* * * По пути к дому Нора заметила на Слейни-стрит двух знакомых женщин. Увидев ее, они остановились. – Представляете, – заговорила одна, – по радио выступила мать одного из убитых мальчиков – ему было всего семнадцать, и его застрелили в спину. – Нам остается только молиться за них, – сказала вторая. – Это кошмар, – ответила Нора. – Просто кошмар. – И это после всех поджогов, что они пережили, – подхватила первая. – В этих солдатах живет зло, – сказала другая. – Зло. По лицам видно. * * * Через несколько дней объявили национальный траур, в городе ничего не работало. Нора с Фионой остались дома и смотрели с Конором телевизор. Трансляция похорон тянулась медленно. Конор подсел к ним на случай, если снова начнется стрельба. Но гробы, церковь и комментарий его не заинтересовали. В конце концов он ушел в другую комнату, а Нора с Фионой продолжали молча смотреть. – Нам нужен телефон, – наконец сказала Фиона. – Я пыталась дозвониться до Айны из автомата на Бэк-роуд, но вызвонить смогла только кого-то этажом ниже. – Телефон было бы здорово, – ответила Нора. – Думаю, Айна пошла на дублинский марш. – Надеюсь, со знакомыми. – Что ты имеешь в виду? – Сама не знаю, что имею в виду. Я только благодарю Бога за то, что мы живем от этого вдали. – Мы ирландцы, – сказала Фиона. – Это понятно. Мне очень жаль этих несчастных. Позднее Конор вернулся, чтобы вместе с ними посмотреть на толпу, собравшуюся перед британским посольством в Дублине. – Не иначе как поджечь хотят, – заметила Фиона. – А люди там есть? – спросил Конор. – Я уверена, что там хорошая охрана, – сказала Нора. Не успела она это произнести, как кто-то снес дверь посольства и толпа хлынула внутрь. Конор возбудился: – Это прямо сейчас происходит? – Очевидно, да, – ответила Фиона. – И застрелят еще кого-нибудь? – Оружия ни у кого нет. По крайней мере, я так думаю. Телевизионные комментарии были отрывочны и невнятны. Камера временами качалась, и панораму заслоняли руки и головы. – Где это? – спросил Конор. – На Меррион-сквер, – ответила Нора. – В медовый месяц мы останавливались в отеле “Мон-Клер”, прямо там на углу. – Серьезно? – спросила Фиона. – Как все тогда. – Тебе повезло, что сейчас у тебя не медовый месяц, – сказал Конор. * * * На следующий вечер пришли Джим и Маргарет. Нора видела, что Джим взволнован происходящим в Дублине – толпа там не унялась и сожгла британское посольство. Начались новости, и они молча смотрели на обугленные руины. – У недовольных выдалась грандиозная ночь, – сказал Джим. – Они ничего не построят, даже если научить, но жечь мастера всегда. – Шок был немалый, – заметила Нора. – А что им оставалось делать? – спросила Фиона. – Прогуливаться перед посольством и благодарить? – В Дублине вчера было очень опасно, – сказала Маргарет. – Прибыльная ночь для спецслужб, – заметил Джим. – Наверняка засекли немало людей. Придется выждать, но аресты, я думаю, последуют. – А по-моему, протестующие правильно сделали, что сожгли посольство, – упорствовала Фиона. – Наверно, можно и так показывать британцам, каково приходится ирландскому народу, – сказала Нора. – Одному мальчику было всего семнадцать. – Ну не кошмар? – подхватила Маргарет. – Я считаю, что правительство разберется, предоставим это ему, – сказал Джим. – И как же это оно разберется? – спросила Фиона. – Мы привлечем всех наших дипломатов, и они заявят в ООН. Но сожжение британского посольства нашему делу не поможет. Нас сочтут толпой недоумков. – По мне, так протестующие наглядно выразили нашу позицию, – сказала Фиона. – Если бы застрелили моего сына, я бы достала оружие, – призналась Нора. – Держала бы его в доме. Они умолкли, когда на экране возник Джек Линч. У него брали интервью. Ирландский премьер-министр сообщил, что у него состоялся телефонный разговор с британским коллегой Эдвардом Хитом. Когда он закончил, Джим заговорил первым: – Осторожничает. Похоже, хорошенько обдумал, что скажет, и заручился массой советов. – По-моему, он задал приличную трепку этому Эдварду Хиту, – заметила Маргарет. – Вид у Хита просто убитый. – Что ж, надеюсь, он нас не подведет, – сказала Нора. – Если бы британская армия застрелила моего сына, я бы хотела, чтобы премьером у нас был кто-нибудь малость пожестче. – Думаю, будет большая беда, – сказала Фиона. – И вряд ли Линч особо поможет. – Будем молиться, чтобы она не докатилась досюда, – ответила Маргарет. * * * В пятницу Фиона наконец переговорила с девушкой, которая жила этажом ниже Айны, и та усомнилась, что Айна ночевала дома в предыдущие дни. Фиона попросила ее оставить в двери Айны записку – пусть позвонит тете Уне. Беспокоить Маргарет с Джимом ей не хотелось. Фиона сообщила о разговоре Норе и отправилась к Уне предупредить, что может позвонить Айна. Оттуда она попыталась дозвониться дублинским знакомым Айны. Не дозвонившись, оставила сообщения с просьбой связаться с Уной. Нора ждала ее возвращения с известиями об Айне, но Фиона все не появлялась, и тогда Нора попросила Конора сходить с нею к Уне. – Зачем? – Уна нас пригласила. – Зачем она нас пригласила? Конор так формулировал вопросы, что часто бывало трудно отделаться полуправдой. На месте он мигом почуял нечто неладное и понял, что визит не случайный. Нора буквально видела, как он шевелит мозгами и перебирает варианты. Она не могла признаться, что они беспокоятся за Айну, которая не появлялась на съемной квартире со вторника – дня накануне сожжения посольства. Когда Нора вышла в ванную, Фиона последовала за ней и сказала, что еще раз набрала номер Айны, но ответили из другой квартиры; соседка проверила, и выяснилось, что записка так и прикноплена к двери. Фиона сказала, что увидится с Полом Уитни и спросит совета. – Он наверняка знает, задержали ли кого-нибудь у посольства. – Так Айна была там? – Не знаю. Может, все-таки позвонит вечером.