ракеты. Спустя несколько секунд после вспышки над ними загрохотало: гром прокатился от одного края неба до другого, зацепился за остроконечные крыши и оборвался так же внезапно, как и начался. За первой молнией последовала вторая, а потом еще и еще — и в этом свете братья увидели, что цветок изменился. Тень в его центре вытянулась вверх, удерживая на себе сразу несколько оборотней, и в неверном свете молний это выглядело уже не цветком, а кривым деревом, таким же уродливым и противоестественным.