— Почему я? — Эта сумасшедшая кровососущая стерва… она требует на переговоры именно тебя. Того, кто убил ее партнера. И вот тут мне стало по-настоящему плохо. У нас был факультативный курс по антитеррористическим мерам, скорее для того, чтобы не приходилось прибегать к способностям Иного, влипнув в человеческие разборки, чем для реальных рабочих потребностей. Психологию террористов мы проходили, и в ее рамках вампирша действовала вполне логично. Я был первым работником Дозора, попавшимся ей на пути. Я убил ее наставника, ранил ее саму. Для нее во мне сконцентрировался образ противника. — Давно требует? — Около десяти минут. Я посмотрел в глаза Светлане. Сухие, спокойные, ни слезинки. Труднее всего, когда боль спрятана под спокойным лицом. — Света, если я сейчас уйду? Она пожала плечами. — Все так глупо… — сказал я. — Мне кажется, что тебе сейчас нужна помощь. Хотя бы кто-то, кто умеет слушать. Или согласен сидеть рядом и пить остывший чай. Слабая улыбка и едва заметный кивок. — Но ты права… еще одному человеку нужна помощь. — Антон, ты странный. Я покачал головой: — Не странный. Очень странный. — У меня такое чувство… ведь я тебя давно знаю, а кажется, впервые вижу. И еще — словно ты одновременно и со мной разговариваешь, и с кем-то другим. — Да, — сказал я. — Так и есть. — Может быть, я схожу с ума? — Нет. — Антон… ты ведь не случайно пришел ко мне. Я не ответил. Ольга шепнула что-то и замолчала. Медленно вращалась над головой исполинская воронка. — Не случайно, — сказал я. — Чтобы помочь. Если Темный маг, наложивший проклятие, следит за нами… Если это все-таки не случайное, «материнское проклятие», а нацеленный профессионалом удар… В это облако Тьмы над головой довольно влить еще одну каплю ненависти. Волю Светланы к жизни достаточно ослабить на самую-самую малость. И последует прорыв. В центре Москвы проснется вулкан, спятит электроника на боевом спутнике, мутирует вирус гриппа… Мы молча смотрели друг на друга. Мне казалось, я уже почти понимаю, что происходит на самом деле. Вот она разгадка, рядом, и все наши версии — глупость и чушь, следование старым правилам и схемам, которые просил отбросить шеф. Но для этого надо было подумать, надо было хоть на секунду отрешиться от происходящего, уставиться на голую стену или в бездумный телеэкран, не разрываться между желанием помочь одному маленькому человечку и десяткам, сотням тысяч людей. Не колыхаться в этой убийственной трясине подлого выбора, который при любом раскладе останется подлым, и всей разницей для меня будет — быстро я погибну, перейдя под ударом инферно в серые просторы сумеречного мира, или медленно и мучительно, разжигая в собственном сердце тусклый огонек презрения к себе… — Света, я должен идти, — сказал я. — Антон! — Это не Ольга, это шеф. — Антон… Он запнулся, он ничего не мог мне приказать, ситуация зашла в этический тупик. Видимо, вампирша стояла на своем и ни с кем другим вести переговоры не желала. Приказывая мне остаться, шеф убивал мальчишку-заложника… и потому даже не мог приказать. Даже просить не мог. — Мы организуем твой отход… — Лучше сообщите упырихе, что я еду. Светлана протянула руку, легонько коснулась моей ладони: — Ты уходишь насовсем? — До утра, — сказал я. — Я не хочу, — просто сказала девушка. — Знаю. — Кто ты? Экспресс-посвящение в тайны мироздания? Дубль два? — Я расскажу утром. Хорошо? — Ты сошел с ума, — донесся голос шефа. — Тебе действительно надо уходить? — Только этого не говори! — крикнула Ольга. Она почувствовала мои мысли. Но я сказал: — Света, когда тебе предложили искалечить себя, но продлить жизнь матери, когда ты отказалась… Это было правильно и разумно, так ведь? Но сейчас тебе плохо. Так плохо, что лучше было бы поступить неразумно. — Если ты сейчас не уйдешь, плохо будет тебе? — Да. — Тогда иди. Только вернись, Антон. Я встал из-за стола, оставив остывший чай. Вихрь инферно покачивался над нами. — Обязательно приду, — сказал я. — И… поверь, еще не все потеряно. Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я вышел, начал спускаться по ступенькам. Светлана закрыла за мной дверь. Какая тишина… мертвая тишина, даже собаки устали скулить в эту ночь. Неразумно. Я поступаю неразумно. Если нет этически правильного выхода, поступай неразумно. Мне это кто-то говорил? Или вспомнилась строка из старых конспектов, фраза из лекции? Или я подбираю себе оправдания? — Воронка… — прошептала Ольга. Голос был почти незнакомый, севший. Захотелось вжать голову в плечи. Я толкнул подъездную дверь, выскочил на обледенелый тротуар. Белая сова комком пуха кружила над головой. Вихрь инферно уменьшился, присел. Ненамного по сравнению с общей высотой, но уже заметно для глаз, метра на полтора-два. — Ты знал, что это произойдет? — спросил шеф. Покачав головой, я взглянул на вихрь. Да в чем же тут дело? Почему на появление Игната, специалиста по приведению людей в благостное расположение духа, инферно отреагировало усилением, почему мой сумбурный разговор и неожиданный уход снизили воронку? — Группу аналитиков пора разгонять, — сказал шеф. Я понял, что это уже было сказано всем, не мне одному. — Когда у нас будет рабочая версия происходящего? Машина вынырнула откуда-то с Зеленого проспекта, обдала меня лучами фар, скрипнула шинами, неуклюже переваливаясь через бугры разбитого асфальта, остановилась у подъезда. Приземистый спортивный кабриолет теплого оранжевого цвета был нелеп среди унылых панельных многоэтажек в городе, где лучшим видом транспорта по-прежнему оставался джип. Семен высунулся с места водителя, кивнул: — Садись. Приказано доставить тебя с ветерком. Я оглянулся на Ольгу, и та почувствовала взгляд. — Моя работа здесь. Езжай. Обойдя машину, я сел на переднее сиденье. Сзади развалился Илья, видимо, шеф счел нужным усилить пару Тигренок-Медведь. — Антон, — догнал меня сквозь сумрак голос Ольги. — Помни… ты сегодня задолжал. Держи это в памяти, каждый миг держи… Я не сразу понял, о чем она говорит. Ведьмочка из Дневного Дозора? Да при чем тут она? Машина рванула, задевая днищем ледяные надолбы. Семен вкусно выругался, крутя руль, с негодующим ревом двигателя машина поползла к проспекту. — У какого полудурка вы взяли тачку? — спросил я. — В такую погоду на ней… Илья хихикнул: — Тс-с! Борис Игнатьевич одолжил тебе свой автомобиль. — Правда, что ли? — только и спросил я, оборачиваясь. На работу шефа возил служебный «БМВ». Вот уж не замечал в нем тяги к непрактичной роскоши… — Правда. Антошка, как ты его? — Илья кивнул в сторону высящегося над домами вихря. — Не замечал у тебя подобных способностей!