– Что с тобой сегодня, Чарли? – спросил Эндрю Лэрд, будто ему и правда было до этого дело. – Ты можешь рассказать мне обо всем. На краткий миг Чарли показалось, что прежний папа вернулся. Папа, с которым они долго бродили по окрестностям – просто чтобы поболтать. К которому он всегда мог прийти, если ему было страшно или одиноко. Папа, по которому он скучал сильнее, чем мог выразить. Чарли уставился на свои ноги. Он хотел рассказать о кошмарах и уже подыскивал слова, когда отец снова заговорил. – Слушай, я понимаю, что ты расстроен, – строго сказал он, – но, боюсь, я не могу позволить тебе так вести себя со своей семьей. Отцовский тон разрушил все надежды Чарли. Прежний папа ушел и теперь, видимо, уже не вернется. – Шарлотта мне не семья, – возразил он. – Это не я на ней женился. – На ней женился я, – ответил папа, – и поэтому она стала твоей мачехой. Знаешь, Шарлотте очень больно, когда ты на нее огрызаешься. Она этого не показывает, но так оно и есть. Чарли в отчаянии пнул пучок травы. – Почему ты решил, что ей больно? Пап, согласись, ты же ничего о ней не знаешь! Ты встретил Шарлотту всего год назад! Ты видел ее чокнутые рисунки? У нее крыша едет! Она зеленые оладьи печет, пап! Зеленые! Если через пару лет она зарубит кого-нибудь топором, ты вспомнишь эти оладьи и подумаешь: «Я еще тогда должен был все понять!» Папа Чарли снял очки и устало потер глаза: – Ты просто шутишь. – Как можно влюбиться в кого-то, кого едва знаешь? – продолжал Чарли. – Она тебе наверняка любовного зелья подлила. Ты делаешь все, чего она хочет! Ты только и говоришь: «Да, милая. Конечно, дорогая. Как скажешь, солнышко». Она тебя в чем угодно может убедить. Она заставила тебя продать наш дом! – Нам же нужно было где-то жить, Чарли, – терпеливо объяснил папа. – а этот дом много значит для Шарлотты. Ее семья владеет им уже более двухсот лет. Я не мог просить ее продать его. – Ну а наш дом много значил для меня, – сказал Чарли. Иногда он закрывал глаза и представлял, что мама все еще жива. – Но, видимо, это не так важно. Эндрю Лэрд немного замялся: – Прости, Чарли. Думаю, я не осознавал, что ты так привязан к старому дому. Но дело ведь не в этом, правда? Чарли даже не шевельнул губами. Ответ и так был очевиден. – Ну же, Чарли, – мягко сказал отец. – Помоги мне, ладно? – Ты же даже не помнишь ее, да? – Чарли почувствовал, как к глазам подступают слезы. – Потому что Шарлотта Дешан заставила тебя забыть. Эндрю Лэрд взял сына за плечи и наклонился, чтобы посмотреть ему в глаза: – Никто никогда не заставит меня забыть твою маму, Чарли. Я скучаю по ней, как и прежде. Нечестно винить во всем Шарлотту. Я не понимаю, что ты имеешь против нее. Джек вот с ней отлично ладит. – Джек ничего не понимает. Ему же всего восемь, – ответил Чарли, вырываясь из отцовской хватки. – Верно, – сказал Эндрю Лэрд, выпрямляясь и понижая голос. – Ему восемь. И это значит, что ему нужна мать. – Мне тоже была нужна. Но, когда мне было восемь, моя мама умерла. Эндрю Лэрд уставился в землю и запустил руку в волосы. – Я знаю, как тяжело тебе было в последние годы. Нам всем было тяжело. Но Шарлотта в этом не виновата. – То есть ты хочешь сказать, что теперь ты на ее стороне? – Нет никаких сторон, – со вздохом сказал отец. – Прошло три года, Чарли. Пора тебе найти способ попрощаться с мамой. Она бы хотела, чтобы ты так сделал. – Нет, – только и смог ответить мальчик. – Я никогда не отпущу маму. – Ну, если ты не готов стать частью новой семьи, я не смогу тебя заставить, – отозвался отец. – Но, раз уж ты живешь вместе с нами, будь так добр вести себя хорошо. Это значит – прекрати задирать Джека и Шарлотту. Сам злись, если хочешь, но им, пожалуйста, настроение не порти. Глава 6 Трудные времена Было уже восемь утра, но солнце до сих пор не показалось. На Сайпресс-Крик лежало толстое одеяло пасмурных серых облаков. Они уже неделю не сдвигались с места. Чарли залез на заднее сиденье отцовского джипа, пытаясь вспомнить последний по-настоящему солнечный день. – Смотри, что у меня есть! – тихонько сказал Джек, потянув Чарли за рукав. – Это один из Шарлоттиных рисунков. Он развернул листок бумаги и продемонстрировал брату. Но Чарли не заинтересовался. Они как раз проезжали мимо дома, где жила их семья, когда мама была жива. Дом выглядел в точности так же, как в тот день, когда Лэрды его покинули. Неожиданно передняя дверь распахнулась, и на какое-то мгновение Чарли показалось, что сейчас на крыльцо выйдет его мама. Но вместо этого наружу выбежали двое радостных детей, следом за которыми шла их мать. – Тут особняк нарисован, а сзади написаны слова! – прошептал Джек. – Что? – переспросил Чарли. Он переключил внимание на младшего брата, до сих пор одетого в самодельный супергеройский костюм. – Ты можешь хотя бы маску снять? – еле слышно попросил он, надеясь, что отец не услышит. Через пару минут они уже приедут в школу. – Как же все поймут, что я Капитан Америка, без маски? – заспорил Джек. – Они не спутают тебя с Капитаном Америка даже в маске! – в этот раз Чарли не понижал голоса. Джек умел вывести его из себя, как никто другой. – Кто это сказал? – Любой, кто знает, что Капитан Америка ростом больше шести футов. Ты не выйдешь из машины, пока не снимешь маску! – Я не собираюсь тебя слушаться, Чарли! – завопил в ответ Джек. – Я слушаюсь только папу! – Правильно! – прогремело с водительского сиденья. – И в моей машине никто не дразнит Капитана Америка! Оставь супергероя моей семьи в покое. «Может, я вас всех оставлю в покое», – думал Чарли, глядя, как на горизонте появляется школа. Как только машина остановилась, он выскочил и помчался прочь, не попрощавшись. Джек нагнал его лишь на полпути к центральному входу. Начальная школа Сайпресс-Крик представляла собой четырехэтажную кирпичную коробку с большими квадратными окнами. Здание выглядело так, словно его построили из лего. в восемь утра по тротуару потянулась вереница самых разных детей. Здесь были и восьмиклассники-баскетболисты, вымахавшие уже выше учителей, и крошки первоклассники, будто прибывшие из Ктограда. Для Чарли выскользнуть из машины и смешаться с толпой стало облегчением. – Эй, Лэрд, подожди! Чарли оглянулся и увидел своего друга Рокко Маркеса, машущего ему с переднего пассажирского сиденья автомобиля его мамы. Рокко был самым высоким в седьмом классе и лучшим спортсменом во всей школе. Девочки писали его имя на своих тетрадках и шептались, что блестящими черными волосами и оливковой кожей он напоминает кинозвезду. Куда бы Рокко ни шел, он притягивал к себе все взгляды. Он выпрыгнул из машины и направился к Чарли. Значит, Чарли нужно срочно избавиться от Капитана Америка. – Джек, иди в класс, – велел он брату. – Зачем? – Джек стоял на месте. – Может, я хочу показать Рокко свой костюм? – Не будь придурком, – прошипел Чарли. Он ненавидел себя за такую грубость, но это был единственный способ заставить Джека послушаться. – Проваливай! лицо Джека, может, и скрывала маска, но плечи у него поникли, а глаза потухли. Чарли видел, что его слова задели брата. – Почему ты такой злой? – тихим голосом спросил Джек. – Почему ты такой приставучий? На этот раз Джек промолчал. Он опустил голову и побрел прочь. – Эй, Лэрд-младший, – весело сказал Рокко, когда малыш проходил мимо, – шикарная маска. – Спасибо, – последовал грустный, сдавленный ответ. – Господи, Чарли. Ты что с ребенком сделал? – спросил Рокко. – Ничего, – с нажимом ответил Чарли, чувствуя невероятный стыд. Когда мама была в больнице, он торжественно пообещал ей, что позаботится о братике. «вам двоим нужно держаться вместе, – говорила она. – Помни, в трудные времена двое всегда сильнее, чем один». Тогда Чарли не особенно понял, что она имела в виду. Самыми серьезными трудностями, которые он мог представить, были заваленные экзамены или сломанный велосипед. Только сейчас он стал осознавать, насколько плохо могут пойти дела. – Думаешь, я слишком груб с Джеком? – спросил он друга. – Точно, – подтвердил Рокко, а потом ухмыльнулся. – Ну это ж типа твоя работа, разве нет? Он твой младший брат – кто ж еще закалит его характер? Например, мой старший брат брал мои трусы и… Над ними нависла какая-то тень, и Рокко умолк. – Джентльмены, – рявкнул низкий голос. – Прекращаем болтать – и марш в класс. Директор Стернс был новым лицом в начальной школе Сайпресс-Крик. Он появился всего несколько месяцев назад, в конце рождественских каникул. Однажды утром всех учеников собрали в актовом зале и объявили, что прежняя директриса, которую они знали много лет, – добрая женщина с карманами, полными конфет без сахара, – нашла работу в другой школе. На ее место пришел гигантский мужчина с деловой стрижкой, осанкой монстра Франкенштейна и повадками тюремного надзирателя. Чарли вырос с зимних каникул на полтора сантиметра, но директор Стернс все равно казался даже огромнее, чем в январе. Никто в начальной школе Сайпресс-Крик не знал, откуда взялся новый директор – или куда он каждый вечер уходил. Дети шептались, что он первым являлся в школу с утра и моментально пропадал – едва успевал прозвенеть последний звонок. Чарли знал, что директор обитает где-то недалеко от него: он дважды видел, как тот шагает по соседним улицам. Но мальчик не мог представить, чтобы какой-нибудь из аккуратненьких домиков вокруг особняка оказался жилищем человека вроде директора. Чарли вообще не мог представить ни одного подходящего директору Стернсу дома. Разве что сам особняк. – Хватит таращиться, – презрительно произнес директор Стернс. – Шевелитесь, вы двое.