Доктор Броуди: Вину. Лора: Точно. Ее. 14 Лора. Ночь накануне. Четверг, 9.30 вечера. Бренстон, Коннектикут Мы недалеко уехали. Он возвращается по прежней дороге, и мы застреваем у светофора на Гранд-стрит. Справа от нас — винный погребок, у входа столпились молодые люди в спущенных до середины ягодиц штанах. Да уж, нравы в центре Бренстона не изменились. Они явно не получали от городских властей брошюрки с правилами этикета. Слева на крыльце полуразрушенного таунхауса расселись две женщины, без малейшего зазрения совести широко расставившие колени, хотя они были в юбках. Впрочем, смотреть там нечего, разве что на белые старческие подштанники — им насрать. Джонатан снова включает музыку. С самого отъезда из порта он был нем как рыба. Наконец он заговорил. — Я должен кое в чем признаться, — выдает он. — Да неужели? — Правда. — Так в чем же дело? Зачем тянуть? Давай уж выкладывай. Он вздыхает. И, конечно же, говорит: — О’кей, — затем добавляет: — Я искал тебя в интернете. Пожимаю плечами: — А я — тебя. Мне кажется, это нормально. — Что ты нашла? И как ему удается постоянно переводить разговор на меня? Мне не в чем признаваться. Во всяком случае, пока не собираюсь. Однако я отвечаю, воспринимая происходящее как забавную игру: — Ничего, если честно. Ни одного похожего на тебя Джонатана Филдза. Но я не особо искала на самом деле. Вас было слишком много. Он вздыхает. Снова произносит «о’кей». — Моя фамилия не Филдз. Черт. — И какая же? — Филдинг. — И ты солгал, потому что…? — Сердце забилось как птица в клетке. — Женщина из бара нашла в социальных сетях мою бывшую — она не меняла фамилии. Добавила в друзья в Фейсбуке и в Линкедине. Подписалась на нее в Инстаграме. Мы мало общались, поэтому я ничего не знал. И не мог предупредить ее. Они стали переписываться. — Какое-то безумие, — фыркаю я. Да так оно и есть. — Поначалу все выглядело вполне прилично, но потом она начала спрашивать обо мне, и когда моя жена — прости, бывшая жена — что-то заподозрила и отшила ее, та принялась писать всякую чушь: какой же я козел, и как вообще можно было за меня выйти замуж, и какая жена идиотка, потому я с самого начала обманывал ее. И прочее в этом духе. Я обдумываю ответ, как загорелся зеленый. — Ну и почему ты именно сейчас решил рассказать мне это? — Что ты имеешь в виду? — Он не смотрит на меня, потому что снова следит за дорогой. Сердце остановилось. Джонатан убавил громкость радио до терпимого уровня. Сказанное им звучит вполне разумно для мира, в котором люди знакомятся в Интернете. Я хотела узнать совсем другое. Впрочем, это не мешает мне принять его объяснения. — Она не срывалась, пока ты не переспал с ней на третьем свидании и не бросил сразу после этого. Честно говоря, меня по-прежнему распирает от любопытства, что же такого произошло в твоей спальне, после чего ты охладел к ней, зато она превратилась в маньячку. Он наградил меня улыбкой. Или, скорее, усмешкой. — А нельзя было немного повременить со своими признаниями? Ты до сих пор не предоставил мне ни единой возможности взбеситься на тебя. Очередной смешок. Снова светофор. На этот раз с одной стороны — безлюдный переулок, с другой — пустынный парк. Он, пользуясь случаем, смотрит на меня. — Я впервые соврал насчет своей фамилии и просто сгораю со стыда. Если мы продолжим встречаться, потом станет слишком поздно для подобных откровений, и мне будет казаться, что я все испортил. Как мило, боже правый. Возможно, он снова захочет встретиться со мной. Счастье. Ложь для него означает конец отношений. Печально. В голове воцаряется разлад. С этим чувством я не в ладах. — Итак, — теперь разговор стоит мне немалых усилий. — Этим и ограничивается твоя исповедь? Загорается зеленый, но машина не трогается с места. Он не видит светофора, потому что сидит с закрытыми глазами, понурив голову. — Нет, — буркнул он. Я заволновалась. В каких ужасах он собирается признаться, если даже бросил рулить? Ослепляя «Тойоту» фарами, сзади подтянулся грузовой пикап с какими-то сутенерами в салоне. Гудят. Джонатан Филдз — последнее вычеркнуть — Филдинг проезжает светофор и вползает на бордюр. — Я тебя гуглил, — говорит он снова. — Знаю. Мне не надо повторять дважды. — И нашел. Двигатель работает на холостом ходу. Мы встали возле парка, окруженного тянущимся вдоль дороги забором. Ни души, после того как нас все же обогнали те мужики в майках. Обдумываю собственные перспективы. Они совершенно не радуют. Неужели он специально выбрал это место, чтобы сообщить, что нашел меня в Интернете? Сохраняю спокойствие. — О’кей, — говорю я. — Я хотел сказать, тебя. Настоящую тебя. Лору, но не Харт, а Лохнер. — Значит, мы оба лгали насчет своих фамилий. Ты это имеешь в виду? Он замотал головой. Заранее зная, что последует дальше, я просто пытаюсь выиграть время. Шевели мозгами! Взгляд приковывает ручка дверцы. Улица. Безлюдная улица, забор, винный погребок в двух кварталах отсюда. — Я тебя понимаю, — выдавливает он. — Хочу сказать, я бы тоже сменил имя… Я перебиваю: — Как ты узнал настоящее имя? Лучшая защита — нападение. — По твоей фотографии не нашлась ни одна Лора Харт. Но Харт — твое среднее имя, поэтому в поиске по фотографии оно подошло только к одному варианту. Точнее, к полному имени. Лора Харт Лохнер.