— Он мучился? — Нет. — Я покачал головой. — Печать убивает мгновенно. Костя вздрогнул, на миг скосил глаза на грудь. Если перейти в сумрак, то печать увидишь и сквозь одежду, а если не переходить — вообще не обнаружишь. Кажется, он не переходил. Но откуда мне знать, как чувствуют печать вампиры? — Что я мог поделать? — спросил я. — Он убивал. Убивал ни в чем не повинных людей. Абсолютно беззащитных перед ним. Инициировал девчонку… грубо, насильно, она не должна была стать вампиром. Вчера они чуть не прикончили мальчишку. Просто так. Не от голода. — Ты знаешь, что такое наш голод? — спросил Костя, помолчав. А он взрослеет. Прямо на глазах… — Да. Вчера я… почти стал вампиром. Тишина, на миг. — Знаю. Я чувствовал… я надеялся. Дьявол и преисподняя! Я вел свою охоту. На меня вели свою. Точнее — караулили в засаде, ожидая, что охотник превратится в зверя. — Нет, — сказал я. — Уж извини. — Да, он виноват, — упрямо сказал Костя. — Но зачем было убивать? Положено судить. Трибунал, адвокат, обвинение, все как положено… — Положено не вмешивать людей в наши дела! — рявкнул я. И впервые Костя не отреагировал на такой тон. — Ты слишком долго был человеком! — И ничуть о том не жалею! — Зачем ты его убил? — Иначе он убил бы меня! — Инициировал! — Это еще хуже! Костя замолчал. Отставил чай, поднялся. Совершенно обычный, нагловатый и при том болезненно моральный юноша. Вот только вампир. — Пойду… — Подожди. — Я шагнул к холодильнику. — Захвати, мне тут выдали, но не понадобилось. Я вынул стоящие среди бутылок с «боржоми» двухсотграммовые пузырьки с донорской кровью. — Не надо. — Костя, я же знаю, что это вечная ваша проблема. Мне оно не нужно. Бери. — Купить хочешь? Я начал злиться. — Да зачем мне нужно подкупать тебя! Выбрасывать — глупо, вот и все! Это кровь. Люди сдавали ее, чтобы кому-то помочь! И тогда Костя вдруг ухмыльнулся. Протянул руку, взял один из пузырьков, раскупорил, содрав жестяной колпачок легко и умело. Поднес бутылочку к губам. Опять усмехнулся, сделал глоток. Я никогда не видел, как они питаются. Да и не стремился. — Прекрати, — сказал я. — Не паясничай. Губы у Кости были в крови, тоненькая струйка стекала по щеке. Не просто стекала, а впитывалась в кожу. — Тебе неприятен наш способ питания? — Да. — Значит, тебе неприятен и я сам? Все мы? Я покачал головой. Мы никогда не касались этого вопроса. Так было легче. — Костя… чтобы жить, тебе нужна кровь. И хотя бы иногда — человеческая. — Мы вообще не живем. — Я беру более общий смысл. Чтобы двигаться, думать, говорить, мечтать… — Что тебе мечты вампира? — Мальчик, на свете живет множество людей, которым постоянно требуется переливание крови. Их не меньше, чем вас. А еще есть экстренные случаи. Потому существует донорство, потому оно почетно и поощряется… Не улыбайся. Я знаю ваши заслуги в развитии медицины и в пропаганде донорства. Костя, если кому-то для жизни… для существования нужна кровь — это еще не беда. И куда она пойдет, в вены или в желудок, тоже дело десятое. Вопрос в том, как ты ее добудешь. — Слова. — Костя фыркнул. Мне показалось, что на миг он перешел в сумрак и тут же вынырнул обратно. Растет, растет парень. И сила у него появляется настоящая. — Вчера ты показал свое истинное отношение к нам. — Ты не прав… — Да брось… — Он отставил бутылочку, потом, передумав, наклонил ее над раковиной. — Нам не нужны твои… За спиной раздалось уханье. Я повернулся — сова, про которую я успел начисто забыть, повернула голову к Косте и расправила крылья. Никогда еще я не видел у него такого лица. — А… — сказал он. — А… Сова сложила крылья и прикрыла глаза. — Ольга, мы разговариваем! — рявкнул я. — Дай нам минутку… Птица не отреагировала. А вот Костя переводил взгляд с меня на сову и обратно. Потом сел, сложив руки на коленях. — Что с тобой? — спросил я. — Можно мне идти? Он был не просто удивлен или напуган, он был шокирован. — Иди. Только захвати все же… Костя стал торопливо собирать бутылочки, рассовывать их по карманам. — Пакет возьми, дубина! Вдруг кто окажется в подъезде? Вампир послушно сложил флаконы в пакетик с надписью «Возродим российскую культуру!». Косясь на сову, вышел в прихожую, принялся торопливо обуваться. — Ты заходи, — сказал я. — Я не враг. Пока ты не перешел грани, я не враг. Он кивнул и пулей вылетел из квартиры. Пожав плечами, я закрыл дверь. Вернулся на кухню, глянул на сову: — Ну? Так что произошло? В янтарно-желтом взгляде ничего нельзя было прочитать. Я всплеснул руками: — Как нам работать? А? Как мы будем сотрудничать? У тебя есть какие-то средства коммуникации? Я открываюсь, слышишь? Прямой разговор! Полностью в сумрак я не перешел, потянулся одной лишь мыслью. Не стоит так доверяться незнакомцам, но вряд ли шеф дал бы мне ненадежную напарницу. Никакого ответа. Даже если Ольга могла общаться телепатически, то делать этого не собиралась. — Что предпримем? Надо искать ту девчонку. Примешь образ? Ответа нет. Вздохнув, я наудачу бросил в птицу кусочком своей памяти. Сова расправила крылья и перепорхнула мне на плечо. — Вот как? Значит, слышим? А до ответа не снисходим? Хорошо, как знаешь. Что мне делать? Снова игра в молчанку.