Дом, в котором жила Пенни Манро, находился в Шерли, в районе на юго-востоке Лондона, буквально в нескольких милях от того места, где они высадили Эстель. В прошлом муниципальное жилье, теперь это было современное здание с декоративной «каменной» штукатуркой серовато-коричневого цвета и новыми пластиковыми окнами, которые украшали фигурные решетки. Палисадник ухоженный, аккуратно подстриженный газон покрывала, несмотря на засуху, сочно-зеленая трава. В накрытом сеткой небольшом пруду плавали распустившиеся кувшинки. Большая пластмассовая цапля стояла на одной ноге в окружении огромных розовощеких гномов. Когда они позвонили в дверь, зазвучала электронная мелодия песни «Край надежды и славы»[2]. Мосс удивленно вскинула брови, глядя на Эрику с Питерсоном. Им долго никто не открывал. Звонок проиграл целый куплет и затих. Дверная ручка повернулась, дверь медленно приотворилась – всего на несколько дюймов. В узкий проем на них застенчиво смотрел крошечный темноволосый мальчик с карими глазами. В его маленьком личике Эрика увидела черты Грегори Манро – глаза, высокий горделивый лоб. Аж жутко стало. Из-за закрытой двери в коридоре орал телевизор. – Привет, ты Питер? – спросила Эрика. Малыш кивнул. – Здравствуй, Питер. Мама дома? – Да. Она наверху, плачет, – ответил мальчик. – О, мне очень жаль. Пожалуйста, узнай у мамы, сможет она с нами поговорить? Взгляд мальчика заскользил по Эрике, по Мосс и, наконец, остановился на Питерсоне. Он кивнул и, запрокинув голову, пронзительно крикнул: – Мам, к тебе пришли! Послышалось звяканье, затем – шум воды, спущенной в унитаз, и на лестнице появилась молодая женщина с красными опухшими глазами. Она была стройная и привлекательная, с белокурыми волосами до плеч и аккуратным острым носиком. – Пенни Манро? – спросила Эрика. Женщина кивнула. – Здравствуйте. Старший инспектор Фостер. Это – инспекторы Питерсон и Мосс. Примите наши соболезнования… Пенни яростно затрясла головой. – Нет. Он не знает… Я не… – зашептала она, показывая на сына. Тот во весь рот улыбался Питерсону, который, скосив глаза, показывал ему язык. – Можно побеседовать с вами наедине? – спросила Эрика. – Я уже имела беседу с полицией. – Миссис Манро, это очень важно. Пенни высморкнулась и кивнула, закричав: – Мама! Маааама! Боже, опять этот телевизор… – Она открыла дверь комнаты, выходившей в коридор, и телевизор завопил громче, так что тонкая рама зеркала, висевшего у дверного проема, задребезжала. Играла музыка к телепередаче «Сегодня утром». Спустя несколько мгновений в дверях гостиной появилась крупная пожилая женщина с облаком взбитых сальных седых волос на голове и комичными очками в толстой оправе. На ней был странный зеленый наряд – то ли мужской, то ли женский: зеленый джемпер и коротковатые брюки. Нижние края штанин топорщились над ее отекшими лодыжками, раздувавшимися над клетчатыми тапками. Женщина близоруко прищурила глаза под грязными стеклами очков. – ЧТО ЕЩЕ ИМ НАДО? – заорала она раздраженно. – НИЧЕГО. ПРОСТО ЗАБЕРИ ПИТЕРА, – крикнула в ответ Пенни. Пожилая женщина подозрительно покосилась на полицейских и кивнула. – ПИТИ, ИДЕМ. – Голос у нее был резкий и пронзительный. Питер взял бабушку за пухлую руку и, взглянув еще раз на гостей, исчез вместе с ней в гостиной. Дверь в комнату закрылась, приглушив ор телевизора. – Мама глухая, живет в своем мире, – объяснила Пенни. На улице затарахтела машина, выпустив выхлопные газы. Пенни вздрогнула, ее затрясло. Вытянув шею, она в обе стороны оглядела улицу, по которой с ревом пронесся старенький красный «фиат». За рулем сидел парень в солнцезащитных очках и без футболки. – Что вас обеспокоило, миссис Манро? – спросила Эрика. – Ничего… Ничего, – ответила Пенни не очень убедительным тоном. – Проходите на кухню. Глава 10 Они сидели в тесной душной кухне, заставленной и увешанной декоративными вещицами и вычурными полотенцами с рюшами. Окно выходило в сад за домом, где гномов было еще больше, чем в палисаде. Их розовые лица, как у маньяков, вызывали у Эрики дрожь. Наверно, они здесь такие большие потому, предположила она, чтобы мать Пенни не перепутала, кто есть кто. – Последний раз я говорила с ним… с Грегори… три дня назад, – сообщила Пенни. Она стояла, прислонившись к мойке, с выражением неверия на лице. Закурив сигарету, взяла с подоконника наполненную окурками пепельницу. – О чем вы говорили? – спросила Эрика. – Да так. Он собирался во Францию на какую-то конференцию. – Британской медицинской ассоциации? – подсказала Мосс. – Он – один из самых авторитетных членов этой организации. – Он никак не дал знать о том, что благополучно добрался до места. Вас это не удивило? – спросила Эрика. – Мы разводились. Созванивались только по необходимости… Я позвонила ему, чтобы уточнить, не отменилась ли поездка и остается ли Питер у меня. Мы условились… У нас была договоренность, что по субботам он остается у отца. – Что еще он сказал? – Ничего особенного. – Как вы думаете, кто мог убить вашего мужа? Вы подозреваете кого-нибудь? Глядя в окно, Пенни стряхнула пепел в мойку. – Нет… Есть люди, с которыми он был в плохих отношениях, но с кем не бывает. Не знаю никого, кто мог ненавидеть его настолько, чтобы проникнуть в дом и… задушить. – Она заплакала. Мосс взяла со стола коробку с салфетками и одну протянула ей. – Спасибо, – поблагодарила Пенни. – Дом оборудован системой охранной сигнализации. Когда ее установили? – спросила Эрика. – Пару лет назад, после того, как сделали пристройку. – Вы всегда ею пользовались? – Да. Грегори всегда ставил дом на сигнализацию, когда мы куда-то уходили. Раньше и на ночь тоже ее включал, но, когда Питер научился ходить, несколько раз бывало, что он спускался вниз попить и сигнализация срабатывала, поэтому мы перестали… Но на окна и двери он поставил дополнительные замки. – Помните название фирмы, которая ставила сигнализацию? – Нет. Этим Грег занимался. Как… тот, кто это сделал… проник в дом? – Как раз это мы и пытаемся выяснить, – ответила Эрика. – Можно узнать, почему вы с Грегори расстались? – Я стала вызывать у него отторжение. Ему все во мне не нравилось: как я одеваюсь, разговариваю, общаюсь с людьми. Он обвинил меня в том, что я слишком много кокетничаю с мужчинами в магазинах; презирал моих друзей, считая, что они не заслуживают уважения. Пытался разлучить меня с мамой. Зато его мама всегда желанна, всегда на первом месте. И еще он не ладил с моим братом, Гэри… – Он проявлял агрессию? – Гэри не был агрессивен, – ответила Пенни, пожалуй, слишком быстро. – Я имела в виду Грегори, – поправилась Эрика. Мосс с Питерсоном переглянулись, что не укрылось от взгляда Пенни. – Простите, я сама не своя. Нет. Грегори не был агрессивен. Он бывал страшен в гневе, это да, но меня никогда не бил… Я не дура. У нас не всегда были плохие отношения. Когда мы познакомились, он считал, что я для него глоток свежего воздуха – волнующая, немного болтливая, смешная. Эрика посмотрела на Пенни и поняла, чем та привлекает мужчин: она была миловидной и простой. – А такие девушки мужчинам нужны только для веселого времяпрепровождения, – продолжала Пенни. – Когда мы поженились, он думал, что я изменюсь. Я – его жена, его представитель, говорил он. Я представляю его в обществе! Но я не собиралась становиться такой женой. Думаю, он понял это уже потом…. – А что мать Грегори? – О, это долгая история. Их отношения – это нечто, «Царь Эдип» по сравнению – просто мыльная опера. Она сразу меня возненавидела. Это ведь она его обнаружила, да? Эрика кивнула. Пенни нахмурилась. – А мне даже не позвонила. Я узнала, когда к нам пришел полицейский. Это многое о ней говорит, да? – Ей было не до вас, – возразила Мосс. – Она находилась в состоянии шока, ее забрали в больницу. – Она говорила, что между Грегори и вашим братом, Гэри, произошла ссора, – сказал Питерсон. При упоминании Гэри Пенни на мгновение замерла. – Просто повздорили. Обычный семейный скандал, – быстро произнесла она. – Она сказала, что они подрались. – Да, мальчишки – они и есть мальчишки, – вздохнула Пенни. – Но они не мальчишки, а взрослые люди. Ваш брат и раньше имел проблемы с полицией, – добавил Питерсон. У Пенни забегали глазки. Она быстро переводила взгляд с одного офицера на другого. Потом затушила сигарету в пепельнице, полной старых окурков.