В той сущности двоякой, чей родник — Свет в веществе, предмет и отраженье, — тихо произнесла Светлана. Я удивленно посмотрел на нее. — Знаешь? — Как тебе сказать? — Я поднял глаза и торжественно произнес: Не бойся воплощенного Молчанья, Ни для кого не скрыто в нем вреда. Но если ты с его столкнешься тенью (Эльф безымянный, что живет всегда Там, где людского не было следа), Тогда молись, ты обречен мученью! Секунду мы смотрели друг на друга, потом разом засмеялись. — Маленькая литературная дуэль, — ехидно сказала Светлана. — Счет: один — один. Жаль, зрителей нет. А почему По остался неинициированным? — Среди поэтов вообще много потенциальных Иных. Но некоторых кандидатов лучше оставить жить людьми. У По была слишком неустойчивая психика, давать таким особые способности — все равно что пироману подарить канистру с напалмом. Я даже не рискну предположить, на чью сторону он встал бы. Скорее всего ушел бы в сумрак навсегда, и очень быстро. — А как они там живут? Те, кто ушел? — Не знаю, Светлана. Да и никто не знает, пожалуй. Иногда их можно встретить в сумеречном мире, но общения, в привычном понимании, не случается. — Я хотела бы узнать. — Светлана задумчиво оглядела зал. — А ты заметил здесь Иного? — Старик за моей спиной, что говорит по сотовому? — Какой же он старик? — Глубокий. Я же смотрю не глазами. Светлана прикусила губу, сощурилась. У нее уже начинали просыпаться маленькие амбиции. — Пока не получается, — призналась она. — Даже не пойму, Светлый он или Темный. — Темный. Не из Дневного Дозора, но Темный. Маг средней силы. Кстати, он нас тоже заметил. — И что мы будем делать? — Мы? Ничего. — Он же Темный! — Да, а мы — Светлые. Что с того? Как работники Дозора мы вправе проверить у него документы. Они наверняка в порядке. — А когда мы вправе будем вмешаться? — Ну, если он сейчас встанет, взмахнет руками, превратится в демона и начнет откусывать всем головы… — Антон! — Я вполне серьезен. У нас нет никаких прав мешать честному Темному магу отдыхать. Официант принес наш заказ, мы замолчали. Светлана ела, но без всякого аппетита. Потом обронила, обиженно, как капризный ребенок: — И долго Дозор будет так пресмыкаться? — Перед Темными? — Да. — Пока мы не получим решающего преимущества. Пока у людей, становящихся Иными, даже мимолетного колебания не будет, что выбрать: Свет или Тьму. Пока Темные не вымрут от старости. Пока они не смогут подталкивать людей ко Злу с той легкостью, как сейчас. — Но это ведь капитуляция, Антон! — Нейтралитет. Статус кво. Обе стороны в цейтноте, что уж скрывать. — Знаешь, Дикарь, который в одиночку наводит ужас на Темных, мне куда симпатичнее. Пусть он нарушает Договор, пусть даже невольно подставляет нас! Ведь он борется с Тьмой, понимаешь ты, борется! Один против всех! — А ты не думала, почему он убивает Темных, но не выходит на контакт с нами? — Нет. — Не видит он нас, Светлана. В упор не видит. — Он ведь самоучка. — Да. Талантливый самоучка. Иной с хаотически проявляющимися способностями. Способный увидеть Зло. Не способный разглядеть Добро. Тебя это все равно не пугает? — Нет, — мрачно сказала Светлана. — Извини, но не пойму, куда ты клонишь, Оль, извини, Антон. Ты заговорил совсем как она. — Ничего. — Темный куда-то пошел, — глядя через мое плечо, сказала Светлана. — Сосать чужие силы, творить злобные заклинания. А мы не вмешиваемся. Я слегка обернулся. Увидел Темного — внешне ему действительно было от силы лет тридцать. Со вкусом одетый, обаятельный. За столиком, где он сидел, осталась молодая женщина и двое детей — мальчик лет семи, девочка чуть младше. — Отлить он пошел, Света. Пописать. А его семья, кстати, вполне обычная. Никаких способностей. Их тоже предлагаешь ликвидировать? — Яблочко от яблоньки… — Скажи об этом Гарику. Его отец — Темный маг. До сих пор жив. — Бывают исключения. — Вся жизнь состоит из исключений. Светлана замолчала. — Я знаю этот зуд, Света. Творить Добро, преследовать Зло. Сразу и навсегда. Я сам такой. Но если ты не поймешь, что это тупик, — кончишь сумраком. И кто-то из нас будет вынужден прервать твое земное существование. — Зато я успею. — Ты знаешь, как будут выглядеть твои действия со стороны? Психопатка, убивающая нормальных, хороших людей налево и направо. Леденящие душу описания в газетах. Звучные прозвища — «московская Борджиа», например. Ты заронишь в человеческие сердца столько Зла, сколько бригада Темных магов за год не сотворит. — Почему у вас на все готов ответ? — с горечью спросила Светлана. — Да потому, что мы прошли через ученичество. И выжили. В большинстве своем — выжили! Подозвав официанта, я попросил меню. Сказал: — По коктейлю? И двинемся отсюда? Выбирай. Светлана кивнула, изучая винную карту. Официант, смуглый высокий нерусский парень, ждал. Он всякого навидался, и две девицы, одна из которых вела себя как мужчина, его тоже не смущали. — «Альтер Эго», — сказала Светлана. Я с сомнением покачал головой — коктейль был из самых крепких. Но спорить не стал. — Два коктейля и счет.